Константин Цивилев - Муравей. Рассказики про бедное советское детство

– А зачем?

– Ты что, не понимаешь? Если мы со старинных дверей снимем старинные скобы, то у нас с тобой будут НАСТОЯЩИЕ СТАРИННЫЕ вещи!

– Как же мы их снимем? Ведь у замка всегда полно народа!

– Ночью, Котька, ночью…

– Что – ночью переться в замок?

– А ты что, сдрейфил?

– Да нет… Так…

– В общем, ты идешь? Или я тогда найду кого-то другого?

– Ну давай…

Дома мы сказали, что собираемся с Серегой ночью идти на пруд. На рыбалку. Многие мальчишки ходили ночью на рыбалку, и никаких подозрений это не вызвало. Сами же, прихватив нож и отвертку, отправились в замок. На велосипедах. Два километра преодолели относительно быстро. Было под горку. И было темно.

Над входом в замок одиноко светила лампочка. Решили, что стоять под этой лампочкой и ковырять дверь как-то неуютно.

– Знаешь, что, – сказал Серега, – с центральных дверей, пожалуй, не будем. Давай – вот с той, боковой, нам же без разницы… Она тоже старинная…

Подошли к боковой двери. Старинная. Скобы – на месте. Серега достал отвертку. Попытался открутить шуруп. Шуруп давно приржавел. И к тому же был еще и покрашен. И, судя по всему, не один раз. Вместе со скобами и дверью. Провозившись минут десять, мы поняли, что скобы, видимо, навсегда останутся на этих дверях. И никаких НАСТОЯЩИХ СТАРИННЫХ вещей нам заиметь не удастся.

С тем мы и отправились спать…

…И вот теперь Серега сообщил мне, что он собирает старинные монеты.

– А у меня тоже есть, – сказал я.

– Покажи!

– Не здесь. Дома. В Москве.

– Привези.

– Ладно.

Вскоре подвернулся случай, я съездил в Москву и привез эту монету.

Монета Сереге понравилась.

– Сменяй ее мне, – предложил он.

– Не могу.

– Да на фига она тебе? Ты же не собираешь старинных монет?

– Нет.

– Ну вот и сменяй.

– Нет.

– Кстати, знаешь, дядя Коля в Польшу ездил.

– И чего?

– Подарки мне привез. Хочешь, зайдем? Покажу.

– Хочу.

Пошли на дачу к Сереге.

Дачу они снимали на несколько семей. Серега жил там со своими двоюродными братом и сестрой. В тот момент дома были Сережины бабушка и дедушка (полковник МВД в отставке).

Серега сходил в дом и вынес на улицу свои сокровища. Без кавычек, потому что в те застойные годы любые импортные вещи приравнивались к сокровищам.

Дядя Коля оказался человеком щедрым. Он привез Сереге иностранный маленький (с пальчиковой батарейкой) фонарик, жвачку, какие-то яркие душистые конфеты и полиэтиленовый пакет с женским задом, на котором было написано Lее.

Я, как туземец на стеклянные бусы, смотрел на это великолепие.

– Классный, между прочим, фонарик, – сказал Серега. – Осенью вернусь в Москву, мы там с ребятами по подвалам лазаем… Пригодится…

Я тоже в Москве любил лазить по подвалам. Но такого фонарика у меня не было.

– Тут, видишь, можно, чтобы свет рассеянный, а можно так – лучом… – продолжал Серега.

Мне захотелось иметь фонарик. И именно этот. А не тот, который продавался в магазине «Свет» и стоил 2 рубля 50 копеек.

– Поменяй мне его на что-нибудь, – сказал я.

– Ты что! Нет. Это же заграничный. У нас такие не продают… Впрочем, если хочешь, то… За монету.

– За монету?

– Ну да… Я же собираю… А тебе зачем одна?..

Услышав наш торг, сидевший за столом в саду Сережин дедушка (полковник МВД в отставке) спросил:

– А что за монета?

Я дал ему посмотреть. Он посмотрел и молча вернул мне ее.

– Ну так что? – спросил Серега.

– Ну ладно, давай, – согласился я.

Серега засуетился.

– Это ты, Котька, правильно решил… На что тебе одна монета… А фонарик – он для любого дела пригодится… Вот даже на даче… Летом. Захочешь ночью куда-нибудь пойти, и есть свой фонарик… Знаешь, я даже что? Я тебе еще к фонарику дам пачку жвачки и вот этот пакет… Сейчас такие пакеты – самый писк!

Мы поменялись. Я получил фонарик, пачку жвачки и полиэтиленовый пакет с женским задом в джинсах и надписью Lее.

А за это отдал медаль. Со стихами:

«…Россия вспрянет ото сна…»

Наблюдавший за нашим обменом Сережин дедушка (полковник МВД в отставке) ничего не сказал.

Он же ведь был не мой дедушка.

⠀

Жила в деревне, где мы на лето снимали кусочек дома, девочка-даун. Она была местная. Звали ее Нюрка. Так ли звали ее «по паспорту» – хрен его знает. Но ее так все называли. Была она года на 2—3 старше основной массы детей, с которыми я общался-дружил-играл. Семья Нюрки проживала в самом конце деревни, почти у леса. Мы тогда еще обитали в середине деревни, где в основном и тусовались. Там около забора дома одной девки лежало распиленное вдоль толстое бревно, которое служило нам лавкой, где мы ежедневно (а подросши и ежевечерне) отирались, доводя своим смехом и разговорами некоторых родственников этой девки, которые имели привычку пораньше лечь спать.

Нюрка же коротала свою жизнь, сидя на лавочке в конце деревни у леса. Чаще в одиночестве, иногда с какими-то старухами, возможно, ее родственниками. Дети с ней не общались, на велосипедах не катались, купаться не звали… И даже больше – боялись ее внешнего вида. Очень уж непривычным взглядом провожала она проходящих мимо. Я ни разу не видел, чтобы кто-то остановился, подошел к ее лавочке и заговорил с ней. Одевалась она в растянутую выгоревшую до серого цвета футболку (треники), в треники-штаны и такую же застиранную юбку поверх этих штанов. Если было жарко, на голове ее была грязная (некогда белая) кепка «Речфлот» с прозрачным, но треснутым козырьком зеленоватого цвета.

И вот как-то в погожий летний денек наша семейка пошла за грибами. Бабушка, мама и моя 3-летняя сестра, сидящая в коляске. Мама, толкая коляску, шла чуть впереди, а мы с бабушкой за ними. У меня была небольшая корзинка.

Уже почти подходя к лесу, я чуть приотстал от нашей процессии и смотрел на Нюрку. Нюрка своим специфическим взглядом смотрела на меня. И я, за каким-то чертом, стал крутить пальцем у виска, показывая, что она чокнутая. Нюрка, не меняя выражения лица, смотрела на меня. Но тут мама обернулась и увидела, что я делаю. Она меня отшлепала и сильно отругала. Обычно родители меня не били. Да и ругали редко. Руки в отношении меня (ремень) распускал мой дед, бывший НКВДшник, но это было его методом воспитания, но никак не мамы и папы… (Один раз, помню, мама с ним поругалась, после его воспитательного выпада в мой адрес). Так вот, мама меня ругала:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.