Дмитрий Чепиков - Комнаты страха

– Киреев, – представился я и достал водительское удостоверение из-под солнцезащитного козырька. Она подозрительно на меня посмотрела и, выдав что-то типа «я щас за ключами, жди тут», ушла к себе во двор.

Как будто я мог куда-то уехать, проделав такой путь. Подошел к забору и сорвал несколько спелых вишен. Заглянул через забор, увидел заросший травой двор, пару сараев, пустую будку с цепью на проволоке…

– На ключи! – неожиданно возникшая у меня за спиной старушка заставила вздрогнуть от неожиданности.

– Я к вам вечером зайду, расскажете мне про соседку, или вы сюда заходите. Может, ночевать здесь останусь, – предложил я бабке.

– Не, не, – забормотала она, пятясь, – Сам, сынок, зайдешь, занесешь ключи. А ночевать можно у меня во времянке. Я тебя и покормлю. А тут не надо ночевать. Плохое тут место.

– Спасибо, бабуль, – поблагодарил я за предложение и подумал, что бабка совсем из ума выжила. Место ей плохое. Видимо, не дружила она с моей родственницей. Она ушла к себе, но я всё равно чувствовал её взгляд из окон. Зашел во двор, продрался сквозь бурьян к крыльцу. Со стороны собачьей будки что-то грюкнуло, и я пожалел, что не спросил о наличии обитателя. Мимолетного взгляда через плечо хватило, чтобы увидеть несущегося на меня большого черного косматого пса с оскаленной пастью. Пары секунд мне хватило, чтобы открыть замок и влететь на веранду с бешено колотившимся сердцем. Снаружи в дверь врезалось что-то тяжелое, зацарапало когтями… и всё стихло. Ни рычания, ни лая я не услышал. Ругал мысленно бабку, что не предупредила о собаке, да ещё непривязанной. Прошел по узкому коридору в дом, отметив завешенные зеркала и иконы. На шкафу увидел старую керосиновую лампу с запыленной колбой.

– «Вот это находка», – радостно подумал я, вмиг забыв о происшествии с собакой. Пополнение коллекции моих раритетов всегда поднимало мне настроение. Окна выходили сразу на улицу, через коротенький палисадник с засохшей малиной и потемневшими старыми яблонями. Миновать собаку можно было, выпрыгнув в окно. С этой мыслью, успокоившись, продолжил осмотр комнат. Со старых пожелтевших фотографий на стене на меня смотрели, видимо, несколько моих родственников. Среди них какой-то парень с георгиевскими крестами. Удивился, как сильно он похож на меня. Те же черты лица, надбровные дуги и почти такая же короткая стрижка. Даже пошел, посмотрел на себя в зеркало, сдернув с него какую-то грязную тряпку. Ну, точно похож! Один в один! Снял фото со стены посмотреть обратную сторону выцветшей фотографии.

– «Киреев Максим Викторович, 1888 -1914», – прочитал я на обороте.

Двадцать шесть, как мне сейчас, посчитал я, и что-то во мне екнуло.

– «Хорошо, не полный тезка», – подумалось почему-то. Липкий мерзкий холодок пополз по моей спине. Хотя это не удивляло – в доме, несмотря на летнюю жару, было довольно прохладно.

Откуда-то тянуло сквозняком, я чувствовал его неровные порывы взмокшей кожей спины. За старым бежевым буфетом нашел забитую дверь в кладовку. Попытался вспомнить план дома из принесенного мне конверта. Вроде бы, не было там кладовки. Попытка выломать дверь, забитую наискось гвоздями, успехом не увенчалась. Нашел на веранде гвоздодер и вытащил большую часть гвоздей, предвкушая богатую добычу… Вдруг у бабули какая-нибудь швейная машинка «Зингер» там завалялась или ещё что-нибудь ценное.

Давненько я не занимался физическим трудом. Вытаскивая наверно двадцатый гвоздь, совсем выбился из сил, как будто каждый из них цеплялся за дерево и был загнут с обратной стороны. Устал и завалился на диван с матерчатой обивкой, прихватив фотоальбом со старыми фотографиями. Облокотившись на подушку, переворачивал страницу за страницей, разглядывая бесстрастные лица людей прошлого века. Никто из них не улыбался. Принято так было, наверное. Нашел фотографию своего молодого деда, в обнимку с бабушкой, в доме которой я находился.

– Почему мне дед про неё никогда не рассказывал? – задумался я, переворачивая очередную страницу. Фото на следующей странице заставило меня чуть ли не подпрыгнуть на диване. С ветхой фотографии на меня смотрел тот самый молодой офицер, так похожий на меня и… мой утренний гость в клетчатом плаще. На одной фотографии, рядом …возле тех самых высохших яблонь в палисаднике. Только нет ни дома напротив, ни асфальтной дороги.

– Перегрелся. Поспать надо, – решил я. Есть уже не хотелось. Всё тело было каким-то вялым и неимоверно уставшим. С мыслью, что надо обязательно заняться своей физической формой, я и уснул. Под неё всегда хорошо засыпалось.

– Максим… – шепотом позвал меня чей-то голос над самым ухом, – Спасибо…

Я открыл глаза, видимо, голос мне приснился. За окном было уже темно, виднелись какие-то созвездия, названия которых я никогда не знал. Кроме Большой и Малой медведицы. Часов двенадцать проспал, вымотала неделя без выходных.

– «Зарабатывание денег бесследно не проходит для организма», – всегда внушала мне мама по телефону.

– Их отсутствие тоже, – обычно парировал я, и наш спор затягивался надолго.

– «Надо будет ей позвонить, когда вернусь в город», – решил я и, поднявшись с дивана, пошел включать свет. Выключатель пыхнул синей искрой, и я отдернул руку. Некачественная проводка – не очень хороший факт при продаже дома. Выключатели в остальных комнатах вообще не подали признаков жизни. Подсвечивая телефоном, я нашел керосиновую лампу. В ней что-то болталось, достав из кармана зажигалку, я поднес её к фитилю. Маленький язычок огня затрепетал, тускло освещая зал и темные проходы в другие комнаты. В таком свете развешанные по стенам фотографии смотрелись ещё неприятнее, в зеркала смотреть вообще не решался. Словно боялся увидеть там кого-то, кроме себя. Пошел зачем-то к той двери, из которой старательно вытаскивал днем гвозди. Наверно, я вытащил их все – потому что дверь была слегка приоткрыта, и оттуда пахло какой-то гнилью, мазутом и ещё непонятно чем. Покрепче сжав в одной руке гвоздодер и подсвечивая керосинкой в другой, я вошел в кладовку.

Ничего такого. Помещение два на два, деревянный ящик в углу и… клетчатый плащ. С выбеленной стены на меня смотрела большая фотография моей бабушки в какой-то странной мешкообразной одежде с непонятными витиеватыми символами на ней. Так и не дав себе ответа, почему фотография висит здесь, а не со всеми в зале, мне ужасно захотелось уехать и как можно быстрее. Керосинка и фотоальбом были достаточным трофеем для моей коллекции.

Но мне захотелось найти ещё что-нибудь. Я быстро вскрыл гвоздодером деревянный ящик, на дне которого увидел замотанный в старую тряпку какой-то предмет. Предчувствие, что добыча будет ценной, охватило меня. Я достал из тряпки бережно смазанный… пистолет Макарова и две обоймы. Тряпка пропитана чем-то коричневым, но это не смазка. Я отложил гвоздодер в сторону и подсветил дополнительно телефоном.