Дмитрий Чепиков - Запертые двери (сборник)

© Дмитрий Чепиков

© Обложка: Мария Соседко

В дверь кабинета начальника управления робко постучали.

– Проходите Рязанцев, проходите… Как вам в наших архивах, после оперативной работы в Питере? Скучновато, наверное? – высокий седовласый подполковник пододвинул к себе поближе пачку запыленных пожелтевших бумаг, принесенных молодым человеком.

– Виктор Степаныч, я тут странные документы обнаружил за семьдесят второй год, и бухгалтерскую отчетность на обеспечение командировочной группы… Хотел вот у вас спросить. Вы как раз начинали здесь работать, – парень в погонах младшего лейтенанта раскраснелся и запнулся.

– Что странного в старых отчетах, Игорь? – суровым голосом спросил подполковник. – Обычные командировочные листы, приказ об осмотре старой базы на ее пригодность под нужды нашего управления.

– Понимаете, товарищ подполковник, командировочные листы туда и обратно, а по бухгалтерии смотреть – так они в одну сторону поехали, назад не возвращались. Вот смотрите: капитан Григорьев, старший лейтенант Кулик и гражданский Покровкин, преподаватель академии РАН. Офицеры-то понятно, а ученому чего надо там было? Туда инженера отправлять надо, а не академика, – Игорь наконец-то справился с собой, его голос стал ровным и спокойным.

– Интересно, интересно… – перекладывая старые бумаги, поморщился Виктор Степанович. – Кемеровская область – свет не ближний, может, документы где и потерялись, мало ли. Сорок лет прошло, тут черт ногу сломит.

– Люди потерялись товарищ подполковник, – тихо, но уверенно сказал Игорь. – Я по ним данные поднимал, они из командировки домой не приехали. А из нашей конторы им ничего не объяснили, всё под грифом секретности.

Он достал пожелтевшую папку из своего потрепанного кожаного портфеля и положил прямо перед подполковником.

– Дело заведено в тысяча девятьсот сорок третьем… – поразился Виктор Степанович. – Материалы на немецком все, ни беса не пойму.

– Сзади копии перевода. Почитайте – весьма любопытно, местами до дрожи, – младший лейтенант с подозрением уставился прямо в глаза начальника, закрытые толстыми зеркальными линзами очков в роговой оправе. Тот же, не обращая внимания на пристальный взгляд подчиненного, углубился в изучение документов.

"Я, Густав фон Краузевиц, оберлейтенант абвера группы "ОсТ", прошёл подготовку в Квинцзее близ Бранденбурга. Цель заброски – уничтожение исследовательского центра № 23 НКВД. Я единственный выживший из восьми человек группы. Мы были лично отобраны Канарисом, что ещё раз подтверждает необычайную важность нашей миссии. Я добровольно сдался группе советских солдат в надежде защититься от ужаса, найденного нами в глубине сибирских земель. Прошу передать мои записи вашему руководству.

Наше командование отправило нас вслепую с целью уничтожения секретной разработки русских с кодовым название "Рептилия".

Русские относятся к секретности как к игрушке. Для них безопасность сводится к окутыванию территории колючей проволокой и полусонному караулу, который может проморгать целую дивизию диверсантов. Первой задачей был сбор возле заброшенной деревни – до ближайшего населенного пункта сотня километров. Все члены группы были там в положенное время. Старшим группы был назначен оберст Халфман, раздавший всем листы с подробной инструкцией по уничтожению советской базы. Решили отдохнуть день в шести километрах от объекта.

Природа этой дикой страны величественна и необычайно красива. До войны я не раз бывал в России как журналист газеты "Das Zeitung", но глубина и масштабы лесов, которые местные называют тайгой, поражает всякое воображение. На бескрайних просторах легко затеряется два десятка европейских стран. Только здесь я понял, с каким гигантом сцепилась в смертельной схватке великая Германия. Три года войны с Советским Союзом дали понять, что победитель предрешен. Я не великий тактик, но я вижу это в глазах наших солдат, они не понимают этой войны. Фюрер ударился в мистику, ищет самые невероятные методы для победы. Были созданы целые подразделения по розыску всевозможных "специальных объектов" и похищению новых разработок вооружений. Особый интерес для абвера носят работы русских над биологическим оружием, по принципу «раз у нас не хватает солдат, значит нужно сделать их непобедимыми».

Обо всём этом я размышлял, когда мы с агентом Ребером отправились уточнить местоположение постов охраны. В здешних лесах мало света, большие хвойные деревья и почти полное отсутствие кустарников. Зато внизу очень много мха. Идеальный помощник для диверсанта, заглушает шаги. Животные почти не появлялись, только мелкие грызуны сновали между деревьями. Моё внимание привлекли большие норы полуметрового диаметра, почти вертикально уходящие вниз. Вилли сказал, что наверное это норы росомах, но почему их более полутора десятков в одном месте, объяснить не смог. Ну и в конце концов, мы же не животных изучать прибыли. Единственное, чего приходилось опасаться, это советской контрразведки, которая могла отследить перемещения агентов и выйти на всю группу, поэтому парабеллумы держали наготове.

На периметр объекта вышли к полудню. Пока Вилли со своей снайперской винтовкой искал наиболее удобную позицию, я прополз вдоль северной стороны советской базы и не обнаружил охраны ни на одной вышке. Да и сами ряды колючей проволоки были покосившимися и местами разорванными. Не верилось, что именно здесь аэрофотосъёмка, сделанная полгода назад, выявила движение автоколонны к базе и обратно и все признаки расквартированного батальона охраны.

Погода испортилась, из низких тяжелых туч хлынул проливной дождь, ветер взвыл в поваленных рядах проволоки. Мне показалось, что что-то черное мелькнуло на одной из вышек, но двигался явно не человек, и я успокоился. Укрывшись под плащ-палаткой, я зарисовал схему расположения постов и проходов в колючей проволке, а Вилли объявил, что минных полей нет. Он также сказал, что заметил движение на базе, но люди, увиденные им через цейсовскую оптику, как-то странно быстро двигались, и чётко их рассмотреть не удалось.

Приказав ему наблюдать за лагерем и не обнаруживать себя, я двинулся в обратный путь за основной группой. По дороге я снова наткнулся на ряды круглых провалов земле и не удержался, чтобы не заглянуть в один из них, посветив туда фонариком. Луч света затерялся где-то в глубине, и у меня возникло чувство, что на меня оттуда тоже смотрят. Не покидало оно меня и всю дорогу. Я затылком чувствовал, что за мной наблюдают с деревьев, но как ни старался кого-то рассмотреть в кронах лиственниц, при такой пасмурной погоде ничего не увидел.