Борис Дрозд - Любовные проказы и шалости

И тут вошла жена со стаканом в руке.

– Проснулся? Выпей, миленький, наверное, у тебя голова болит, – проговорила она весело.

Жмакин ошалел от такого утреннего настроя жены, которая вместо разборок еще и улыбается ему и опохмелку несет (а опохмелялся он только кефиром, спиртное он на другой же день ненавидел). Он сел на диване, свесив ноги, и залпом осушил стакан.

– О-ох! – выдохнул он, выпучив глаза от удовольствия. – В глаза бы эту заразу больше не видел!

– Еще? – Жена держала пакет с кефиром в руках.

– О, как ты меня ублажаешь, золушка ты моя! – расчувствовался Жмакин, целуя ей руку.

И залпом осушил второй стакан.

– Мойся сейчас, брейся и завтракать будем, – проговорила жена таким же веселым голосом.

От золушкиного поведения жены Жмакин вдруг вспомнил о дочери и воспылал отцовскими чувствами.

– А где Лидочка?

– В школе, где же ей еще быть…

– Надо бы с ней сегодня в зоопарк сходить… Давно уже обещал…

– Да, конечно же надо бы… Вот и сходи…

И ушла на кухню. И – ни слова упрека, ни надутости, ни молчания – этого самого зверского и мучительного супружеского наказания. Жмакин натянул плавки и мигом помчался в ванную комнату.

Он с удовольствием мылся в душе и с еще большим удовольствием брился тут же, под душем, подставляя лицо текущим струям воды и, как воображалось ему, смывая с себя всю вчерашнюю грязь. «М-да, прогулял деньги – нехорошо, ох, нехорошо! А было ли удовольствие – ей-богу, не помню, хоть убей сейчас!.. Но Маринка-то, Маринка-то какова! Не жена, а золото, клад, да я горы для нее теперь сворочу! По крайней мере, гулять теперь брошу точно. И пить тоже брошу», – радостно и счастливо думал он.

Правда, подумав о том, что гулять и пить он бросит, Жмакин тут же прикусил губу. Пожалуй, до следующей пятницы и пить и гулять он точно бросит, а в пятницу он еще подумает, решил Жмакин.

Побрившись и сложив бритвенные принадлежности на полочку, Жмакин обмыл тщательно и любовно свое мужское достоинство, тщательно промыл волосы на лобке, еще раз намылил губку, а затем, расставив ноги пошире и немного наклонившись вперед, стал намыливать себе задницу, область промежности, напевая про себя веселый мотивчик.

И вдруг что-то выпало из него, какой-то комочек, прямо ему под ноги. Ему показалось сначала, что отвалился краешек износившейся губки. Жмакин поднял комочек с днища ванной и… не поверил своим глазам – это был использованный презерватив. Это был его презерватив, вчерашний, с усиками на головке! Вернее, точно такой же!

«Откуда он взялся? С неба, что ли, свалился?» – с недоумением и даже с некоторым страхом подумал загульный прораб.

Он закрыл краны, остановил потоки воды и поднял голову вверх, словно бы и в самом деле, презерватив мог свалить ему под ноги с неба. Насухо вытерев руки полотенцем, Жмакин еще раз взял презерватив в руки и стал его тщательно исследовать, то растягивая резинку, то сжимая ее.

Было ясно только одно – презерватив носил на себе следы чего-то жирного. Вода стекала с него, как с кожи, намазанной гусиным салом. И даже на ощупь он был жирный. Явно он был намазан чем-то жирным и скользким перед употреблением. А кто его употребил? Кто ему туда его засунул, да так, что он там и остался?

Жмакин чуть не взвыл от мысли, что это вообще могло случиться… нет, что это уже случилось! Ведь сомнений быть не могло – презерватив вывалился из его задницы. Больше ему неоткуда было вывалиться. Значит… значит, кто-то там, в борделе, или еще где-нибудь его, пьяного поимел в задницу, пока он был мертвецки пьян? «А я-то еще с утра чувствую, что у меня там что-то не то… не так, как будто мне там что-то расковыряли, что-то как бы жжет… – с ужасом думал Жмакин. – Но где? Где же мы были? И кто эта сволочь? У-у! А-а! —втихомолку выл он, чтобы не слышала жена.

Мысль о том, что он так опростоволосился, напился до того, что позволил себя опустить, и теперь… теперь он опозорен, что он уже не мужик, а педик – из той, яростно нанавидимой им касты голубых!

Ему вспомнилась чья-то мужская рожа на какой-то квартире, ухмыляющаяся, наглая, и он почти вскричал от ярости.

– Ты чего там, милый? – услышал он голос жены, и она постучала в дверь. – Что-нибудь случилось?

– Ничего, все нормально, просто обжегся горячей водой, – с усилием выговорил в ответ Жмакин.…

«Кто бы это мог быть? Ну, в борделе же вроде бы мужиков не было… – все думал он. – Господи, все перепутались в башке! Кажется мы еще где-то были, кажется, не в одной квартире… А вот где были, не помню, убей, не помню!.. А может, это девки в борделе надо мной поиздевались оттого, что я раньше времени выпал из обоймы?…Господи, эти пьянки, будь они прокляты!»

Мысли одна другой хуже и беспощаднее жалили и терзали душу прораба, сверлили мозг незадачливого гуляки.

«А может, это друзья, Авдеев с Васькиным так пошутили? – еще более мрачная мысль пришла ему в голову. – А что? Напились, сволочи, и решили пошутить. Им же море по колено, этим раздолбаям, им спьяну, что баба, что мужик – все едино!»

Мрачный, шатающийся, точно пьяный еще более вчерашнего, вывалился Жмакин из ванной, в которой провел не менее получаса. Ничего не видя вокруг, одержимый одной только ужасной мыслью о случившемся, Жмакин уселся на кухне и уставился в одну точку.

– Завтракать будешь? – улыбаясь, спросила Маринка.

Жмакин отрицательно помотал головой.

– Даже кофе не будешь?

– Кофе, пожалуй, налей…

Жена налила кипятку, поставила перед ним чашку, пододвинула кофейницу и сахарницу.

Жмакин, все так же, не видя ничего перед собой, сыпанул одну, затем вторую, третью полные ложки кофе, просыпал мимо чашки четвертую, пока его не остановила жена:

– Да ты что, Андрюш? Мимо же сыплешь… И куда тебе столько? С похмелья сердце ведь остановится… И что это с тобой? Что ты с утра такой мрачный? Вроде веселым проснулся…

Жмакин пожевал губами, молча глядя в чашку, и ничего не ответил.

– Неприятности на работе, да? – допытывалась благоверная.

– Угу, – пробурчал он. – Одни только неприятности…

– Премию, наверное, не дали, да? Дом, что ли, вовремя не сдали?

Жмакин поднял голову и посмотрел на жену, прямо ей в глаза. Знает ли она что-нибудь о премии?

Но женщина спокойно выдержала его взгляд. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Как ни в чем не бывало пила она беспечно кофе, и Жмакин успокоился.

– Да нет, премию еще не распределяли, – вяло ответил он. – Просто несчастный случай, задавило одного чудика, ну этих, из провинции… Ну, скандал, само собой без премии останемся точно, а то еще могут фирму лицензии лишить… Придется новую работу искать.

– А-а, вот оно что! На твоем участке, что ли?

– В том-то и дело, – все так вяло ответил Жмакин.