Алексей Клыков - Мир в миниатюре. Долины вечности

Волна вновь и вновь билась о берег, напоминая истеричку, которой внезапно овладел припадок. Невдалеке визжали дети и лаяли собаки, в воздухе висело странное возбуждение.

Небо наблюдало за происходящим с холодной отстранённостью, подобные сцены разворачивались перед ним каждый день и уже не могли порадовать новизной.

Крики, лай, чуть натужный шум моря, наверное, многим подобная какофония показалась бы чрезмерной, хотя без сомнения есть ценители, которые нашли бы свою прелесть и в этом гвалте.

Волна вынесла на берег небольшой кусок янтаря, и он увяз в мокром песке, попытки вернуться обратно ни к чему не привели и представитель янтарного братства смирился со своей участью.

Вскоре над янтарём склонился огромный пёс, который на время оставил беготню с детворой, обнюхав находку, он побежал дальше, не сочтя её достойной внимания. Что поделать, пёс не оценил красоту морского сокровища и вернулся к прежним играм, они были для него интереснее, чем всё остальное.

Пляжный праздник жизни продолжался, всем хотелось в полной мере насладиться тёплым солнечным днём короткого балтийского лета. Тот, кто подарил всему живому подобные дни, был добродушным фантазёром, умеющим радоваться сам и любившим радовать других.

В такие минуты меньше всего хотелось смотреть на часы, ведь в этом случае в голове начинала крутиться мысль: подобное блаженство продлиться недолго, пройдёт не так много времени, и это почти райское место будет напоминать холодную пустыню, покрытую наростами льда.

Наблюдающее за всем этим небо, наверное, думало: как же мало нужно людям для счастья, как легко они находят повод для радости, впрочем, и унынию они предаются с не меньшей лёгкостью. Август подходил к концу, позволяя радоваться тёплой погоде и давая повод подумать о грядущих ветрах и ливнях. И подобная перспектива не могла не вызвать определённую грусть.

Прогулка у моря была приятной, но кто-то стал подумывать о том, что пора возвращаться домой. Одних ждал далёкий путь, других не очень, но почти все отправлялись домой в довольно благостном расположение духа. Собаки с радостным лаем помчались к дорожке, по которой покидали пляж, животные вовсю резвились, сопровождая детей, одна из девочек сжимала в руке кусочек янтаря, который она нашла в мокром песке. 12—15 8 18

Ночь бывает благородной дамой в дорогих одеждах, она идёт не спеша, поглядывая на всё оценивающе, чуть надменно, замечая любые недочёты и промахи.

Далеко не каждый может заслужить её расположение и хотя бы снисходительный кивок в свою сторону, но если кому-то удастся расположить к себе эту высокородную особу, он может рассчитывать на то, что она посвятит его во многие свои тайны и секреты.

Ночь бывает испуганной девчонкой с простодушным сердцем, оказавшись на пустой тёмной улице, она чувствует как от каждого звука, от каждого шороха, замирает её душа.

Ей хочется, чтобы рядом вдруг оказался кто-то умный, надёжный, добрый, тот, с кем можно пройти по любой тьме.

Ночь бывает гулёной и распутницей, то и дело уходящей в загул, ей нужны кабаки и притоны, она охотно употребляет вино, наркотики и готова отдать своё лоно во власть любого бродяги.

Ей не нужны разговоры о завтрашнем дне, с их красивыми витиеватыми словами, лучше предаться сиюминутному веселью, слыша и произнося самую отборную брань.

А иногда, ночь превращается в преступницу, со своими сообщниками она подкарауливает прохожих в тёмных углах, и с помощью пистолета, ножа или камня лишает бедолаг имущества, а то и жизни.

Совершая свои злодеяния, наша преступница уверенна в своей безнаказанности, нет такого сыщика, чтобы её поймать, нет такого прокурора, чтобы выдвинуть против неё обвинения, нет судьи, способного вынести ей приговор, и палача готового привести вердикт в исполнение.

А ещё, ночь это душа творца, пространство полное тайн и откровений, взлётов и падений, тут совсем рядом гениальные озарения и полное затухание разума, затухание, похожее на последние отблески погрузившегося в море солнца.

Ночь, это время, которое бог отвёл для собственных раздумий, когда миром овладевают сон и тишина, создатель всего сущего думает о том, чем же в итоге стал этот мир, и стоит ли давать ему шанс существовать дальше.

Вилен шёл и шёл, даже не заметив того, что город кончился.

Впереди появился странный силуэт, был это человек, или только фантом, оставалось неясным. К тому же пошёл сильный дождь, и разглядеть незнакомца стало ещё сложней.

Сперва он показался толстым, потом худым, а после стал напоминать нечто бесформенное, и находился в таком состояние довольно длительное время. То, незнакомец начинал проворно двигаться, не зная устали, а то, застывал в воздухе, смотря на всё с довольно большой высоты.

Его лик то и дело менялся, выражая удовлетворение, смятение, разочарование и тысячи других эмоций. Гладкая выбритость щёк внезапно сменялась длинной бородой, которая доставала до самой земли.

Уже было далеко за полночь, что придавало всему происходящему особый мистический налёт.

Разум пытался призвать к себе в союзники здравый смысл, но это не слишком помогало, эмоции оказывались сильней.

Может Вилена, разыгрывал странный фокусник? Но в чём мог быть смысл этого аттракциона? Чем всё это должно было кончиться?

Во время очередного превращения фантом предстал солидным господином, который важно посматривал сверху, напуская на себя весьма задумчивый вид.

В нём было что-то, от телепроповедника, казалось, что он вот-вот заговорить о суетности мира и тщетности земных желаний.

Хмурость на лике фантома сменилась улыбкой сперва едва заметной потом ехидной, а после по-детски наивной.

Если бы подобное показали в цирке, публика пришла бы в полный восторг, издав гром бесконечных оваций, но данное представление наблюдал только Вилен, а ему совсем не хотелось аплодировать.

Время от времени в голове появлялись мысли, что всё происходящее

сон или галлюцинация, но в следующее мгновение становилось ясно всё это, правда, невероятная но, правда.

Фантом не издавал ни звука, но при этом у Вилена было ощущение, что минуту назад ему довелось услышать громогласную тираду.

А через какое-то время мужчине стало казаться, что между ними начинает устанавливаться некая странная связь, словно их связали невидимые нити.