Наталья Комиссарова - Преображение

– Все хорошо.

Мать и дочь вновь поменялись местами. Мама пыталась нажимать точки на его ладонях, все-таки как доктор, она хорошо понимала, чем можно облегчить состояние тяжелобольного, тем более, когда-то прошла дополнительно курс обучения иглорефлексотерапии.

На некоторое время Настенька прекратила читать молитвы. Только вдруг дыхание папы стало нарастать в темпе, вдохи и выдохи становились более резкими и свистящими. Теперь она уже поглаживала папу по щекам, по волосам. На подоконнике все также стояла Икона Богородицы. И глаза папы могли видеть небо и образ Богородицы, которая смотрела на него спокойно, казалось, с участием.

Богородичное Правило полилось из Насти тонко и спокойно. Из глаз текли слезы, но они не мешали ей петь. И хотя всю свою жизнь папа был так далеко от Бога, противился даже размышлять на эту тему, время такое было, другое время, некому было взрастить это маленькое семечко веры, которое в нем все же было посажено его бабушкой, в эту сложную, тяжёлую минуту его жизни, он хотел к нему приблизиться и просил продолжать.

Настя с мамой не смотрели друг на друга. Это был бы непереносимый взгляд. Но впервые в жизни она слышала, как мама говорит слова любви, так много, так искренне. Нет, она и раньше слышала, как в шутливой форме или в виде благодарности за что-либо, мама говорила: «Я тебя люблю!», но эти слова, в ту минуту, были из самой глубины ее души, из самой глубины ее сознания. Эти слова невероятно сильно отпечатались в памяти Насти. Было удивительно присутствовать при этом.

В тот момент она постепенно начала понимать, что происходит. И, несмотря на то, что в своем сознании до приезда она не допускала ни малейшей мысли об уходе папы, в момент, когда была у его изголовья и пела молитвы, она приняла это как неизбежность, как нечто, уже решенное сверху. Но до самого последнего вдоха в ней жила вера в чудо.

Настя смотрела прямо в папины глаза и видела этот уход. Он хотел жить. Да, даже в таком изможденном теле, но он хотел жить до самой последней своей секунды. И, уходя, дыханием словно впитывал последние частицы материального мира, чтобы насладиться им до самого конца. Исчерпав все отведенные ему часы, папа со спокойным выражением лица, с полным пониманием всего происходящего, с мужественной стойкостью, без малейшей тени паники, не показав своей обеспокоенности, оставил этот мир.

Но Настя верила, что лишь этот, материальный, перейдя своей душой в бестелесное состояние. И когда прошло некоторое время, может быть, час, в своей голове она совершенно отчетливо услышала сказанное папиным голосом: «Вот и все». Этот голос звучал в ней, или это ее часть входила в некоторое пространство, где можно слышать, но не в обычном человеческом понимании.

Ей было трудно пока понять это, тем более, что до определенного момента своей жизни она никогда с подобным не сталкивалась. «Возможно, это мой разум, -думала она, – воспроизвел действительность, констатировал факт, но тогда вопрос лишь в том, почему голосом папы.»

Несколько лет назад она была очень сильно увлечена медитациями, шла несколько иным путем. Ей хотелось освоить технику медитации Кундалини, она увлеклась практикой Рейки, дойдя до уровня Гранд-Мастера, увлекалась астрологией, нумерологией. Она ситала, что заниматься некоторыми практиками самостоятельно, без инструктора, нежелательно.

В книгах, по которым она осваивала различные техники, об этом было вскользь написано, но она посчитала, что справится со всем сама. Ежедневно продвигаясь микроскопическими шагами, как-то, через несколько месяцев она выполняла медитативную технику «Кундалини». Сумев достичь определенной натренированности тела, ей удалось на короткое мгновение ощутить себя вне тела. Что она видела при этом своим внутренним взором? Выйдя за пределы своего физического тела, она увидела вдруг прямо перед собой светло-голубой цвет, это был цвет потолка той комнаты, где она проводила медитативную практику. Она поняла, что это была высота, на которую ей удалось подняться. Пусть это и продлилось буквально пять-десять секунд, однако, в этот самый момент, произошло то, что стало во многом определяющим ее дальнейший путь.

Она услышала голос. Это был мужской голос, спокойный, без выражения каких-либо эмоций. Он произнес фразу, как бы отвечая на все вопросы, на все мысли, которые буквально разрывали ее изнутри на миллионы частей: «На все воля Божья».

Сказано это было отчетливо, отдельно каждое слово, как печать в память. Именно с того момента, с того дня, вся жизнь Насти словно сменила вектор направления движения. Движение к познанию себя и своих возможностей, движение на пути развития себя так или иначе, но через познание Бога.

Именно в тот период ей вдруг стало понятно, и эта мысль пришла к ней целиком, собранной, как единый пазл, что путей, возможно, миллионы, но все они ведут к одному и тому же. Вдруг поняла она, почему не стоит бегать по разным школам и традициям, почему необходимо продолжать движение, в котором находится твой Род. Ей стало совершенно понятно, где она, кто она, и каким путем должна двигаться дальше, являясь частью своего Рода, исповедующих Православие.

Мысль, вошедшая в ее разум, привела Анастасию к дальнейшим действиям довольно скоро. Постепенно, по мере своих сил и возможностей она стала осваиваться в забытом с детства мире, Мире Православия. Ей хотелось узнавать больше, настолько, сколько могла бы вместить в себя человеческая природа, при всех приобретенных слабостях. Сочетая получаемые знания с понемногу увеличивающимся практическим опытом, она двигалась к определенной точке. Жизнь помогала ей в этом. И, судя по всему, не только радостными событиями и обстоятельствами.

– Видимо, – говорила она маме, – человеческой душе необходимо взрастить в себе ростки духовности, проходя через всякого рода страдания, без которых невозможно достичь дна своей души, коснувшись которого человек делает, вероятно, толчок еще большей силы, после чего получает возможность совершить подъем на неведомую до этого высоту.

Начав рисовать, она совершенно не ожидала, куда приведет ее эта дорога. Да и не планировала ничего, кроме получения удовольствия от этого и в то же время принесения радости дорогим и близким ей людям. Она делала подарки в виде своих картин.

– Самый главный подарок для художника любого уровня это – эмоции, искренние и неподдельные, – говорила она как-то своей подруге, – которые испытывает человек, которому сделан подарок, а большего счастья мне и не надо.

Идя этим путем, год за годом, все же было бы слишком просто одарить ее такой способностью просто так. «Похоже, на все есть свой замысел» – думала она.