Эммануил Тафель - Взгляд сквозь камеру

– Танюша, пока ты не поправишься, тебе придется побыть дома, – мама говорила с ней ласково, как с маленьким ребенком, – а чтобы ты не скучала, мы с папой приготовили тебе сюрприз.

– И что же это? – у Тани пробудился неподдельный интерес.

– Придешь домой – увидишь! – мама заговорщицки улыбнулась.

Когда подъехали к дому, Таня удивилась чистоте подъезда, новой металлической двери и жалобному поскуливанию, которое было слышно даже на лестнице.

– Кто это? Неужели щенок?

В щель открывшейся двери просунулась смешная лохматая мордашка.

Таня взяла щенка на руки и, благодарно улыбнувшись родителям, понесла его в комнату, а песик, как бы признав новую хозяйку, тут же устроился у нее на коленях. В ее комнате все осталось без изменения: кровать была аккуратно застелена, игрушечный медвежонок подпирал подушки, компьютер был включен, а стеллаж с книгами – приоткрыт. Создавалось впечатление, что она не так давно вышла из комнаты.

«Как хорошо дома! – подумала Таня. – Как будто ничего плохого не случилось, как будто муж по-прежнему любит меня и будто ребенка я не потеряла».

Очень быстро улыбка сменилась слезами, и обеспокоенные родители засуетились вокруг, а щенок, не понимая, что происходит, жалобно заскулил.

Старший брат Александр прислал из Москвы фотографии, где он был снят на съемочной площадке вместе с актерами. Это был его режиссерский дебют, а сценарий для постановки ему достался беспроигрышный: артисты балета на сцене и в жизни.

Игорь с интересом перебирал фотографии, где брат беседует с актерами или обсуждает с оператором кадр, а вот он на просмотре материала в затемненном зале. Особенно выделялся увеличенный снимок, сделанный на сцене Большого театра. Здесь Александр в окружении балерин разводит мизансцену.

«Да, это совсем другой мир, который мне недоступен, – с тоской подумал Игорь, – но надо быть благодарным богу за то, что у меня есть. Как говорила тетушка Поля: руки-ноги целы, и голова работает. Что еще человеку надо?»

А оказалось, что молодому человеку много чего надо: и чтобы настроение по утрам было хорошее, и чтобы мыслить можно было творчески, и чтобы девушки радовали, а не проносились мимо как привидения. Уж не говоря о том, что хотелось бы думать о будущем, а не хоронить себя заживо.

Все это было в мечтах, а пока приходилось тянуть однообразную лямку.

Вставал он рано, на улице было еще темно. С трудом добравшись до ванной, Игорь тщательно чистил зубы, принимал теплый душ и аккуратно брился. Есть по утрам не хотелось категорически, но мама, которая вставала еще раньше, уже жарила яичницу с колбасой или смешивала творог со сметаной. Кое-как проглотив завтрак, Игорь вышел на улицу.

Свежий воздух бодрил, и, стараясь дышать поглубже, он побрел к автобусной остановке. Еще не было семи часов, и прохожие попадались редко. Поэтому чем-то необычным показалась суета в переулке у сберегательной кассы. Два мужика торопливо выносили серые мешки и грузили их в машину, а третий, стоявший у двери, негромко отдавал команды.

«Что за бред? – не понимая, что происходит, подумал Меньшов. – Банк грабят, что ли?»

Но тут его мысли были прерваны топотом ног, и, оглянувшись, Игорь увидел участкового Петрова, который неуклюже бежал к сберкассе, на ходу вытаскивая из кобуры пистолет.

– Стой, гады! Стрелять буду!

Бежать пожилому милиционеру было тяжело, но он старался изо всех сил.

Игорь знал, что у Петрова больное сердце и он дорабатывает последние месяцы перед пенсией. Вдруг от машины загрохотали выстрелы, и Меньшов инстинктивно бросился на землю. Когда он поднял голову, то увидел, как автомобиль, сбив участкового, несется вдаль по улице. Тут же раздался вой полицейских сирен, а Игорь вскочил и побежал к Петрову.

Старик лежал, неудобно раскинув руки. Из-под форменной шинели виднелись спортивные брюки, он даже форму надеть не успел. В двух шагах на земле валялся его пистолет. Рядом с визгом остановилась патрульная машина, а вторая резко затормозила у открытой двери банка. Наряд полиции рванул вперед. Молоденький лейтенант с пистолетом в руке подбежал и нагнулся над участковым.

– Жив? – резко спросил он.

– Я не знаю! – испугался Игорь. – Но, кажется, дышит.

– Ты видел что-нибудь? – наседал лейтенант.

– Три человека вынесли мешки из банка, а когда подбежал участковый, они начали стрелять. Потом, уезжая, сбили его машиной.

– Номер запомнил?

– Кажется, 34, остальное не видел, было еще темно.

– Спасибо. Вызовет следователь – все подробно расскажешь, – и лейтенант побежал в сторону банка.

Через пять минут прибыла скорая, и участкового Петрова увезли в больницу, а потрясенный Меньшов только сейчас вспомнил, что собирался на работу. Он позвонил домой, чтобы успокоить мать, а затем сел в подошедший автобус и поехал на завод. Самое интересное, что, несмотря на потрясение, чувствовал он себя значительно лучше.

В цеху его встретил начальник смены Глухов, который, как бы подтверждая свою фамилию, говорил не нормально, а постоянно орал. Возможно, причиной этого был грохот формовочных машин и рев огня у раскрытых окон печей.

– Петр Семенович, извините за опоздание, но у нас в районе ограбили банк.

– А ты что, грабителям помогал? – выпучив глаза, проорал Глухов.

– Нет, конечно, но меня милиция задержала как свидетеля.

– Иди работай, артист! Вечно ты в какую-то историю вляпаешься! – начальник смены открыл дверь, и Игорь направился к своему участку.

Слева грохотал и шипел здоровенный пресс, впереди округлым горбом высилась стеклоплавильная печь, а в небольшом помещении, огороженном фанерной стеной, были смонтированы контрольно-измерительные приборы, следившие за температурой в печах.

Меньшов поздоровался со сменщиком. Звали его Степаном, был он высокого роста, широкоплеч и немногословен, но если о чем-то и говорил, то только о женщинах.

– Значит, прихожу я к ней после танцев, – рассказывал он Василию Ивановичу, пожилому слесарю, – а она дверь не открывает, цену себе набивает. Ну, я постучал культурно раз, другой – она ни в какую. Тут я разозлился и плечом вышиб дверь, а уж потом мы с ней всю ночь куролесили.

– А дверь-то починил? – по-хозяйски забеспокоился Василий Иванович.

– Починил, потом уж починил! – успокоил его Степан.

– Привет, гвардейцы, – Меньшов прошел к своему шкафу, сменил куртку на ватник, присел на скамейку и вместо туфель стал натягивать валенки.

– Сегодня надо поменять две термопары, – озабоченно сказал Степан, просматривая журнал дежурств. – Работнички из ночной смены совсем обленились, все самое сложное нам оставили.

– На какой печи? – спросил Игорь, притоптывая валенками.