Вадим Сагидуллин - Чемоданное настроение. Когда уже не до стишков

В нашем «пригороде Еревана» тоже неплохо кормят. Недавно, увы, пришлось делать ребенку, операцию. Вроде, несложную и не особо опасную, но «высокотехнологичную». Просто, когда мне написали на бумажке скромную сумму, я даже не сомневался и кивнул. Когда, выйдя в коридор, я озвучил это жене, она переспросила: «Что?! Сколько!?» И еще много лестного по этому поводу. Понятно, она привыкла бесплатно лечиться в столице, а не в провинции. И мама у нее – главная медсестра, не без связей. Я же больше заражен рабской психологией провинциала, потому согласился без колебаний. Можно сказать, с радостью, подумав, что могло быть и хуже. Дальнейшие события всё подтвердили. В хирургии я познакомился с женой стоматолога, проблема у нас общая. Когда узнала сумму, та, в свою очередь удивилась. Скоринг, проведенный врачом на скоряк, показал все верно. С кого взять больше: с молодого известного в городе стоматолога с голливудской улыбкой и скромной золотой цепью на шее или с непонятного типа в шортах с барахолки, у которого на шее только жена и трое малых детей? Очевидно. И ещё, к сожалению, я убедился, правильно сделал, что заплатил. У кого больше шансов на продолжение рода: у парня с парой незаметных отметин или у девочки с шрамом через пах? На самом деле вопрос спорный, да суть в другом. Начнешь прибедняться – получишь соответствующий результат. Как ни странно, не всем пишут суммы на листке. А как вам чудная акция: «Заплати х рублей за бесплатное УЗИ в женской консультации и сэкономь на розовой коляске». По мне лучше отдать втрое больше в платном центре, так хоть человеком себя чувствовать. Глядишь, и аппаратура там окажется поновей, точнее пол определят. В общем, ну ее, эту бесплатную медицину. Может быть, в Таджикистане с ней получше дела обстоят.

«Нет, – говорит Манучехр, – столько не хочу, 4 нормально будет.» Если о цифрах, у него, оказывается, 9 золотых медалей. Вольная борьба. Я не спрашивал, какого уровня медали. Знаю лишь то, что родные предлагали ему жить на полном их обеспечении, заниматься вольной борьбой дальше. Он решил иначе. Сказал, что все заработает сам и поехал в Москву. Дальше – веселее. На последнем месте работы, сварщиком, он получал около 40 тысяч рублей в месяц. Сюда перешел по знакомству. Странно по знакомству менять сварщика (труд квалифицированный) на дворника, подумалось мне. «И что, нормально платят?» – спросил я. «Зимой 70 тысяч выходит в месяц, летом работы меньше, поеду домой, брату дом строить помогать.» Вот правда, я расстроился. За прошлый год на 2 работах я делал около 85 в месяц. До смешного, порой я подумывал, не попроситься ли в дворники (по знакомству).

Манучехр мечтал о большом доме. На первом этаже он сделает спортзал, перед домом – большой сад. Участок полгектара ему уже купили. А пока он отправлял деньги на постройку дома старшему, восьмому, брату. Насколько я понимаю во всей этой иерархии, у них ресурсы распределяются строго по старшинству. Но то, что большой дом со спортзалом, который, наверно, он себе представлял в минуты отдыха, не просто мечта, а дело ближайших лет двух-трех, я уже не сомневался.

Один только раз пришлось попереживать за нашего таджика. Как-то среди дня, идя на прогулку с детьми, я заметил, что он хромает. Был гололед. Поздоровавшись, как всегда, я спросил, не упал ли он. «Машина сбила.» – он улыбался по-прежнему. Оказывается, вокруг микрорайона колесила какая-то не местная машина, что здесь не редкость, гости приезжают со всех концов России и СНГ. И не успела затормозить по этому гололеду. Зная, как тут лихо катаются, я спросил, рентген делали или нет. Оказалось, выбежали и подняли, он просто сказал им, что все нормально, и они уехали. Отказался от помощи. И правда, все обошлось, недели две Манучехр немного хромал, потом забылось. Мне кажется, много значило то, что он все время работал, тренировался в промежутках – я не раз видел его на турнике или брусьях. Кроме того, он рассказал мне про вполне приличную и недорогую качалку недалеко в подвале, куда он ходил, когда еще было время. До Манучехра мне таджики в принципе представлялись чуть ли не заморышами, но если у него есть столько братьев, которые отчасти на него похожи, то я признаю ошибку. Когда я поделился своими соображениями по этому поводу с отцом, он улыбнулся и сказал, что таджики – нация воинов. Пожалуй, Манучехр был достойным представителем своей нации. Возможно, какую-то роль в его моральном облике играла религия, но я никогда не видел его молящимся. Возможно – воспитание. Однако это не помешало ему следовать своему решению, а не авторитету старших. Я понимаю, что все, что я от него услышал – сугубо материальные моменты, но о чем-то духовном мы с ним и не говорили.

Да, и что касается материального. Он, конечно, мог меня обмануть, чтобы позабавиться. И наверняка не обманул. До этого я близко встречался с таджиком лишь однажды в поезде. Тот средних лет мужчина много шутил, много говорил каких-то даже крамольных моментов про нашу власть и страну. Говорил, что известных артистов юмористической передачи он бы представил к званию Героя Таджикистана, так точно они изображают его соотечественников. Я молчал практически всю дорогу, к тому моменту мне уже гораздо интересней было послушать других. И чем-то присутствие балагура меня стесняло. Выходили мы рано утром на одной станции. В какой-то момент, когда никого рядом на перроне не оказалось, он вдруг поменялся в лице и сказал: «Не обращай внимания на всё, что я говорил вчера, на самом деле, я – майор ФСБ.» Зачем-то махнул перед моим носом какой-то корочкой, подхватил сумку и быстро зашагал вперёд. К чему это было сделано, кто знает. Мне не привыкать ни к нездоровой лжи, ни к больной искренности. В целом, верить людям приятнее. Для меня наш дворник был и остается образцом целостности и доброты. И очевидно, эти качества тоже приносят дивиденды.

Допустим, это единственный такой дворник. Так нет, не единственный. До этого я жил в удивительном подъезде, в обычной семнадцатиэтажке. В своей жизни я не посещал больше таких красивых и ухоженных подъездов. Хотя, любя покататься и покупать вещи б/у, посещал дома в более престижных районах, где квартиры могли стоить и в 10 раз больше, чем в этом доме. В подъезде нашем было по-домашнему уютно, с цветами, игрушками, украшениями. И при этом как-то не убого, не аляписто. На каждом этаже тоже были цветы, стены были разрисованы разными картинами из мультфильмов или пейзажами. Вся территория около подъезда была чистой, засаженной цветами или украшенной чем-то вроде снеговика, птичек зимой. Детали ушли, но эмоции – остались.

Следил за всем этим наш консьерж-дворник – Вася. Суровый, усатый и беспощадный к нарушителям порядка, начиная с жильцов подъезда. Я со своей работой, ребенком и любовью покататься доставлял ему немало проблем, что и сам понимал. И все же, несмотря на мою робость и уважение к Васе, несколько раз мы с ним чуть не поссорились. Это случалось, когда он пытался мне указывать, как правильно выходить из подъезда с коляской, где вытирать ноги и что-то в этом роде. Мне это не нравилось, но всегда впоследствии приходилось признавать, что Вася прав. Конечно, я ему об этом не говорил. Но отношения всячески пытался поддерживать, давая ему то ручки, то тетрадки, то какой-нибудь чай-кофе из корпоративных ресурсов. В целом все, что у меня было полезного, всегда перепадало ему. Потому, наверно, в какой-то момент он смягчился к моим бесконечным перетаскиваниям каких-то пыльных коробок, катаниям с коляской, ношением горнолыжного снаряжения и велосипедов. Помогать с чем-то кому-то он особо не стремился, если и случалось открыть или придержать дверь – так это точно из заботы о двери.

Читать дальше