Вероника Покровская - Поцелуй Герыча

– Я надеюсь, мы найдём общий язык?

И тут же своё внимание направила на Яну. Яна с непроницаемым видом молча осмотрела её, потом окинула взглядом помещение и мысленно прикинула, как она станет оформлять витрину.

– Надеюсь, – не торопясь, ответила Надежда Александровна.

Яна отвлеклась от своих мыслей, поглядев на Нину, заявила деловито:

– Всё зависит от того, как будете работать.

Конечно, Надежда Александровна вправе не принимать её на работу. Но вот беда, в этом суетливом уголке – текучка продавцов. Для неё бесконечная смена кадров оказалась настоящей катастрофой. Она устала от постоянных высказываний мужа.

– Что ты везде этих тётушек понатыкала? – бормотал он, обходя свои владения.

Незаслуженные упрёки, что она плохой организатор дела, доводили её иногда до слёз. Он придирался к ней по всяким мелочам.

Когда Надежда Александровна увидела Яну, вспомнились слова мужа: «Да поставь ты какую-нибудь смазливую девчонку, оборот тут же вырастет!» Может, в самом деле прибыльней будет…

Хотя у Корнилова, её мужа, временами проявлялись с женой грубость и несдержанность, но ей нравилось заботиться о нём. Она даже и мысли не могла допустить, чтобы с ним расстаться. Сказывались, наверное, её воспитание и привязаность к мужу.

Встретились они при очень странных и неожиданных обстоятельствах.

В свои двадцать семь лет Надежда Александровна Щукина уже работала следователем. Вполне успешно, карьера шла в гору. Однажды к ней привели в очередной раз на допрос тридцатилетнего подозреваемого Корнилова. Внешне он выглядел ухоженным, но вид имел подавленный.

Под изучающим взглядом молодой женщины Корнилов поднял голову. Его перепуганное лицо выражало преданность. Ей становилось как-то не по себе от умоляющего ясного взгляда, как у ребёнка. И хотя она считала, что подозреваемые «недостойны доверия», но почему-то к нему она чувствовала всё большее и большее расположение.

Допросив формальную часть по протоколу: фамилия, имя, отчество, год рождения, место жительства и прочее, следователь Щукина не смогла сосредоточиться по делу и отправила подследственного в камеру. Отвлекали лишние мысли. Она сердилась на себя. Следователь Щукина, славившаяся ответственностью по отношению к своим должностным обязанностям, после нескольких встреч с подозреваемым Корниловым Вячеславом Борисовичем, вдруг перестала себя узнавать. Глазки засияли, во всех её движениях появилась плавность, женственность, что раньше ей не было свойственно. В отделе коллеги подметили явные изменения в следователе Щукиной. За её спиной шелестел злобный насмешливый шепоток.

Подследственному предпринимателю Корнилову показалось, что создаётся щекотливая ситуация между ним и следователем. Это даже становилось забавным. Может, привлечь её особое внимание?

В камере дым стоял столбом. Корнилов втихую потягивал косяк. Ведь в тюрьме мужики как-то ухитряются иметь запретное, вплоть до спиртного и сотовых телефонов.

Он ещё только подозреваемый. На начальной стадии дело можно легко свернуть за отсутствием состава преступления. Да ещё с его связями и деньгами. Свой человек в прокуратуре предупредил, что всё будет упираться в Щукину. Её специально назначили следователем, как неподкупную и идейную. Имелись у Корнилова враги, которые очень жаждали видеть его за решёткой.

Самовлюблённый, всегда ухоженный, холостой, – он знал себе цену. Правильные черты лица, светло-русые кудрявые волосы, высокий рост и широкие плечи придавали его фигуре статность. Избалованный женским вниманием, он не слишком ценил расположение слабого пола.

– Сынок, ну когда ты женишься? – докучала иногда мать.

– Мамочка, нам же хорошо живётся вместе.

– А ещё было бы лучше, если бы ты женился. Взял бы женщину с ребёнком, а то и с двумя. Сколько вон их, одиноких. Тем более живём мы в хорошем достатке. Так вот и помру, не увидев тебя женатым.

Сказала, как в воду глядела.

Оставив работу бухгалтера в крупной фирме, она стала успешно вести дела сына.

Тщательно подбирая продавцов, она смотрела на них как на потенциальных невест. Всё-таки пять торговых точек и десять продавцов, – неужели ни одна не приглянется ему? Он, конечно, с удовольствием балагурил с девушками, обходя свои владения. Они радовались, слушая его болтовню, а он осыпал их комплиментами и одаривал всяческими безделушками. Может, это и давало результаты, торговый оборот рос, киоски приносили приличный доход.

Чуть-чуть не дожив до пенсии, мать умерла от инфаркта. Ему казалось, что она всегда будет рядом, и её смерть для него стала большим ударом. Он барахтался в своём бизнесе один, без неё – как без рук и головы. Непоправимая потеря надломила ещё больше неуравновешенную психику Корнилова. Подсел на героин. А тут ещё, по наводке, по статье 228 УК РФ, – опера завели дело на него. Таким образом он оказался на нарах.

Корнилов сидел в камере с сонным видом и чувствовал вялость во всём теле. После допроса следователя Щукиной серьёзно задумался. Как-то не привлекало его отбывать срок непонятно за что? «Ну колюсь я, какое кому дело?» Вдруг он спохватился, осознав своё шаткое положение. Но тут же обрадовался, вспомнив Щукину, в голову пришла весёлая мысль: «А может, взять и замуж ей предложить?» И сам рассмеялся от этой мысли, будто лёгкий заряд тока пробежал по телу.

«Ну что, мама, ты довольна? Добилась своего всё-таки! Таким образом ты решила меня женить?» – мысленно обращался он к матери, ушедшей в мир иной.

Теперь он нуждался в женщине, которая смогла бы заменить мать. А Щукина вполне сгодилась бы на эту роль. «Работу ей, конечно, придётся оставить. Что ж, будет свой личный полиционер. Да кому такая мышь серая нужна, а мне пригодится, главное – свалить отсюда, а закрыть дело она поможет».

После очередной встречи с подследственным Щукина, возвращаясь в свой кабинет, ощутила ещё сильнее состояние всё возрастающей непонятной зависимости. Чувство для неё незнакомое, – она испытывала от всего происходящего страх. Карьера её пойдёт прахом, безусловно. Щукина понимала, что окончательно теряет голову. Она могла отказаться ради карьеры от расследования по делу Корнилова. Наверное, это было бы правильным решением. Но при этом она чувствовала, что её сердце поглощено им.

За эти дни Щукина смертельно измучилась. Уже которое утро, поднимаясь с кровати, она подходила к зеркалу. Утомительные бессонные ночи оставили печать на её лице. Но до появления в её жизни Корнилова Щукина чувствовала себя очень одинокой.

Ополоснула покрасневшие глаза холодной водой. На кухонном столе ожидала чашка остывшего кофе, который она сама себе и сварила. Сотворив бутерброд из куска свинины и чёрного хлеба, даже не заметила, как всё проглотила.