Андрей Милов - Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Когда Натали проснулась, то услышала на кухне шум закипающего чайника и звон посуды. Она вдруг вспомнила всё – и поняла, что это был не сон. Увы, на кухне она увидела брата Серёгу, с унылым выражением на лице жующего их свадебный шашлык. На часах был двенадцатый час.

Он посмотрел на неё каким-то чудным долгим взглядом, даже жевать перестал, и спросил с тревогой в голосе:

– Что?

И выдернул длинную жилку, застрявшую меж зубов.

Поплотнее закуталась в халат, передёрнула плечами и очнулась от грёз наяву:

– Жуй уж, братец, и не задавай глупых вопросов, – ответила ему Натали с призвуком то ли досады, то ли раздражения в своём охрипшем голосе.

– Ты почему не на работе?

– Я простудилась и заболела.

Развернулась кругом и, без дальнейших объяснений, надолго уединилась в ванной комнате. В ней будто всё опустилось, саднило, и казалось хмурым и неприветливым вокруг, несмотря на яркий свет электрических свечей по бокам ванного зеркала. Она включила воду и склонилась над раковиной, уперевшись руками о край. Подняла голову и уставилась на себя в зеркало. Она смотрела на своё отражение так, как если бы в зеркале видела отражение чужого лица.

Услышать, как провернулся ключ в замке, она не могла. Должно быть, она почувствовала на расстоянии тепло, которое лучилось от него ещё издалека. И выбежала из ванной, бросившись к нему на шею с криком:

– Ты так напугал меня!

Брат Серёга в оба глядел на них и не понимал ровным счётом ничего, как давеча не понимала Натали ни слова из того, что говорил ей Никита. Ему ясно было только то, что в их доме происходит нечто несообразное с тем, как было всегда и как должно было или могло бы быть.

За поздним завтраком Никита так объяснял брату Серёге новое расположение в их семье:

– С сестрой твоей мы договорились: пятьдесят на пятьдесят. Но поскольку она не может сейчас оставить работу, а мне срочно нужен толковый помощник, чтоб развернуть дело, то она поделится с тобой по-братски. Нам двоим оставшихся трёх четвертей за глаза достанет. Тебе четверть. Справедливо?

– А чего делать-то?

– Я выяснил, бытовуха сейчас идёт нарасхват, и капитал оборачивается за день – другой. Выгоднее дела пока нам не найти, ну а там, поживём – увидим. Я забил место – к осени павильоны будут готовы. Осталось только аванс внести. Я договорился – наш павильон на проходе к универсаму, со стороны метро. Рядом автобусная остановка. Пять штук баксов – и магазин наш. Аванс – ровно половина. Кое-какие переговоры провёл, и со склада товар возьмём без проблем. Под магазин дадут, если поначалу частично оплатим.

– А где я возьму деньги?

– Деньги не проблема. Проблема – время. Мы возьмём кредит.

– Кто ж нам, голодранцам, кредит даст?

– Тебе – никто, а мне твоя сестра даст, – и Никита кивнул на Натали.

– Не только дам, но уже дала.

– Что дала? – захлопал глазами брат Серёга.

– Дала, даю и буду давать.

– Да ладно тебе! Шутки эти… Я серьёзно. Ей-то кто даст денег?

– Никто. Сами возьмём, и спрашивать не будем.

Брат Серёга лишь таращился во все глаза.

– Я всё продумал. Я возьму из торговой выручки, а она прикроет. У меня три поставщика, и перекручиваться я смогу долго. Если нужно будет, удлиню цепочку – до четырёх, пяти…

– Слушай, сестричка, ты не того – а не кинет ли он нас со своей тефалью? Ты его давно знаешь? Сердцем чую – вляпаемся мы с ним в историю. Больно шустр отчего-то, как я погляжу.

– Любимую жену не кидают. Её носят на руках.

– Какую жену? У тебя что, ещё и жена есть… – вдруг насторожился братец Серёга, и в голосе металлом заскрежетали враждебные нотки.

– Да, уже есть, – улыбается Никита и кивает на Натали: – Любить никому не позволю, но жаловать уж будьте любезны. Иначе будешь иметь дело со мной.

Брат Серёга опять ничего не понял и перевёл взгляд на Натали.

– Не въехал! – По беззвучному шевелению губ угадывается внутренний шепоток: чего это, дескать, с ним?

Натали невинно пожимает плечами:

– Я его жена. А он мой муж.

– Вы чего, ребята, разыгрываете? – вертит головой брат Серёга, ошалело пуча глаза. – Я что-то ничего не пойму.

– Ты, что ль, дурак, что не понимаешь? – кривится в усмешке на брата сестра и глядит свысока и с издёвкой. – Или что, по-русски разучился понимать?

Тот трясёт головой. А Никита поднимает примирительно руки вверх и говорит:

– Ладно, проехали, ссориться по пустякам не будем. Долго объяснять. Просто поздравь. И давай ближе к делу. О деньгах, вернее, о финансах, которые нам предстоит быстро обернуть в капитал. Мне некогда. Мне ещё точки снимать. И, главное, выручку собрать. Хочу сегодня же успеть внести залог. Итак, ты согласен?

Брат Серёга переводит взгляд с одного на другую и мычит что-то невразумительное.

– Так, короче, – говорит ему Никита. – Я побежал. А ты переваривай. Если даёшь добро, то дожидаешься – меня. Здесь. Пока я не вернусь.

– Но мне бомбить? Сегодня пятница.

– Бомбить надо между делом, если карманных денег не хватает. Но ни в коем случае не наоборот. – И Натали: – Держи свой ключ. – И показывает точно такой же: – Я себе дубликат сделал.

Поцеловал Натали и ушёл, не сказав, когда ждать обратно.

– Что всё это значит? – возвысил Серёга на сестру голос на правах старшего брата, как только за Никитой захлопнулась дверь.

– И не спрашивай, – отвечает Натали и уходит. Задержавшись на пороге комнаты, вдруг обернулась и говорит брату: – Пойду, пожалуй, прикорну часок – другой. У меня как-никак медовый месяц. Надо быть свежей, когда милый пожалует.

Не прошло и минуты, как её голова появилась из-за двери:

– И тебе советую поспать пока. А то ночью за рулём заснёшь.

И скрылась в своей комнате, оставив брата наедине со своим недоумением и бесконечными вопросами, на которые ответа ему так и не дали.

Вдевятом часу вечера открылась дверь, и на пороге объявился Никита. Натали бросилась ему на шею с криком:

– Ну где же ты так долго был?! Я вся соскучилась по тебе.

– Я…

И поцелуй, долгий и глубокий, опечатал его замолкшие уста, заняв губы и язык более красноречивыми объяснениями, нежели тщета напрасных слов. Натали, запрыгнув ему на грудь, обхватила руками шею, поджала ноги и схлестнула крестом их у него за спиной. Он так и переступил порог с женою на груди, которую поддерживал на весу свободной рукой под зад так, как держат малых детей.

Брат Серёга безмолвно стоял в проёме кухонной двери, неловко переминаясь с ноги на ногу, и глядел широко открытыми глазами. Всё как-то было чудн о и разом ч у дно, не по-человечески. Не так, как должно было бы быть. Он по-прежнему не осознавал, что происходит, но не мог не чувствовать, что это всерьёз и надолго, причём неожиданные изменения в жизни сестры касаются и его. Беда! Удача круто разворачивалась в пока что неведомую никому сторону.