Александр Глухов - Сказки Белой Горы

– У-ух, эти конструкторы, сталевары, пивовары! Я бы вас, стариков на цепи держал – никакого уважения к людям…

На утренней проверке уточняются детали говяжьей авантюры, которые к вечеру отшлифовываются окончательно.

Проходят еще пару дней. В бараке шмон. Довольно необычный. На среднестатистическом шмоне ищут «запреты» – телефоны, заточки, брагу или самогонку, ложки из нержавейки и прочее, с чем на текущий момент идет борьба.

Трудно сказать, какой гениальный дурень и на каком этаже власти придумывает с чем бороться в этом месяце, квартале, или году, но, иной раз фсиновцы способны изумить самых спокойных и толстокоже-непробиваемых.

На сей раз борьба с книгами. После крика стоящих «на расходе»: «шмон в секторе», к нам забегают три запыхавшихся офицера. Сержантов и прапорщиков «на подхвате» не привлекли и обошлись без личного обыска. Старший объявляет:

– Внимание! Сейчас будет производится проверка на запрещенную литературу. Все книги будут изъяты, потом, после проверки, мы их вернем.

Опережая события скажу, что никто литературную продукцию, естественно, возвращать нам не собирался – это такой дешевый прием, чтобы держать контингент в постоянном нервном напряжении.

На моей тумбочке лежат пять библиотечных книг. Я начинаю апеллировать к старшему:

– Они же не краденые, на первой странице стоит штамп учреждения, значит цензурная комиссия их проверяла.

Тот лениво отвечает:

– Разберемся. Кстати, больше одной книги не положено.

Я возражаю, что сильно распаляет стоящего до сей поры безмолвно лейтенанта. У него карикатурный вид карлика-переростка – короткие ноги, утиная, вперевалку походка и лицо тронутое послечернобыльской мутацией. Он орет, явно провоцируя меня на психический срыв и агрессию:

– Сейчас все скину, разорву и растопчу!

Верхняя книга лежит перевернутой – переднюю обложку не видно. Это показное, независимо-угодливое произведение известного журналиста и телеведущего Владимира Соловьева —«Путин, политический портрет». Я кладу книгу так, что нельзя не увидеть портрета Путина и ее названия. Никакого эффекта. Говорю:

– Это же книга о главе государства.

В ответ раздается матерное утверждение о нетрадиционном сексуальном контакте с президентом и добавляется нечто в мой адрес.

Я хватаю книгу и подаю дерзкому правоохранителю:

– Ну ка покажи, как ты ее будешь рвать и топтать.

До зарвавшегося кретина доходит смысл им же сказанного.

Я приседаю у тумбочки, достаю авторучку и тетради с литературными записями:

– Ваша фамилия, имя, должность?

– Я зам ДПНК – он пытается брать на горло, но звучит не очень убедительно; потом замолкает и его лицо становится серовато-бледным.

Конечно, я не собирался писать на олуха донос, ибо отношение к правящему режиму в местах заключения, мягко выражаясь – негативное…

Поздняя осенняя пора отличается не только рано сгущающимися сумерками, но и ощутимой прохладой. Вечерняя проверка вновь затянулась – не хватает одного и нас пересчитывают вновь и вновь. Потом окажется, что это безумный «Таракан» прячется в сушилке. Но, даже получасовая задержка нас не обескураживает – мы очень плодотворно провели эти томительные для других минуты.

Мишка не надел куртку, мерзнет, лязгая зубами, засунув руки в карманы и втянув голову в плечи, просит подкинуть еще темы, для добычи денег. Нам-то проще, мы старые волки, прошедшие огни, воды и трубы не только медные, но и железобетонные, одеты и обуты по погоде, ничуть не озябли и готовы «травить баланду» еще хоть целый час. Моя мыслительная машина заводится моментально:

– Теперь переключаемся на Китай, где огромный дефицит деликатесных продуктов. Главная тема – икра.

– Да ну вас! Где ее брать-то?

Быстрота мыслей Амфибрахия, это нечто среднее между зигзагом молнии и полетом стрижа. Я близок к нему по скорости раздумий, а шустрость мозга Кучака не уступает воробьиной, когда дерзкий серый разбойник лихо опережает голубей во время кормежки хлебными крошками. Мы выкрикиваем одновременно:

– В пруду!

Я растолковываю:

– Лягушачья икра в Китае очень дорого стоит, а в России два миллиона прудов. Сам посчитай, сколько продукта можно отправить. Главное, уметь правильно засолить, лучше со специями, но, не слишком острыми – она не хуже черной икры пойдет, которая нам останется со всеми осетрами, белугой, севрюгой. А лягушек – во Францию. Только лучше продавать французским посредникам прямо около прудов. Дешево, зато проблем нет с заморозкой, таможней…

– А что, неужели купят? Сколько на этом денег срубим?

– Больше миллиарда не взять – отвечаю я. Мишка разочарован:

– Маловато, что-нибудь еще подкиньте.

Кучак заботливо вставляет:

– Подскажу. Когда деньги закончатся, можно второй визит в Индию предпринять, святости мол, не хватило, но чревато, добавить могут кое-что другое.

Я оцениваю сообразительность Александра Васильевича и предлагаю:

– В твоем облике – сплошная святость, не пора ли тебя объявить богом Шурой. Богатых дур в Москве и области не перечесть, они на тебя непременно клюнут. Городи любую белиберду, а я переведу поклонницам, что, мол, бог Шура просит пару миллионов евро на карманные расходы. Тем более, что место вакантно – камера в Бутырке пустует, после бога Кузи. Чем ты хуже? У тебя имя гораздо солидней звучит.

Раздается долгожданная длинная трель звонка. Толпа, давясь в проходе, мчится в комфортный уют барака.

Второй год охмуряю Кучака записаться в четвёртый класс нашей зонно-приходской школы. Он отнекивается, считая зазорным ходить с тетрадками на учёбу на седьмом десятке лет, хотя выглядим мы относительно свеже. Образование у нас есть, но на школьном стенде висит объявление, что играть в настольный теннис разрешается только ученикам.

Плавская ИК-4 находится к югу от Тулы, близ дороги на Минск и Орёл. В своё время некий премудренно-циничный лицемер решил именовать лагеря и колонии исправительными. За версту пованивает фальшью. Впрочем, любое учреждение – дитя системы, а яблоко от яблони, как известно, падает недалеко.

Другие федеральные службы называются коротко и солидно (я имею в виду сходные) ФСБ, ФСО, а которая «опекает» нас, звучит как-то по собачьи – ФСИН. Одно время хотел было предложить властям убрать букву И – контора зазвучит гораздо солидней – ФСН. Во всяком случае это честнее и правильнее. Не может быть никакого исполнения наказаний, это чиновно-бюрократическая белибердень, наказание можно только нести, но видимо, подобные псевдогосударственные деятели не знакомы с правилами русского языка…

16 апреля наш юмористически-хулиганский коллектив понёс радостную и почти невосполнимую утрату – после подачи дерзкой апелляции, мгновенно, в тот же день освободили Сергея Михайловича Румянцева – главного генератора смеха и хохота. Я возвращался из бани и повстречал его около ларька. Серёга, он же Амфибрахий, выглядел абсолютно растерянным, каким я легенду не то, что нашего «проходняка» а целого крыла барака, никогда до сих пор не видел. Он ошеломлённо произнёс, ковыряя носком ботинка свежевысаженный цветочный газон: