Виктор Рубцов - Серые птицы на белом берегу. Народный роман

Макеев Алексей Филиппович, 1913 года рождения, уроженец г. Чкалова, русский, из рабочих, образование высшее, до ареста работал преподавателем географии в средней школе. Осужден в 1941 году по статье 58-10 ч.2 к 10 годам ИТЛ. Осужден в 1947 году лагерным судом Степлага по ст. 58-10 ч.1 на 10 лет.

Список осужденных знакомых Мухина-старшего, вошедших в лагерную комиссию для расследования событий 16 – 17 мая и расстрела их товарищей, можно было бы продолжить. Но и этого достаточно, чтобы понять, что большинство находившихся в ту пору за колючей проволокой, никакими «врагами народа» ни были, в подавляющем большинстве их осудили по ложным обвинениям и годами незаслуженно мучили в лагерях, мало, чем отличавшихся от больших концентрационных лагерей, организованных гитлеровцами. И вот что удивительно, ловил себя на мысли Мухин-младший, похоже, первые ростки демократии, наперекор всему, появлялись именно в сталинских лагерях. Возможно, потому, что там людям уже нечего было терять, и они все видели без розовых очков советской пропаганды, ценили всех по заслугам, по реальной сумме положительных и отрицательных качеств, умению не терять оптимизма, преданности идее освобождения. В лагерях в ту пору начинали избирать своих представителей для решения общих вопросов, писать коллективные документы, обращаться в вышестоящие инстанции вплоть до правительства, что с годами стало нормой. Но весь курьез в том, что происходило это за колючей проволокой. Не правда ли – своеобразная у нас история и «демократия». И от них никуда не деться, как не ходить ногам без туловища.

По судьбе отца Мухина эта история прошлась не на шутку. Его вместе с руководителями восстания в Степлаге (голосовали же за включение в комиссию!) лагерное начальство, точнее следователь НКВД, хотел снова упечь лет на десять, чтобы вообще не увидел свободы и сгинул за колючей проволокой. Но прокурор его поправил – времена уже не те, пора другими глазами на реалии жизни, в том числе даже на восстание в лагере и его причины, посмотреть. К тому же тогда в Степной лагерь прибыла республиканская правительственная комиссия во главе с генерал-майором Губиным и вслед за ней – представители МВД СССР и прокуратуры из Москвы: генерал-лейтенант Бочков, помощник Генерального прокурора Самсонов. Эта комиссия сумела достичь соглашения, заключенным были даны разъяснения о полномочиях правительственной комиссии, а также комиссии по расследованию событий 16 – 17 мая 1954 года. Был оглашен Указ Президиума Верховного Совета СССР и приказ министра МВД, прокуратуры и юстиции «О досрочном освобождении лиц, совершивших свои преступления до 18-летнего возраста и об освобождении инвалидов». Похоже, так начиналась эпоха милосердия. Но перемирие было не долгим. И об этом свидетельствуют не только личные наблюдения Мухина-старшего, но и копии архивных документов, которые он собирал после освобождения. Дело в том, что, если заключенные русские и восточные украинцы, а равно и представители целого ряда других национальностей вышли на работу с полной верой в законный исход дела, то западные украинцы и литовские националисты вместе с чеченцами и ингушами выходили на работу только с целью связи с заключенными рудника. Среди них был и работавший то с кайлом, то с тачкой в руках и отец Мухина, на которого снова завели дело.

Связь с основной массой заключенных осуществлялась через вольнонаемных жителей поселка, находившегося неподалеку от зоны. Целью дальнейшего противостояния, как сформулировано в официальных документах, была «борьба с советским строем и его карательной политикой». Но они же, как понял Мухин-младший, уточняли еще одну деталь, напрямую в этих формулировках с событиями не связанную. Но именно этот факт, судя по всему, дал толчок к новому противостоянию.

24 мая 1954 года из третьего лагерного отделения Степного лагеря для «разрядки обстановки» по указанию Бочкова, Губина и Самсонова были вывезены 426 человек в отделение Теректи, находившееся в 75 километрах. Стены, разрушенные накануне заключенными, полностью восстановили. Вернувшись вечером с работы, политические заключенные выдвинули требование вернуть вывезенных людей в лагерь, очевидно, полагая, что с ними хотят расправиться. Но наряду с этим были подняты и другие вопросы – о сокращении сроков приговоров и возможности свободного проживания в местах работы вместе с семьями, об освобождении семей из мест ссылки…

Сложно теперь, через многие годы, и опираясь лишь на архивные документы, составленные определенно с заданных позиций, оценивать дальнейший ход событий Мы, скорее всего, можем следовать лишь их явно тенденциозной логике. А в документах далее говорится, что заключенные продолжали не подчиняться администрации, явно находясь под воздействием украинских националистов и уголовников-рецидивистов. Правительственная комиссия полагала, что с основной частью заключенных взаимопонимание достигнуто и задача состояла в том, чтобы найти способы борьбы с конспиративным центром восстания.

… Предполагалось, что сломить сопротивление заключенных удастся без применения вооруженной силы. И опять по радио, на собраниях и в отдельных беседах передавались разъяснения московской комиссии о том, что выдвинутые требования будут доведены до соответствующих инстанций и рассмотрены в законном порядке.

Разъяснялись также, в который уже раз, последние мероприятия партии и правительства по вопросам улучшения содержания заключенных в особых лагерях и изменения законодательных актов. Мухин – старший ежедневно слушал передачи по лагерному радио, в которых диктором передавались статьи на политические темы, выступления руководителей КПСС и правительства, обращения к заключенным о прекращении неповиновения и с призывами о выходе на работу…

Исполняющим обязанности начальника лагеря подполковником Рязановым и заместителем начальника лагеря по политической работе полковником Олюшкиным был составлен план политико-воспитательной и культурно-массовой работы, в котором предусматривалось доведение до заключенных решений партии и правительства, улучшение работы клубов, библиотек, творческих самодеятельных коллективов, организация спортивных игр, вопросы производственного обучения и повышения общеобразовательного уровня заключенных. Не было главного – сообщения об освобождении и возможности воссоединения с семьями.

Да, думал Мухин-младший, размышляя над этими событиями, ну, чем не отеческая забота о людях! Вот же лицемеры! И разве с ним самим и его одноклассниками, позже – коллегами на воле занимались иначе? Те же планы мероприятий! Та же самодеятельность. В одном разница – отец и его друзья в ту пору оставались за колючей проволокой, а он – Николай и его одноклассники – по другую сторону. А вообще вся страна напоминала еще большой концентрационный лагерь с тотальной слежкой и воспитанием угодных власти людей-винтиков. Уже через много лет, будучи в отпуске на своей малой родине, Николай перелистывал страницы отцовских записей и искал закономерности в том, что случилось с его страной и народом, одними из первых провозгласивших идею борьбы за освобождение человечества и социальной справедливости, как общенациональную. Высоко взлетели в мечтах, – думал он, – и так плюхнулись! Как обмельчали и дошли до откровенного доносительства, хождения по трупам своих сослуживцев и соседей, сокамерников, обуреваемые животным страхом перед системой и желанием выжить в ней, наперекор всему. Да, цена за такое выживание для многих оказалась слишком высокой. И все это еще долго давало себя знать и в новые времена.