Алиссандра Кардаш - Традиция выживать

– Позвони, как доберёшься, – оба родителя ещё раз меня обняли, гораздо крепче, чем в первый раз, и быстрым шагом направились к выходу, не теряясь, в отличие от меня. Когда они уже скрылись за поворотом, я медленно направилась к Лису, держа в руке тяжёлую сумку.

– Э… Алиссандр? – пролепетала я, когда оставался только шаг до него. Он повернул голову, и чёрный волос закачался, падая ему на глаза. – Я… я Ива, – я замолчала, надеясь, что он хоть что-то скажет, но парень молчал. «Как бестактно!» – подумала я, а вслух произнесла совсем другое. – Я подумала… что, может, могу помочь чем-нибудь? Ты один, а я… – на его лице не было и тени улыбки.

– Дело в том, что один мой родитель слишком занят, чтобы приехать, а матери у меня нет с тех пор, как мне исполнилось пять, – твёрдо ответил он, и я услышала намёк на то, что ни в какой помощи Алиссандр не нуждается. – И я Лис, а не Алиссандр.

– Да… Я просто хотела… – я ужасно пожалела, что вообще подошла к нему. Мне-то казалось, что с ним просто никто не хочет общаться, что он оскорблённый и немного замкнутый. А оказалось всё совсем не так.

– Извините, Ива, у меня дела, – Лис бесцеремонно отошёл от меня, резко схватив с земли сумку, будто оторвав её от снега, и остановился через несколько метров, присев на одну из полуразрушенных скамеек и открыв книгу. Только сейчас я заметила, что помимо сумки у него был футляр для виолончели, и меня это заинтересовало. Ясно было, что почти все здесь (подтянулись ещё несколько человек) не первогодки, и должны знать об Аристеле. Но к кому подойти? Я сделала несколько шагов в сторону Лоры – она уже не разговаривала с матерью, только стояла, прислонившись к фонтану и разглядывая окружающих.

– Э… Лора? – тихо спросила я, протянув руку. Девушка с лёгким испугом и смущением её пожала, кивнув. – Понимаешь, я… впервые в этой Академии, вообще ничего о ней не знаю, и подумала, что, может быть, ты… могла бы мне помочь? – я старалась быть как можно доброжелательнее.

– Да, конечно, я могу рассказать тебе что-нибудь. Что тебя интересует? – она говорила с улыбкой, но мне казалось, что Лоре не терпелось от меня отделаться. Объяснения и разговор со мной уж точно не доставлял ей удовольствия.

– Ну… чем вы вообще занимаетесь в академии? – Лора смотрела куда-то за моё левое плечо, но я решила не оборачиваться.

– В основном учимся играть на инструментах. Нас учат, что и как играть, чтобы управлять стихиями, поднимать предметы – всё это и многое другое с помощью музыки. Но до этого, честно говоря, ещё далеко. Пока – история, география, травоведение, игра на инструменте и теория музыки… И так далее, и тому подобное, – рассказывала она скучающим тоном.

– О… – я приоткрыла рот. – А как вы выбираете себе инструменты?

– Это можно назвать духом предмета, хотя… Скорее его защитник и твой компаньон. У каждого инструмента они разные. И вы выберите друг друга. Я играю на скрипке, Мир – на виолончели, – она снова посмотрела за моё плечо, и я поняла, на кого она заглядывается.

– Тебе нравится Мир? – я улыбнулась, ляпнула это, не подумав. Лора строго на меня посмотрела, хмыкнув, и отошла. Я снова осталась одна.

– Итак, дорогие ученики, прошу вас пройти за мной, – раздался громогласный, будто бы усиленный в несколько раз голос Кристиана Ровенбаха. Я подошла ближе всех, встала самой первой в очереди.

– Сэр, а… как мы доберёмся? – тихо спросила я, пока все прощались и собирались.

– Поедем на автобусе, – так же тихо ответил директор. У меня перед глазами встала карта – расстояние от Глазго до ближайшей бухты.

– На автобусе?

– На автобусе мы доедем до одного из фьордов, – повторил директор и окинул взглядом всех учеников и их родителей, стоящих позади. Никого это не смутило, я вглядывалась в их лица, пытаясь заметить подвох.

– Уважаемые родители, вам придётся остаться здесь – дальше пройдут только ученики. По приезду в академию они смогут вам позвонить, я гарантирую вам безопасность, поэтому волноваться не о чем. Всего доброго! Дети, прошу за мной, – его голос правда успокаивал, а слова «Волноваться не о чем» прозвучали убедительно и утешительно. Я могла легко коснуться руки профессора Ровенбаха – шла справа от него, лишь на полшага позади. Мы вышли из парка, но куда-то, куда выйти никак не могли. Впереди – большой сад, и в самом конце живая изгородь, которая была зелёной. Сейчас зима, а изгородь зелёная… Впрочем, я уже привыкла к сюрпризам.

– Сэр, а почему… – поражённо начала я, но директор меня перебил:

– Итак, мы в саду Вечности. Он цветёт уже несколько веков, так что удивляться тут нечего, – «Да уж!» – подумала я, но промолчала. – Отсюда мы через пару минут попадём на дорогу, где нас будет ожидать автобус. Прошу оставаться на местах, – здесь были не только мои одногодки, но и те, кто младше меня. Одному мальчику было, наверное, лет девять, а златовласой девочке не больше восьми. И всё же они, получается, первокурсники. Так почему я попала сюда в тринадцать? Вопросы оставались, и их было гораздо больше, чем ответов. Куда я вообще еду? Шотландия – но какой город, или хотя бы район? Я резко обернулась, когда услышала звуки виолончели – директор, чуть прикрыв глаза, играл перед живой изгородью. Мне казалось, что она становится прозрачнее, и, кажется, примерно так и было, потому что уже минуту директор просунул руку внутрь, и, махнув головой, прошёл сквозь изгородь, подняв инструмент и небрежно положив его в футляр. Те, кто были поменьше, удивлённо таращились в место, откуда только что исчез профессор Ровенбах. И в этот раз не я, а Ада прошла первой, повелительно глядя на остальных, остановившись глазами на мне и презрительно хмыкнув. А за Адой и её компания, Лора рядом с Миром, потом я, а следом – остальные. Мы вышли на трассу – совершенно пустую, вокруг – деревья, покрытые снегом, а напротив меня стоит жёлтый, не слишком большой автобус. Автобус, на который приятно было смотреть, в котором хотелось ехать долго, а отличие от нашего городского автобуса. Только бы внутри было тепло!

Директор всех пересчитал и махнул в сторону автобуса – мол, садитесь скорее. Я, входя после «Ады с компанией» и Лоры, выискивающей Мира, заметила, что изгородь снова стала обычной, твёрдой и непроходимой. Оказавшись в автобусе, я ахнула – он оказался гораздо больше, чем казался снаружи, а на сиденьях, удобнее, чем обычные автобусные, уже сидели человек сорок. И те, с кем я стояла у фонтана, и ещё половина незнакомых мне людей – наверное, из другого города.

Все кресла были парными – два с одной стороны, у одного окна, и два с другой, напротив. Один ряд – четыре кресла, рядов, наверное, не меньше пятнадцати. Теперь уже мест оставалось не так много. «Я должна найти себе пару», – дуратская мысль не уходила с головы. Я стояла посреди прохода, меня толкали те, кто находил знакомых и садился рядом с ними, ко мне уже стали поворачиваться головы. На моё плечо упала чья-то тёплая рука – я испуганно обернулась. Мир улыбался до ушей, глядя на мою растерянность.