Георгий Серов - «Убийца Сталина» и другие истории. Рассказы

Мартынов, вытерев с опухших красных век слёзы, встал и начал складывать свои вещи в сумку.

– Документы не забудь. – Бросила ему жена. – УЗИ, там, карточку больного, паспорт.

– Да, да. – Механически кивал головой Михаил Юрьевич. – Пойду я, Лена, прощай.

Не дождавшись ответа от склонившейся над столом жены, он повесил на плечо сумку и, развернувшись, поплёлся к выходу.

***

Приехав в областной центр Мартынов сразу же отправился в онкоцентр. Голова болела с похмелья, поскольку утренний заряд спиртного уже иссяк. Солнце, слепя, жарило немилосердно.

Обливаясь пóтом, Михаил Юрьевич поднялся на четвёртый этаж недавно отстроенного здания, в кабинет к зональному онкологу – Василию Илларионовичу Шмелёву. Отстояв положенную многочасовую очередь, он робко постучался в дверь.

– Да-да, войдите. – Раздался из-за двери бодрый голос врача.

– Доктор, можно? – Высунув голову наполовину, спросил Мартынов.

– Да конечно, милейший. Я бы даже сказал нужно, раз уж вы пришли.

Михаил Юрьевич проскользнул через дверь и, пройдя через небольшой кабинетик, уселся напротив врача. Живой взгляд прищуренных глаз смотрел внимательно на нашего героя.

– Ну-с, голубчик, с чем пожаловали? – Мягко спросил седобородый сухощавый старичок в белом колпаке врача.

– Да я тут, доктор, Василий Илларионович, сдаваться, так сказать, пришёл.

– Интересно, интересно, – оживлённо воскликнул старичок, – что навело вас на мысль о таком серьёзном решении?

– Видите ли, доктор, – смутившись продолжил Михаил Юрьевич, – я, кажется болен, неизлечимо болен.

– Ещё интересней. Продолжайте.

– Понимаете, я сходил на УЗИ-исследование и вот, мне там сказали, что у меня 3-я стадия рака почки, по всей вероятности. – Мартынов порылся в сумке и извлёк оттуда заключение узиста с распечаткой чёрно-белых треугольников развёртки изображения. – И терапевт наш сказал, то есть подтвердил.

– Ну-ка, давайте сюда свои бумажки. – Потребовал доктор.

Михаил Юрьевич бережно передал внимательно смотревшему на него старичку листки.

– А-а-а! – Злорадно вскрикнул казавшийся до этого таким мягким и добрым доктор. – Горемыкинская ЦРБ?!

– Так и есть, да, Горемыкинская. – Не зная, что и подумать, пролепетал Мартынов.

– Знаем, знаем. У вас там окопалось два, без преувеличения можно сказать, светила медицинской науки. Врач-диагност Андрей Степанович…

– Силантьевич. – Поспешно уточнил Мартынов.

– Какая разница! – Посмотрел грозно на втянувшего голову в плечи Михаила Юрьевича. – Да хоть и Силантьевич! Волобуйский, кажется. Правильно?

Внезапный гнев старичка выбил Мартынова из колеи. Он лишь утвердительно покачал головой на вопрос доктора.

– И второе светило – новоиспечённый терапевт Дранникова Марина, Мария, то есть, Александровна. Так?

– Да, есть такая.

– Говорил я вашему главному врачу! Избавляйся, говорю, от этого узиста! Рубит прямо с плеча, везде видит или онкологию или, как коллеги рассказывают, запущенный панкреатит, стращает людей, а эта, простите меня, дурочка, согласно кивает ему.

Видно было, что старичок распаляется всё больше и больше.

– Ну ладно, эта девочка только что с университетской скамьи. Но этот Волобуйский! Его же из города попёрли за неэтичное поведение – выставление таких диагнозов, которые он выставлять не должен и не может. Нет, он же продолжает себя считать мастодонтом отечественной ультразвуковой диагностики, вообще гением-диагностом.

Василий Илларионович вскочил и начал нервно ходить по кабинету, отчаянно жестикулируя руками.

– Вот, полюбуйтесь! – Он ткнул в заключение узиста. – Рак почки 3-й стадии. Точка.

Не под вопросом, а рак и точка! Всё, приехали.

Старичок начал тыкать в чёрно-белые снимки УЗИ, приглашая Михаила Юрьевича поддержать его разглагольствования.

– А где он тут этот рак-то? – А нету его, нет! Этот великовозрастный балбес не может отличить уплотнение от пузырька с жидкостью! Кошмар! Нет, я понимаю, на чёрно-белом УЗИ сложно различить среди пятидесяти оттенков серого какие-то полутона, но это! Это же классика! Одно дело уплотнение и совсем другое дело – киста!

До Михаила Юрьевича из всего сказанного дошло только то, что, по-видимому, узист где-то накосячил.

– Так что, доктор, у меня ничего нет? – Осторожно, опасаясь прогневить распалившегося старичка, спросил он.

– Голубчик, вы почти абсолютно здоровы для вашего сорокадевятилетнего возраста. Небольшая киста, если она не затрудняет мочеиспускание… Ведь не затрудняет? – Прервав свои размышления и обращаясь к Мартынову, спросил доктор.

– Н-нет, вроде.

– Вот и славненько! Если не затрудняет мочеиспускание, то не должна вас тревожить ещё лет десять. Конечно, нужно наблюдаться, проходить исследования УЗИ. – Старичок осёкся, увидев слабое подобие улыбки на лице Михаила Юрьевича. – Ну, не у вас в ЦРБ, конечно.

– Но как же так? У меня же ведь болевые ощущения в левом боку были, да и травма, по-моему была слева… или справа. Ведь все же признаки налицо.

– Милейший. – Вновь грозно свернул очками Василий Илларионович. – Вы, похоже, недовольны, что у вас нет рака?

– Да нет, что вы, что вы… Я наоборот, вовсе даже.

– Хорошо. – Остановился доктор возле своего кресла. Потом вдруг, как будто вспомнив что-то весёлое, сказал. – Представляете, юноша? Он ведь уже троим людям успел огласить такие же, примерно, диагнозы. Те, до того, как прийти ко мне, чего только не вытворяли – и жёнам в неверности признавались, и с мостов чуть ли не бросались.

Михаил Юрьевич на словах «в неверности признавались» глухо закашлялся.

– Курите? – Спросил любознательный врач.

– Нет, бросил лет десять назад.

– Вот и молодца! – Обрадовался старичок. – Ну всё, не смею вас задерживать. Идите домой, обрадуйте близких. А врача вашего надо всё-таки как-то под зад, под зад, простите за выражение.

Выйдя из кабинета врача, Михаил Юрьевич по привычке хотел набрать жену, порадовать, что смертельный диагноз, выставленный каким-то неучем, не подтвердился, но, вспомнив утренние события, решил этого не делать.

Как же так? Он уже морально приготовился к смерти, чуть ли не жаждал скорого и, по возможности, безболезненного избавления. То есть морально он уже был мёртв. Но тут ему объявляют, что диагноз его невольно стал первоапрельской шуткой.

И что теперь? К жене не пойдёшь – она планирует ближайшую встречу с ним на кладбище. Любовница… Та тем более не ждёт, в свете произошедшего.

Весеннее солнце, выполнив свою радующую оживающую природу работу, умиротворённо ложилось в перину далёких облачков, скопившихся на горизонте. Темнело постепенно, зажглись оранжевые лампы на столбах, освещая блестевшие талой водой улицы.