Александр Глухов - Сказки Белой Горы

Неугомонный Мишка надоедливо талдычит, уже в который раз, что, мол мы давно должны были подобрать ему работу и научить чему-либо. Амфибрахий с Кучаком отмахиваются, а я по мягкотелости пытаюсь втолковать армяно-русскому курду основы механики, металлообработки и деревообработки. Прока от обучения нет, ему становится скучно максимум через двадцать минут. Мишка закончил русскую школу в Ельце, Липецкой области, блестяще говорит на московском диалекте, владеет курдским и армянским языками, понимает фарси, но техника оставляет его равнодушным. Прогресс заметен только в литературе – мы его пристрастили к чтению, и он уже не может оторваться от книг Дюма, Пикуля, Дрюона и Юрия Полякова.

Другие отряды стоят в нервном ожидании конца проверки, перебирая ногами по асфальту. Нам спешить некуда, всегда найдутся темы для принужденных бесед и озорных авантюр. Александр Васильевич «Кучак» на год старше нас с Серегой, уравновешенно-предсказуемый, престарелый любитель боевиков. В разговор он вступает нечасто и всегда понятно, что от него можно ожидать. Мы же с Амфибрахием способны в любую минуту выкинуть фортель. Под ногами валяются бычки от сигарет, обгорелые спички и шелуха от семечек – признак недавнего ларька. Кошки, числом пять-шесть, с ленцой пытаются поймать снующих тут и там голубей.

– Ну что, придумали чем мне заняться? Мишка пристально смотрит на Серегу Румянцева – Я давно дал вам задание.

Амфибрахий никогда не теряется, он шепчет на ухо Кучаку, чтобы тот не испортил комедии, подмигивает мне и с видом глубокой задумчивости выдает:

– Как говорил Гоголь – редкий баран долетит до середины Днепра – оттого и погибнет.

Мишка интуитивно сознает, что фраза двусмысленная и как-то его задевает, но ему и в голову не приходит мысль, о нашей способности перевернуть до неузнаваемости высказывания классиков.

Чтобы очкарик брюнет не допер до истинного смысла, я включаюсь в игру:

– Нашли мы работу. Тебе подойдет, только нас потом не забудь.

Мишка, по-восточному цветисто, клянется нас отблагодарить, а Серега, в этот момент, делает страшные глаза Кучаку, смотрящему на меня с изумлением.

– Твоя внешность подойдет идеально, только выучишь хинди, а, еще лучше, английский.

– Да ну, учить еще языки – разочарованно тянет курд.

– Не перебивай, а слушай внимательно. В индии пятьдесят миллионов коров, они там священные животные и никто их не ест и не трогает. Ты являешься в коровий рай и заявляешь, что хочешь быть адептом индуизма, что миллионы людей готовы следовать за тобой. Говори с главными индуистами уважительно, у тебя получится. Бей на то, что мол, надо делиться святостью, то есть коровами.

– А что я делать буду с ними, их же не едят?

– Погонишь через границу – вступает в разговор Амфибрахий.

– Штук сто голов дадут? – Мишка явно заинтересовался.

Я обрушиваю на него информацию, ошеломляющую:

– Из-за какой-то сотни облезлых животных нечего бодягу разводить. В крупном деле – крупные цифры, меньше пяти миллионов ихних Зебу не проси, а то они сразу распознают в тебе афериста. Придется привлечь помощников, которые перегонят стада через границу.

– Сколько километров до Индии, это дальше, чем от Ельца до Москвы? А кормить их чем?

– Мишель! Не задавай наивных вопросов, а только слушай:

– Перегонять крупных рогатых святых придется зимой, лучше ранней. Травы в это время полно, температура плюс двадцать – сплошной комфорт. Главный вопрос – как продавать? Можно живьем, пересек границу и тут же сбыл по дешевке. Только лучше загнать их за хорошую цену, это посложнее, но доходнее. Часть можно обратить в консервы и продать в ту же Индию под видом деликатесных оленей, но тут нужно как следует продумать детали.

Мишкин взгляд становится отсутствующим, он напряженно пытается что-то понять и, наконец спрашивает:

– Сколько денег на этом можно взять?

Александр Васильевич, как человек близкий к сельскому хозяйству, уверенно и авторитетно заявляет:

Положим по двести килограмм на голову чистого мяса. Теперь сам считай.

Подопечный с математикой не в ладах; прихожу ему на помощь:

– Пять миллионов умножим на двести килограммов, получим миллион тонн. Дальше умножаем на пятьсот рублей за килограмм мяса, получаем пятьсот миллиардов рублей, или больше восьми миллиардов долларов.

Мишка стоит в полупараличе. Амфибрахий приплетает для убедительности:

– Еще с таможней надо договорится, шкуры, рога, хвосты и прочие копыта придется оставить таможенному населению или властям, консервные заводы арендовать…

Курд восторгается:

– Вот это да! А почему ни один дурак раньше до такого не додумался?

Я уверенно заявляю, глядя на начинающее покрываться звездами небо:

– Не каждому дураку такое по силам. Лучшие умы —«сидят», а интеллект и способности чиновников, ничего, кроме удручающего сарказма не вызывают. Главное нас не забудь, когда выйдешь и долю стариков-консультантов отложи.

Мишку уже начинает одолевать жадность:

– Каждый из вас получит по квартире и машине. Главное сделать, а советы давать каждый может.

Мы, как по команде, одновременно презрительно-разочаровано морщимся втроем и взываем к его совести. Вокруг беззастенчиво ржут, или отворачиваются.

– Ладно, ладно – смягчается «бизнесмен», я вас не забуду, а вы мне еще идей подкиньте.

Раздается звонок – проверка закончена; основная масса устремляется в тепло двухэтажного барака. После проверки, пятиминутная словесная разминка и наша банда юмористических анархистов отправляется на вечернее чаепитие. Главных чаепитий два, после утренней и вечерней проверок, а, бывает, что усаживаемся в неурочное время. Мы, молодые пенсионеры, можем себе позволить подобное баловство – нас выручает пенсия, на которую покупаются сласти, сыр, колбаса и прочий ларечный ассортимент.

Рано утром, часов в шесть, или пять минут седьмого, мою кровать начинает трясти «Кучак» с требованием, чтобы я встал и шел на завтрак. Торопиться некуда, завтрак не убежит, и я ворчливо отворачиваюсь. Конечно, он укладывается спать, когда начинаются вечерние новости – около восьми часов и, естественно, к пяти утра высыпается, с кряхтением бродит и усиленно мешает самым сладким утренним снам зеков.

Ко мне, увы, сновидения не возвращаются и, ворочаясь с бока на бок, костеря мысленно неугомонного Кучака, вспоминаю, что сегодня в столовой дают рисовую кашу, любимую еду Мишки Касояна. Иду будить юного балбеса – сам он проснуться вовремя не в состоянии. Разбудить его – целая наука, спросонья он начинает пинаться ногами, поэтому пришлось разработать конструктивное противоядие. Я кипячу воду в бокале под чай, или кофе, беру горячий кипятильник и направляюсь к койке очкарика. Осторожно бужу его, чтобы не попасть под дрыгающие ноги самому и выставляю в виде мишени огонный нагревательный прибор. Действует безотказно. Я настолько его выдрессировал, что можно уже обходиться без пыточных средств. Мишка вскакивает со злобным полупсовым рычанием: