Елена Лаврова - Марина Цветаева: «Дух – мой вожатый»

В 1918 году, когда были написаны вышеприведенные строки двух стихотворений, молодая М. Цветаева еще не видела разницы между красотою и прекрасным, иначе вряд ли она назвала бы глаза прекрасными, а стихи – красотою. Понимание придет к 1926 году. Главное в этих строках – идея бесполезности красоты и прекрасного. Глаза, для того, чтобы хорошо видеть, не обязаны быть красивыми. Здесь красота – ненужное и бесполезное излишество. В природе случается, что подслеповатые глаза могут быть чрезвычайно выразительны и красивы (напр., у Марии Каллас, или у самой М. Цветаевой). И, напротив, глаза чрезвычайной зоркости могут быть узки, как щёлки, и не обладать никакой привлекательностью. Нечего и доказывать, что в домашнем хозяйстве стихи ненужное излишество. Стихи скорее мешают ведению домашнего хозяйства, которое требует трезвости, рационализма и расчёта. Но, в отличие от глаз, стихи обязаны быть прекрасными, если они – произведение искусства. После 1918 года М. Цветаева ни своего, ни чужого стихотворения красивым не назовёт, только – прекрасным. Идея бесполезности искусства не нова. Э. Бёрк в XVIII веке замечал, что красивы очень многие вещи, в которых невозможно обнаружить никакой идеи полезности [27, 32]. Он говорит, что рыло свиньи создано природою чрезвычайно целесообразно и полезно для подрывания корней дуба. И, если считать, что целесообразность и есть красота, то рыло свиньи есть образец красоты. А. Пушкин, как известно, весьма заинтересовано развивал тему полезности и бесполезности в искусстве. Толпа домогается у поэта – в чем польза поэзии. На этот вопрос поэт отвечает: «Не для житейского волненья, / Не для корысти, не для битв, / Мы рождены для вдохновенья, / Для звуков сладких и молитв». (А. Пушкин «Поэт и толпа»)

Свободно творить красоту по свободному влечению сердца – вот смысл искусства. Людей, не ищущих пользу в искусстве, А. Пушкин называет избранниками, жрецами: «Нас мало избранных, счастливцев праздных, / Пренебрегающих житейской пользой, / Единого прекрасного жрецов». (А. Пушкин «Моцарт и Сальери»)

В век позитивизма идею бесполезности искусства защищали О. Уайльд и Вл. Соловьев. О. Уайльд в предисловии к роману «Портрет Дориана Грея» говорит о том, что всякое искусство совершенно бесполезно. Вл. Соловьёв утверждает, что как цель сама в себе красота ничему служить не может, что в практическом и житейском смысле она есть чистая бесполезность. Ни в чем, кроме красоты, поэзия не нуждается, ибо в красоте ее смысл и польза.

М. Цветаева, утверждая идею бесполезности искусства, идет дальше А. Пушкина, О. Уайльда, и Вл. Соловьева. Она объявляет заодно и бесполезность художника. Врач и священник, поясняет М. Цветаева, нужнее поэта, потому что они у смертного одра, а не поэты. Врач и священник человечески важнее, а все остальные общественно важнее, за исключением дармоедов во всех их разновидностях – все важнее поэтов. Но, несмотря на бесполезность искусства и художника, М. Цветаева, ни на какое другое ремесло не променяла бы своего ремесла поэта. Другими словами, в жизни ремесло поэта не имеет цены. В природе оно также не имеет цены. Но в мире искусства нет ничего выше этого ремесла. Поэт в третьем мире искусства – подобен самому Творцу, ибо творит миры – Словом.

С понятием красоты тесно связано понятие эстетства. М. Цветаева вынуждена была не только защищать искусство от ходячих представлений о нём, но и от посягательств на него со стороны эстетов, мнящих себя истинными его ценителями. Если обратиться к первоначальному смыслу слова «эстетизм», то становится понятным, почему М. Цветаева так ненавидела этих «любителей искусства». По С. И. Ожегову, эстетизм это увлечение эффектными внешними формами в ущерб идейной стороне произведения. По М. Цветаевой, эстет есть тот, кто поклоняется красоте (внешнему, форме), но не прекрасному (внутреннему, когда внешнее возведено до него). С понятием эстетизма связано понятие наслаждения искусством. Органы чувств сообщают нам сведения о предмете, и в зависимости от того, приятны или неприятны эти сведения, мы испытываем наслаждение, равнодушие или, напротив, отвращение. Ясно, что искусство должно возбуждать в нас приятные чувства. Л. Толстой говорит, что красота это то, что нам нравится, не вызывая вожделения. Но конечной целью искусства не может быть одно только наслаждение. Цель и смысл искусства должны быть значительнее и выше. Но эстет не знает и не видит никакой другой цели и никакого другого смысла, кроме наслаждения. М. Цветаева говорит, что эстет есть тот, кто поклоняется красоте, т.е. внешней форме. Эстет воспринимает искусство только органами чувств, без участия главного и высшего органа, который у него отсутствует – души. Эстет не сопереживает, не созерцает, не размышляет, но потребляет искусство на гастрономический манер.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.