Дмитрий Чепиков - Комнаты страха

Попрощавшись с дедом, я понуро поплёлся к машине, прихватив пакет со шкатулкой и длинный список того, что нужно обязательно купить в поездку. Новогодние праздники были безнадёжно испорчены. Весёлая пирушка у друзей и приятная женская компания неотвратимо отменялись. Все поводы для отказа уже были использованы в прошлые годы, к тому же я пообещал приехать. Мысленно ругая деда, бабулю и одновременно жалея себя несчастного, я завёл свои старенькие жигули и поехал в сторону торгового центра. Закупив нужное количество всяческого добра по списку, я оставил автомобиль в подземном паркинге и отправился к автовокзалу, волоча тяжелые пакеты. Хорошо, что идти было недалеко. Пробираясь по засыпанному снегом тротуару, я успел пожаловаться своим приятелям в соцсети на досадную отмену моего участия в новогоднем праздновании.

По реакции моих друзей, я понял, что не особо-то они и расстроились моему грядущему отсутствию. Разозлился вдобавок и на них.

Через полчаса я уже сидел в автобусе дальнего следования и ждал отправления, бездумно уставившись в окно, разрисованное ледяным узором. Из-за большого количества пассажиров мне удалось взять билет только на дополнительный рейс. Это был красно-белый, обшарпанный «Икарус» с грязными, протёртыми до дыр креслами. Я удивился, поскольку был уверен, что парк городского автовокзала включал десятки новых, комфортабельных «Неопланов». Наверное, мой рейс был проходящим, из другого города, или вообще чьей-то частной подработкой. Впрочем, выбирать в любом случае не приходилось. Я прижался к стеклу лбом, чтобы почувствовать ледяной холод. Предстояло семь часов скучной езды наедине со своими мыслями. Электронную книгу читать не хотелось, играть на телефоне тоже желания не возникало. Место рядом со мной пустовало, да и весь пассажирский салон был заполнен едва на треть. Автобус всё стоял у здания автовокзала, хотя по времени отправления мы уже должны были отправиться минут десять назад.

Наконец, контролёр, полная женщина в синей куртке с неровно пришитой круглой эмблемой, с трудом протискиваясь между рядов сидений, проверила у пассажиров билеты, и автобус мягко покатился, слегка покачиваясь на укатанных снежных уплотнениях. Когда мы выехали за город, я протёр ладонью кружок на замерзшем стекле и стал разглядывать однообразный пейзаж. Вдоль дороги тянулись бесконечные тёмные ряды утонувших в сугробах лесополос. Примерно через час это увлекательное занятие мне наскучило, и я, с трудом откинув скрипучую спинку сидения, задремал.

Я проснулся от того, что автобус не двигался, и было адски холодно. Прислушался. Двигатель «Икаруса» не работал и, соответственно, салон не отапливался. Огляделся вокруг. Пассажиров стало значительно меньше. На весь автобус человек пятнадцать. Остальные, видимо, вышли на предыдущих остановках. Обоих водителей в автобусе не было, их рассерженные голоса доносились позади автобуса. Я уловил несколько фраз о поломке в двигателе.

Несколько мужчин вышли давать полезные советы матерящимся водителям, которые громко обсуждали, что какому-то Василию необходимо оторвать руки и прочие конечности.

– Видимо, механику автостанции, – сделал я логичный вывод. Уткнул нос в воротник куртки и достал телефон. Вспомнил, что если не успею доехать к семи вечера, то не попаду на рейсовый автобус до бабулиной деревни, и придётся километров шесть идти пешком в потёмках. Подобная перспектива меня отнюдь не радовала. В такой мороз и ветер, а я судил о погоде по покрасневшим лицам пассажиров, вышедших покурить, можно было запросто заболеть.

– Мужики, надолго мы тут? – бодро поинтересовался я у водителей, покинув через пятнадцать минут выстывший салон автобуса.

Один из них даже не поднял головы от неработающего двигателя. Второй пробурчал неутешительную информацию, что за нами вышел резервный автобус, но когда он прибудет, не знает даже то слово, которое, как правило, пишут на заборах.

– Слышишь, парень, там недалеко отсюда есть остановка. Можно поймать попутку или проходящий автобус. Всё быстрее будет, – добавил водитель.

По поводу последнего я было сомневался, но пока мы общались с водителями, мимо проехали две машины, подняв за собой клубы снежной пыли.

Решившись действовать, я потребовал выдать из багажного отделения мои пакеты, рюкзак с кучей лекарств и бабулиной шкатулкой, и как изрядно навьюченный осёл побрёл к остановке, видневшейся за изворотом дороги метрах в трёхстах от сломанного автобуса. Надо упомянуть, что наш транспорт остановился в открытом поле, там где порывы зимнего колючего ветра особенно яростно хватают за лицо и будто-бы хотят отщипнуть кусочек от мёрзнущих щёк. По обеим сторонам дороги – белые бесконечные поля с кое-где не поддавшимися снежному покрову выбившимися кустиками высокой почерневшей травы.

Когда я добрался до кирпичной автобусной остановки, уже стемнело окончательно. На остановке я был совершенно один. За городом темнота наступает быстрее. Здесь нет привычных фонарей и освещения из окон многоквартирных домов, витрин магазинов и постоянно снующих машин. Бросив поклажу на заледеневшую лавку, я принялся тормозить проезжавшие машины. С десяток авто проигнорировали меня, не сбавляя скорости. А водитель праворульной тойоты даже показал в мою сторону нецензурный жест.

– Чтоб ты сдох, гад! – ответил я ему тем же немногозначным жестом и в ту же минуту увидел приближающийся автобус. Допотопный «Лаз», тускло блестевший круглыми фарами, с надрывом урча двигателем, появился из сгустившейся темноты и остановился, проскользив по дороге около метра. Таблички с маршрутом на лобовом стекле не было, но меня это мало интересовало. Мороз прохватил моё тело так, что все мысли были только о тепле.

– До Мценска возьмёте? – спросил я, запрыгнув на подножку, как только допотопная дверь-гармошка сложилась, впустив меня в спасительное тепло.

Худой водитель с крючковатым носом кивнул и жестом показал, чтобы я проходил дальше по салону и не отвлекал его. Над проходом горели три лампочки, практически ничего не освещающие, потому следовало идти осторожно, чтобы ненароком не наступить на сумки, стоявшие там и сям между рядами сидений, которые пассажиры из экономии или лени не сдали в багаж. Мне почудился какой-то сладковатый запах. Сразу же возникли мысли о еде.

– Перекушу в городе, оттуда возьму такси и к бабуле доберусь. На рейс всё равно опоздал, – сказал я сам себе, переступая через очередную сумку.

Кажется, по пути я довольно сильно задел рюкзаком чьё-то плечо, торчащее в проходе. Возмущенного возгласа не последовало, но я на всякий случай извинился. Мне ничего не ответили. Единственное свободное место было почти в самом конце салона.