Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

– А квадратные глаза мы вчера заработали сами…

– Давайте-ка, я ещё на ледник попробую залезть!

– Без снаряжения?

– Ну, хоть чуть-чуть…

Залез… На полтора метра… И сполз обратно. Ледник скользкий и крутобокий, как утюг, ему смешно на такие потуги. Эх, дурачина ты, простофиля!

Мы наблюдаем, как немногочисленные «счастливчики», читай – обладатели кошек и ледорубиков, комично карабкаются по гладкому откосу наверх, исчезая там, наверху, в неизвестности. Илюха проследил за ними взглядом, и говорит:

– Больше без снаряги – ни-ни!

– В следующий раз с кошками!.. – подыгрывает ему Таня.

– И с собаками, – добавляю я.

А теперь вернёмся к зелёному миру, что внизу. Прощай, Маашейский ледник! Прощайте, истоки всех рек! Или… до свидания?

Забегая сильно вперёд, скажу, что с 2014-го года ледник Маашей начнёт увеличиваться в размерах (на фоне глобального потепления горы Алтая начнут демонстрировать обратный процесс – локальное похолодание и оледенение…) Один из самых устойчивых алтайских ледников, открытый для большого мира первопроходцами в 1924-м году, поистине уникальное творение природы… Я рад, что он бодрствует и здравствует, вопреки «стараниям» людей по разрушению экологии Алтая. И, конечно, я уверен, что он переживёт всех нас вместе взятых!

А мы шагаем от ледяного безмолвия назад, к буйным зарослям. К лесному и звериному царству. В долине уже стелется, поднимаясь навстречу, непроглядный туман. Это тугая масса облаков, само холодное и полное влаги небо движется на нас… Я лезу через дебри, спотыкаюсь на камнях, и тихонько воскрешаю в памяти свою Идиллию с соснами и облачками. Днёвка, днёвка, где же ты, приди!..

Парой километров ниже, в кустах, где все нам подобные (нас-образные?) обычно собирают хворост, обнаружилась интересная палаточка, стоящая прямо на камне! Громадный такой каменюка с плоским, почти горизонтальным верхом, и палатка растянута на нём чётко вровень с краями! Ну, оригинально! Хитрованы… (А просто больше тут палатку ставить совершенно негде!)

Пошли сквозь чащу, с устойчивым желанием не ночевать на камнях, а выйти сегодня к Кедровой стоянке. Воды в ручьях и протоках заметно прибыло от давешних дождей и снегов.

– Песец сушёным кроссовкам!..

– А ты как хотел?

Глупые надежды… Вода течёт теперь по самым тропкам; там, где раньше прыгали по галечнику – сейчас только вброд. Настроение от похода… ну, сами понимаете. Впереди мало что можно рассмотреть. Идём условно вперёд и вниз, даже не скажешь «куда глаза глядят», потому что никуда они не глядят в такой хмари, смеси дождя и тумана.

– …Ну что, чуваки, засада?

Обрывчик прямо по курсу. И жидко очень внизу. Потыкались-помыкались, да и двинули прямо в объятия влаги. Ноги мыть – тоже полезно. Но я замешкался и заметался, как крыса в банке. Моя любимая тема: искать тропу там, где её в принципе нет. Вот здесь она, ей-богу, вот тут… я чую! По тропе же быстрее!.. и гораздо… суше!..

Пока я шароёжусь так где-нибудь по осыпи, по завалам в бестолковых поисках, мои вероломные (в хорошем смысле, от слова «ломиться») друзья уже учешут на милю вперёд безо всякой тропы. И я бегу догонять, по самые муди теперь проваливаясь в то, чего прежде так нудно и скрупулёзно избегал!

Наш руко- и ноговодитель Илья утверждает, что сушить ботинки в походе – дело принципиально неблагодарное и бессмысленное. И я не опровергну его утверждение. Я ДОКАЖУ его, сегодня же вечером. Уже доказал, вообще-то, но мне всё мало. Мы учимся, в лучшем случае, на своих ошибках, оплошностях и эпических фейлах. Один из них меня ожидает. Но пока я ещё этого не знаю, и продолжаю нелепо прыгать по редким островкам суши – в своём смешном, дилетантском стремлении выйти сухоньким из воды…

А известно, что как с гуся вода – это только с Ленки. Ведь у неё кросы – резин, штаны – болонь, куртка – флисс, и даже кофта непромокаемая!

Вот Маашей уже брутально бушует, слившись воедино из множества ручьёв. Длинное, совершенно голое и мокрое от постоянных брызг бревно нависло над потоком. Илюха скользнул по нему, любовно прижавшись животом и обхватив конечностями, идиллически повис над буйством водной стихии. Балуется. Хотя погода к шуткам и прибауткам совершенно не располагает. На Кедровой стоянке, как всегда, людно. Там и сям палатки. Люди снуют, расколдовывая и разбирая последние упавшие с деревьев, сырые от дождя дрова. Зато здесь…

– ЗАШИБЕНСКИЕ КЕДРОВЫЕ ЛЕСА!

Мы прибываем до ниточки мокрые, но довольные – впереди ещё почти полднёвки! – и находим себе вполне приличное лежбище с видом на Маашей, плюс втекающий в него ручей (боги, ну может быть, это и есть Карасу!??) С угрюмого серого неба непрерывно льёт, поэтому я достаю из широких штанин… Ленкин тент. И его мы оперативно натягиваем меж кедрами. Забившись под гибкую крышу, с нескрываемым удовольствием трапезничаем. Во славу Тани, которая всегда знает, что у нас будет на обед, благословите её Джа, Будда и Шива! Набив щёки приятными съедобностями, глубокомысленно восклицаю:

– Аллах акбар!

Димьян резонно добавляет:

– Воистину акбар!

Днёвка! Теперь можно будет рюкзаки облегчить от тухи, и самим облегчиться :) Вниз шагать с грузом неинтересно, гораздо романтичнее тащить его наверх, такое наше основное кредо.

Время до заката ещё есть, и вот Дима нашёл себе забаву. Шишки же вокруг!!! Нависают, звенят под дождём, так и просятся в карманы. А шишки ведь не всегда бывают, большой урожай – раз в три-четыре года.

Надыбал Димьян, в общем, где-то матёрый безразмерный дрын. Да не дрын, а целое дерево без веток! Зато с корешком… Тяжёлое – жуть! Само по себе неподъёмное, ещё и корень весит, как камень… И с этим гигантским Древом брат пошёл по шишки.

В лесу всё сплошь мокрое – хоть выжимай. Ливень притих, но стоит этакая стрёмненькая морось, жмёмся вчетвером под тентом, дым глотаем. Надо сказать, на Кедровой стоянке мы за два дня наелись дыма по самую… печень и селезень. То ли костровище было как-то неправильно камнями огорожено, то ли ветер всё время неправильно дул… А откуда ему, собственно, дуть-то ещё, как не с реки? Но, так или иначе, дымище жрали не переставая, килограммами и декалитрами.

Отмахиваясь от висящего в воздухе дыма, Илюша повесил в нём закономерный вопрос: насколько полезен поход для человека, если вместо чистого горного воздуха человек постоянно кушает чёрный пещерный дым? Сидим и удивляемся всему происходящему: мы четверо коптимся заживо, а вокруг по лесу бегает Дрын и ловкими точечными ударами сшибает с кедров шишки. Впрочем, не все удары точны: когда Димьян промахивается, то, не в силах удержать свою шестиметровую палицу, улетает вслед за нею куда-то к чёртовой матери.

– Хоть бы корень этот пудовый отрубил, ей-богу!