Артём Алексеев - Поговори со мной

– Что-то не так? – он увидел, как девушка презрительно скривилась.

– Все хорошо. Будет. У тебя. У меня. По отдельности.

Она убежала, будто спасалась от чего-то ужасного. Стереотипов, опыта? От него самого.

***

Раньше я немного стеснялся этого качества. Прятал его глубоко внутри, считая недостойным мужчины. Ведь первостепенно что? Сила во всех ее проявлениях, без романтического напыления. Но гармонично развивающаяся личность не может быть все время зажата в стальных тисках. Она требует свободы, жаждет обрести голос, потому что иногда все самые сильные чувства и эмоции можно провести в наш мир только через творчество. Тексты, картины, музыку.

А помнишь…

Голос из прошлого. Едва различимый шепот. Прямо над ухом. И с первой волной мурашек по коже в памяти что-то просыпается. Размытые временем фрагменты былого.

Тогда мы были детьми, и мир выглядел иначе. Казался изящно наивным, прекрасно встроенным в неокрепшую психику ребенка. Каждый верил в нерушимость принесенных клятв, безграничную дружбу и всепоглощающую любовь. Мы обманывали, лгали, предавали, но делали это неумело, бесхитростно и вроде бы даже случайно. Все прощалось, стоило только скрестить мизинцы и громко засмеяться.

Теперь я смотрю на уже взрослые лица, пытаясь найти в потухших глазах молодость. Свою, их… Кто вы, люди? Зачем здесь собрались? Где были последние шестнадцать лет? Мне не интересно настоящее, в котором вы оказались без меня. Безумные взлеты по карьерной лестнице, бесконечная вереница стран с вкусными завтраками и деловыми ужинами, счастливые или уже развалившиеся семьи. Все это мне не знакомо. Чужое. Не моё!

Зато я начинаю вспоминать, как между обещаниями вдруг выросли тысячи километров. Как остывали слова в уменьшающихся с катастрофической скоростью письмах. Как быстро оборвалась беседа двух лучших друзей после долгой разлуки. Наши дороги давно разошлись. Так бывает…

Я останавливаюсь на светофоре. В руке телефон, периодически вздрагивающий от голосов прошлого. Смотрю на экран, быстро набираю сообщение и отправляю: «Вам жаль, что я не приеду, а мне совсем нет». Впрочем, это всего лишь слова. И тогда, и сейчас. За долгие годы мы все научились, улыбаясь, ненавидеть и забыли, как можно искренне радоваться за других. Нужно меняться. Но, наверное, не здесь и не в данный момент, ведь каждый должен получить минуту славы. Особенно в глазах бывших друзей.

Как давно вы писали письма? Не электронные, лишенные эмоций, а бумажные? Те самые, настоящие? Когда в последний раз садились за письменный стол, брали шариковую ручку, тонкую тетрадку в клетку? На мгновение задумывались, быть может, грызли пластмассовый колпачок на конце, потом заносили руку над чистым листом и начинали свой рассказ убористым аккуратным почерком? Помните?

Лет семь-восемь, а то и десять назад, выгребая старый хлам из багажника машины перед продажей, я обнаружил толстый конверт с письмами времен службы в армии. Долго смотрел на грязный, пропитанный машинным маслом сверток, вспоминая, что там. Целая куча историй. Родных и не очень. Честных, искренних и тошнотворно лживых. Одни заставляли сердце биться чаще, от других веяло холодом и расставанием. Помню, как все мы ждали весточки с другой стороны высокого забора, опутанного колючей проволокой. Помню, как загорались глаза при виде почтальона и заветного мешка из грубой ткани. Помню, как кто-то танцевал, кто-то пел, а кто-то и просто так получал письма, если не было настроения участвовать в маленьком шоу. Помню и то, как поначалу, казалось бы, нескончаемый поток сообщений со временем стал уменьшаться, пока не прекратился вовсе. Почтальон приносил лишь газеты, и мы с поникшими головами разбредались в разные стороны…

Истории, не знакомые мне теперь, были в моих руках. Чьи они, кто их рассказывал, что значат для меня? Ровным счетом ничего. Это всего лишь испачканные чернилами листы бумаги. Чернилами и машинным маслом. Зачем я сохранил их? Я не знал. Мне оставалось сделать только одно – сжечь.

И я сжег. Сжег целую эпоху. А потом растоптал и втер ещё горячий пепел тяжелым ботинком в асфальт… Прогресс ушел далеко вперед и утащил нас за собой. И не важно, что в этой безумной гонке мы растеряли себя. Растеряли всю человечность. Тогда мы творили волшебство, в каждое слово вкладывали немного себя, частицу своей души. Строчки могли бежать галопом или плестись уставшей кобылой, быть стройными или расхлябанными. Они становились живыми, могли говорить с теми, кому предназначались… Могли, когда-то в прошлом.

Но в новом цифровом мире нет места романтике. Все упрощено и сокращено. Короткие сообщения, быстрые свидания, непродолжительные отношения. Только вперед, на бешеной скорости в светлое будущее, не замечая никого и ничего.

Я давно не писал. Не рассказывал историй. Не создавал миры. Но я чувствую острую необходимость в этом. Пускай мои письма пока такие, пусть будут короткими и бессвязными, но я надеюсь, что они задышат и заживут своей жизнью. Верю, что мир не погрузится в пучину невежества и настоящие книги не умрут, как не умрут письма и разговоры друг с другом. Не через экраны монитора, а с глазу на глаз. В полумраке, едва различимым шепотом.

Слова имеют магию и обретают жизнь, только если написаны рукой. Так было в прошлой жизни. Мы не можем остановить прогресс, но в наших силах взять лучшее и сохранить это в себе. Для себя.

Страшно. А знаешь почему? Потому что всем плевать! И на тебя тоже.

В окно постучали. Громко. Нетерпеливо. Потом схватились за ручку и попытались открыть дверь. Ты вздрогнул от столь неожиданного появления двух бомжей, а потому возмутился такому наглому вторжению в твое личное пространство и потерял дар речи. Первая мысль: «Сейчас будут просить денег». И они попросили. Но не денег. Та, что была трезвее, шепелявя, хотела вызвать скорую. В ответ ты лишь смог промычать. Только спустя мгновение способность говорить вернулась к тебе, и ты смог объяснить, что телефона с собой нет. Две женщины побежали дальше.

Ты растерялся, конечно же. Стереотипы. Чего еще можно было ожидать в подобной ситуации?

Было слышно, как они обращались к прохожим. К одному, второму, третьему. Голоса удалялись, а проблема не решалась. Где-то (совсем рядом или уже прилично далеко) кому-то стало плохо. Но оказались рядом только эти женщины, наверняка спрятавшиеся под балконом одного из домов и пережидающие проливной дождь, заливая внутрь себя дешевое спиртное. И этот «кто-то» стал заложником ситуации, где единственно возможная помощь могла прийти только от людей, которых никто не замечает.

Время шло. И, возможно, чья-то жизнь укорачивалась на минуты, заполненные отвращением, брезгливостью, безразличием, недоверием. Всем тем хламом, который мы храним в себе как наивысшие ценности.