Алла Кречмер - Зарево

После сеанса они болтали, о чем угодно, не касаясь розыгрыша. Толпа зрителей из синематографа вывалилась на сияющий огнями Невский проспект. Зоя и Петр свернули на Владимирский.

– Ты не торопишься? Может быть, еще погуляем? – предложил Петр.

И они пошли в сторону Пяти Углов.

– Где-то здесь находится поэтический салон, который посещает наш Гриша, – похвастался Петр и, запрокинув вверх голову, посмотрел на освещенные окна. На самом деле он понятия не имел, куда ходит поэт.

– В этом доме? – Зоя тоже запрокинула голову, но все окна были одинаковы – поди, разберись!

– Кажется, в этом.

– Может быть, там, за розовыми занавесками?

Она застыла на месте, держа Петра за руку, а он, улучив момент, поцеловал ее.

Сердце Зои провалилось – как приятно было целоваться с Петром! И все же чей-то смешок издалека подпортил ей настроение. Да и он тоже хорош – целоваться на улице неприлично!

Она и высказалась ему в таком духе.

Петр, будучи смущен не меньше Зои, потупился. Она же ощутила себя хозяйкой положения, поэтому долго и нудно выговаривала юноше о неправильности его поступка, а в конце блистательной речи заметила:

– Да и целоваться ты не умеешь. Поучился бы.

– Поучился? – насторожился он. – Я не ослышался?

Зоя смутилась.

– Ну да, – пролепетала она.

– Идем, я провожу тебя до дома, – резко сказал Петр.

Они вышли на Кузнечный переулок, не говоря ни слова. Зоя пыталась угадать, что чувствует в данный момент ее спутник, но выражение лица Петра было непроницаемым, словно застегнутое на все пуговицы пальто. Возле ворот ее дома он торопливо откланялся и ушел, не оборачиваясь, оставив Зою в растрепанных чувствах.

– …ну и нашел же ты зазнобу – тонкая, прозрачная. Не то, что наши деревенские девчата, кровь с молоком, да и в работе злые. А твоя Зоя тяжелее карандаша ничего не поднимала. Да и отцу твоему не глянется, – рассуждал Матюша после того, как взволнованный Петр рассказал ему о неудачном свидании.

Часы показывали половину двенадцатого ночи. В квартире было темно: все уже давно спали. И только Петр и Матюша перешептывались, лежа в кроватях.

– Напрасно я с тобой поделился, – посетовал Петр, услышав ответ земляка, – Ты ничего не понял. Я же не кухарку нанимаю, к твоему сведению. И при чем здесь отец? Кстати, не вздумай передать кому-нибудь из деревенских, а то пойдут разговоры…

Матюша пошевелился в своей старенькой кровати, и она жалобно заскрипела, как будто пожаловалась.

– Да не бойся, не разболтаю. И кому я могу рассказать? Николаю? Он, кстати, расспрашивал о вас, когда вы так неожиданно удрали. Сдается мне, что он тоже глаз положил на твою Зою. Так что ты учти…

– Что я должен учитывать? – Петр приподнялся на локтях, чтобы посмотреть Матюше в лицо. – Она сама должна выбрать, он или я.

– Как же, будет она выбирать после того, как ты ее обидел.

– Да чем же я ее обидел? – воскликнул Петр. – Всего лишь поцеловал. Это преступление?

– Не преступление. И вообще, она много о себе воображает, твоя Недотрога.

– Мне не нравится, что ты так отзываешься о Зое, – возмутился юный влюбленный. – Ты-то почему беспокоишься? Первый блин всегда комом. Она придет на урок, и я поговорю с ней. Объясню, что я ничего плохого не хотел.

– Ага, значит, унижаться будешь? – зевнул Матюша.

– Почему унижаться? – не понял Петр. – Она все поймет.

Очевидно, сосед придерживался другого мнения.

– Не поймет. Девчата, как вобьют что в голову, так никакими силами не выбить. И твоя такая же. Ты лучше, Петя, не разговоры разговаривай, а дай ей понять, что она – не одна единственная на свете. Пусть задумается, какого парня теряет.

Петр промолчал: эх, разве поймет Матюша, что Зоя – одна единственная, что он до оторопи боится ее потерять. Он готов на все, чтобы вымолить прощение, – возможно, он действительно поторопил события, но это от неопытности.

– Что ты предлагаешь? – спросил он, откашлявшись.

Матюша приблизился к спинке кровати и оказался лицом к лицу с Петром.

– Ты дай ей понять, что тобой и другие девчата интересуются. Она начнет ревновать и бегать за тобой, и тогда позволит не только поцелуи.

– Матюша, перестань! – возмутился Петр, – ты во всем видишь пошлости.

– Дурак, сделай, как я учу. Когда она придет, покажись ей на глаза в обнимку с кем-нибудь из наших девчат – с Танькой, например. Можно и с Манькой. Про Фиону я думаю, не поверит. После урока позовем ее на чай, а там ты в обнимку с Танькой. Позлится немного, но в дальнейшем успех обеспечен.

Петр рассудил, что в словах земляка есть резон, и согласился.

Если бы он знал, что Зоя посчитала себя виноватой в их размолвке, и после долгих раздумий решила попросить прощения у Петра.

– «Все было хорошо и искренне, пока я не начала изображать жеманную барышню, – подумала она. – В отличие от меня Петр не играл в чувства и никого не изображал, а мне не хватило ума и такта, чтобы это понять. Вот и обидела хорошего парня.»

Не думая о том, как она будет объясняться с бароном по поводу своего побега, она летела на урок, как на крыльях. Николай встретил ее приветливо, ничем не напоминая о прошлых событиях.

Против обыкновения, он вполне сносно подготовился, а когда Зоя похвалила его за старание, признался, что вошел во вкус, и французский теперь его не пугает.

– И все это твоя заслуга, Зоя, – произнес он, как бы нечаянно коснувшись рукой ее ладони, – И даже твоя строгость пошла мне на пользу.

И все-таки некоторая недоговоренность повисла в воздухе, как будто пробежавшая между ними черная кошка оставила грязные следы. Николай недоумевал, почему Зоя сбежала с Петром, и почему ему так горько? Из всех знакомых девушек Зоя Новикова менее других подходила на роль его подружки, а о том, чтобы связать с ней свою жизнь, даже речи не было. И все же столько обаяния наблюдалось в облике этой простой девушки из глухого Пошехонья, что молодой человек вынужден был признаться самому себе: он очарован ею.

Не склонный к пессимизму, барон после трезвых размышлений решил преодолеть глупую ревность к этому выскочке Петру и предоставить событиям идти, как им предписано. К тому же сегодня Петр сидел в своей комнате и не спешил показаться.

– «Может быть, они поссорились? Неужели эта деревенщина осмелился обидеть Зою?» – промелькнула мысль и погасла.

Нет, все, что угодно, но студент Силин не был хамом.

– «Возможно, Зоя показала ему от ворот поворот. – размышлял Николай. – В таком случае, мне это на руку.»

Урок пролетел на одном дыхании, и к концу оба развеселились.

– Сегодня я провожу тебя до дома, – заявил барон. – И никакой Петр Силин не помешает.

На лицо Зои словно упала тень, и тусклым голосом она произнесла: