Константин Наумов - Очень синий, очень шумный

Иржик стоял в пробке и ненавидел себя. Прямо перед ним, чуть не зацепив его Wrangler Special Edition, проехал велосипедист, Иржик проследил за ним и взглядом уперся в палатку. Палатка стояла на тротуаре, прямо под вывеской Off the beaten track. Отчаянно извиняясь и маша рукой, под гудки всей пробки, Иржик припарковался перед магазином. Ему было лет девять, да, точно девять лет, когда один из приятелей мамы взял его в двухдневный поход: Иржик до сих пор помнил эти два дня по минутам. Форель, которую мамин приятель потрошил, еще живую, и перекладывал травой, два восхода и один закат. Запах тропы и полыни, воду из ручья. Палатку и рубчатую тяжесть фонарика в руке. Как они видели оленя. Хозяин магазина сам стоял за кассой и сам бодро оттуда выскочил, увидев священный огонь кризиса среднего возраста в глазах покупателя. В Off the beaten track было два этажа и маленький подвал. В Off the beaten track было все. Одежда, палатки, обувь, неожиданно для Иржика – отдельный большой отдел с системами очистки воды. Еда: сублимированная, рационами, ящиками – любая. Очки, ножи, горелки, репелленты. Магазин пах металлом, веревками и пряностями. У Иржика тряслись руки, он чувствовал себя, как дома. Ну, не до конца, но он почти попал домой.

Закрепить резервный бак в багажнике обещали за два часа. Иржику не устал, просто страшно хотелось есть. Он вежливо подвинул мексиканцев, выудил из походного ящика пакет с карри, прислонился к джипу и осторожно потянул полоску химического активатора. Пакет зашипел, разогревая содержимое, мексиканцы цепляли тали к огромному баку. Иржик открыл пакет и понюхал. Пахло вкусно. Полез обратно в багажник за ложкой, стоя на коленях нащупал ее – титановую, сверхлегкую и понял, что счастлив.

За три дня дороги счастья не убыло ни на гран. День ушел на то, чтобы выбраться из провинции – четырнадцать часов за рулем: от заката до рассвета. Теперь Иржик ночевал у ручьев Озерного края: осень еще не начиналась, только верхушки кленов чуть тронуло золотым и красным. Он гнал по Великой Тропе – туристическому маршруту через весь североамериканский континент, от океана до океана. Утром пятого дня он видел, как на Великую Тропу вышел медведь. Карты у Иржика не было, не было и навигатора, а телефон он выбросил вечером первого дня. У него было вдоволь еды, и ел он очень много. У него было вдоволь дизеля – и его Wrangler тоже ел очень много и тоже был счастлив. Породистый джип, предки которого были придуманы для самой тяжелой из войн, легко брал подъемы, тянул в гору, два раза пересек речку вброд; Иржик каждый раз пользовался лебедкой, без особой надобности – для надежности. Дни шли за днями, Иржик и джип все гнали вперед, не торопясь, но верно, как на марафоне. Озерный край постепенно кончился, кончились леса и речка – дорога из бетонной стала асфальтовой, пустой и жаркой. Машины попадались реже и реже, и это было хорошо. На очередной заправке хозяин говорил по-испански, и взял только наличные. Древний заправочный автомат: полоска малярной ленты с надписью маркером по-испански поверх «DANGER, emergency shut off outside»: «Por favor…» и дальше непонятно.

Иржик попробовал все варианты рациона, дважды видел на стоянках гремучих змей. У него было еще много дизеля, но кончилась вода: он принимал душ каждый день – из нагреваемого солнцем двадцатилитрового бака на крыше. К обеду, увидев пятно зелени, он съехал с дороги и погнал напрямую. Земля под кустами была сухая, в трещинах; Иржик нашел взглядом следующее пятно. Вода нашлась на закате: узкая струйка в середине широкой полосы грязи; Иржику было все равно – у него есть фильтры. Утром он понял, что не сможет вернуться к дороге: на плотной почве джип почти не оставил следов. Ориентируясь по солнцу – на юг и немного на запад, чтобы попасть к океану, но чтобы не очень скоро, он провел за рулем весь длинный световой день, объезжая заросли, перебираясь через засохшие ручьи. Засыпая в пахнущей синтетикой палатке – после отличного ужина и душа из согретой солнцем воды, Иржик улыбался.

Следующим утром солнце взошло на западе. Иржик помнил, как ставил палатку и машину: заходящее солнце светило прямо в палаточную дверь. Теперь туда светило солнце восходящее. Оно было красное – из-за пыли в воздухе. Тончайшая пыль покрывала все в палатке: спальник, все вещи, все. Такой же пылью был покрыт джип, палатка снаружи и кусты вокруг. Пыль резко ограничивала линию видимости: кусты, сухая земля и дальше – бурое ничего. Гоня прочь бредовую мысль о том, что он на Марсе, Иржик собрался, развернул машину и погнал в прежнем направлении – на юг и немного на запад. Или в обратном направлении – если верить вчерашнему солнцу.

Wrangler умел фильтровать воздух, внутри пыли не было, только дизель грелся сильнее и сильнее и через шесть часов дороги перегрелся совсем. Иржик остановил машину, потянул за рычажок капота, открыл дверь – как в домну. Снаружи было не просто жарко – было нечем дышать. Морщась от мгновенно выступившего злого пота и пыли Иржик добежал до капота, захлопнул его и вернулся в машину. Угрюмо глядя на стрелку (все еще в красном секторе) он понял – все, накатались, надо выбираться. Дотянулся до кнопки навигации, вспыхнул экран, анимированный логотип Jeep на экране: у Wrangler-а были карты всего континента. Синяя стрелочка помигала у офиса (последнее место, где включался компьютер) и красиво анимированная планета полетела на экране, раскручиваясь все быстрее и быстрее.

Сраная Африка. Иржик вжался затылком в подголовник, понимая, что все – правда, никакой ошибки. Карты для Африки у Wrangler-а не было: пустой контур и стрелочка где-то в середине. Какая это может быть страна, Иржик не знал даже приблизительно, как не знал, сколько вообще там этих стран в этой Африке. Судан? Сомали? В джипе было прохладно, пот ледяными каплями выступал на лбу.

Дав двигателю остыть, Иржик завелся и поехал, следя краем глаза, чтобы стрелочка показывала к ближайшему краю континента, к океану. В порт какой-нибудь, например. Дороги все не было, была сухая саванна вокруг – сезон засухи. В голове стучало: ехал-ехал и заехал, слева мелькнули уродливые серые горбатые коровы, и оглушительный грохот заставил Иржика ударить по тормозам. Когда по машине стреляют из автомата Калашникова – это бывает именно так: как если бы кто-то лупил молотком по пустой бочке, в которой вы сидите.

Иржик скулил. Обувь они забрали: песчаный пол барака был покрыт чем-то, что Иржик решил считать засохшим дерьмом и еще какими-то костями. Кости кололись. Воняло и было нечем дышать – жестяная крыша раскалилась, как сковородка. Иржик поскулил еще немного, побаюкал больную руку и потянулся опять к щели. Во дворе по-прежнему не было никого, только разоренный пустой Wrangler с покосившимся простреленным баком душа наверху и мертвая пальма. Иржику очень хотелось пить.