Валерий Макаров - Странные встречи. С юмором по жизни

Баба Яга сидела, прислонившись спиной к правой куриной ноге избушки, и плакала. Это было так неожиданно и необычно, что слова приветствия застряли у Петра Петровича в горле, будто ворот подсохшей рубахи стал вдруг тесен. Он только молча достал из правого кармана пиджака носовой платок, стряхнул с него крошки табака и подал Бабе Яге. Та, всхлипнув в очередной раз, протянула старческую, сморщенную ладошку, взяла платок и шумно в него высморкалась. Затем дунула на него, взмахнула рукой и с платка вспорхнули две бабочки капустницы. В воздухе отчетливо запахло стиральным порошком. Носовой платок Петровича теперь был девственно чист. Пропали даже цветочки по краям. Он принял платок обратно, сложил вчетверо и опустил в карман.

– Что с тобой стряслось-то, бабушка?

– Ой, добрею я. С каждым днем добрею прямо на глазах. Веришь, нет, намедни комара прихлопнуть не смогла? Так и улетел стервец!

– А ты бы зелье какое противокомариное сварила…

– Сварила, как же, сварила, милок. Только с добротой с этой перепутала что-то и получилось не отворотное, а приворотное. Вот ведь беда какая! Ингредиент какой перепутала что ль? Ой!

– И как же ты теперь?

– Хорошо Леший рядом был, подмогнул. Разогнал хоть комаров-то. А ты это опять на озере оплошал-то? Видала, как ты там сковырнулся! – Баба Яга зашлась в старческом смешке. – Вишь и тебе он помог. Так что не удивляйся, мил человек, что и я с вами подобрела. А Русалка-то врет все. Она вон тренируется. Приезжали тут к ей на озеро-то на каких-то здоровенных машинах. Девок с собой навезли. Тьфу, срамота. Слышь, Петро, Леший говорит, что есть специальные какие места, где таких девок разводют. Не знаешь? Я думаю, что с Интернету они их скачивают. Леший-то компутер себе купил. Ага. К Интернету, говорит подключусь. Он мне все по сайты какие-то срамные рассказывал. Мол этих девок там! Видимо-невидимо! Ой, что-то я болтаю, да болтаю. Идем в избу, чайком тебя с дороги-то побалую. Душистый! Идем.

В избе приятно пахло сушеной травой и кореньями. На столе стоял медный самовар. Рядом с самоваром лежал огромный черный кот. Хитрые, прищуренные глаза кота отражались в начищенном боке самовара. Баба Яга привычно столкнула кота со стола, достала из шкафчика, скрипнувшего дверцей, чашки с блюдцами.

– Неловко мне просить-то тебя об этом… Подмогнул бы ты мне, Петруша, а? – попросила Баба Яга, разливая пахучий чай в чашки со щербинками.

– Чем же тебе помочь? Опять ступа барахлит? – поинтересовался Петр Петрович, беря из деревянной плошки кусок сахару.

– Сходил бы ты, мил человек, к Кащеюшке Бессмертному, да попросил бы у него пузырек со злом для меня. Не могу я так больше, пропадаю совсем с добротой этой. – Баба Яга заискивающе глянула в лицо Петровичу. – Ты сушки вот бери, не стесняйся. С магазину, не бойся.

– С магазину… – взял одну сушку, поднес ко рту, но остановился. – Постой, бабушка, как с магазину-то? Деньги где взяла?

– Да я же тебе историю-то не досказала, на кота отвлеклась, – старушка налила себе чаю в блюдце. – Русалка там учинила с баринами-то с тех машин. Перецеловала, ага. Они и побросали все: и машины свои черные, да блестящие и девок. Пешком так и подались до городу. Девки их, с перепугу, да с дуру, носились по лесу как оглашенные. Потом Леший их до станции спровадил. Он сколько-то денег брошенных и нашел. Откель у него компутер-то? Ну и мне кой-чего перепало. Так как же, поможешь бабушке-то? Я тебе клубочек дам, дорогу покажет.

Солнце уже перевалило за полдень, когда Петр Петрович вышел из избы с клубком шерсти мягким и теплым на ощупь. Баба Яга вышла его проводить, промокая уголком головного платка заслезившийся, якобы от попавшей пыли, глаз.

– Ты уж, Петро, поаккуратней там. Смотри, не дай себя провести-то Кащеюшке, а то как же я буду…

Петр Петрович помахал доброй Бабе Яге рукой, поправил сумку на плече и выпустил клубок из руки. Тот подпрыгнул и покатился по тропинке в лес. Идти было легко – ветки деревьев и кустов сами расходились в стороны от тропинки: то ли Баба Яга подколдовала, а может и Леший постарался. Долго ли, коротко ли тянулась тропинка, но уперлась она в ржавые ворота, что стояли посреди поля. Забора вокруг не было. Клубок ткнулся в ворота, отскочил и подпрыгнул прямо в руки Петровича. К воротам была привязана веревочка. Чувствуя себя весьма странно, Петр Петрович дернул за веревочку и ворота открылись. Не удержался от соблазна: дернул второй раз – ворота закрылись.

– Ну, смертный, ты долго еще играться-то будешь? – послышался откуда-то шелестящий голос. – Входи, коли пришел.

Петр Петрович толкнул ворота, невольно ожидая сопротивления и скрежета. Но те отворились на удивление мягко и легко. Шагнул за ворота и оказался в огромном зале. Посреди зала, в кресле сидел Кащей Бессмертный. Перед ним стоял табурет, на который и было велено сесть. Кащей был занят разговором по сотовому телефону.

– Нет. Я сказал – нет. Вот упрямая старуха! Ладно. Задание дам. Смею. Не мое дело. Я за базар отвечаю. – Кащей Бессмертный нажал кнопку на сотовом, заканчивая разговор. – Старая карга! Знаю я, зачем ты пожаловал. Просто так пузырек со злом не отдам. Задание мое выполнишь – тогда получишь.

– Какое задание?

– Что, испугался, смертный?

– Почему сразу «испугался»? Говори свое задание!

– Выручи ты для меня Василису Прекрасную. На нее пузырек сменяю.

– Ого! Это за пузырек-то Василису?

– Я же – злодей, – усмехнулся Кощей Бессмертный.

– Ладно. Дорогу покажешь?

– А у тебя же клубок. Что еще вопросы есть?

– А где с забор-то?

– А… это… – Кащей криво усмехнулся. – Разворовали. В металлолом уволокли. Чистейший чугун.

Клубок ткнулся в чью-то ногу и остановился.

– А? Что? Горыныч, ты чего? – обладатель ноги вскочил с мечом наготове. – Фу, я думал Змей опять. Ты чего здесь?

– Я-то? Василису Прекрасную пришел выручать.

– Ты? – молодец с мечом оглядел Петровича с сомнением. – Уж если я не могу никак ее вызволить, то где уж ты! Равные мы по силе со Змеем-то. Не можем друг дружку одолеть никак. Вот прилегли отдохнуть и по-новой.

– Иван, ты с кем там? Чего галдите-то? – из высокой травы поднялась голова Змея Горыныча и мутный с просонья глаз уставился на Петра Петровича.

– Глянь, Змей, он биться с тобой пришел, – молодец ткнул пальцем в Петровича и заржал, уронив меч.

– Биться? – Горыныч выдохнул жидкую струйку пламени и пиджак задымился на плечах у Петра Петровича. – Ты на себя когда в зеркало-то смотрел?

– Сегодня утром, когда брился, – ответил Петрович.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Змей и из ушей у него повалил черный дым. – Я забыл добавить, что смотрел ты в последний раз. Ха-ха-ха!

От смеха Змей сложился пополам, схватился лапами за живот и стал кататься по земле. Отсмеявшись, вновь глянул на Петровича и начал хохотать снова, судорожно дрыгая лапами в воздухе. – Ой, не могу! Все! Твоя взяла! Умру от смеха!