Вяч Кон - Что с тобой, К.? …

«Ну неужели я пойду на эту работу, это же точно самоубийство, духовная смерть», но какой другой голос, разумный ему отвечал:

«ничего, многие занимались физическим трудом, вон Лев Толстой добровольно землю пахал»

«Это он из идеи, а не из любви к ней. А что без любви, то гибельно. Ведь как я буду без страсти там, это же будут как каторга. Да верно каторга. Сама жизнь меня наказывает ссылкой» – вывел свой голос.

«Да ни какая это не ссылка, че ты выдумываешь! Жизнь тебе дает возможность глянуть на все со стороны, оценить, осознать, накопить сил» – продолжал уверять разумны голос внутри.

Так он шел с надеждой, что раздастся звонок и его пригласят на соответствующую должность. Но звонка не последовало, как и никто не встретился, никакой мысли и знака не последовало. В полной душевно пустоте он коснулся дверной ручки.

В глаза в последний момент промелькнуло все что виделось за последние минуты, но уже с какой судорожной искаженной, словной предсмертной манере: женщина в клоунской кепке, разбитое стекло кафе, порванная куртка на рабочем, циничный и расчетливый взгляд дамы. У это дамы особенно все смотрелось омерзительно: выщипанные чрезмерно брови, нарочито напрошенные головные тени век, толстый слой пудры на щеках и нарисованные картинно губы, что-то все время подсчитывающие. Было видно, как она командует мужем, брезгливо выпятив нижнюю губу – это признал тихого женского кокетства превращается в своем развитии в спесивую надменную власть, где достаточно сделать такую мимику как все вокруг приходит в движение, чтобы угодить ей. Угождать демонам, задабривать их, старая человеческая привычка. В этом образе Семочкин словно увидел свой собственный портрет будущего и ужаснулся. Все вокруг поплыло и дальше он уже ничего не помнил.

Несколько дней прошли в бреду. Его била горячка. Один за одним являлись образы.

а) разговор с продюсером по телефону, который предлагал ему перевести создание их проекта на коммерческую основу. Его разумные доводы опирались на практические вещи: подобрать брендовое лицо, найти спонсора, создать продукт, который будут покупать, вложив при этом минимум затрат. Далее он предлагал, даже если не получится с проектом все равно продолжать дружить, пить водку и бегать по девчонкам.

б) у Семочкина возникали отрывки его собственных слов – не буду делать проект на той основе, которую ты предлагаешь, для него только одна основа человеческая, это для меня не бизнес, это для меня жизнь, а твое предложение о дружбе может быть, но при этом хочу тебя уведомить что девчонки и питье вторично, поэтому если у нас не будет с тобой творчество, то есть вероятность то мы будем редко встречаться, или даже очень редко.

в) как он по окончании института попытался создать свой театр, как пошли за ним его друзья, и как пришлось все свернуть и ехать в другой город, оставив их в уже существующем театре. Как потом он через невероятные трудности сделал таким маленький эстрадный номер и немного зарабатывал ми деньги. Как потом был взлет он и он казался в компании с очень крупным проектом и объездил пол мира. Как потом опять тина и молчание, много запертых дверей. И каждодневный каторжный труд за письменным столом.

г) письменные уды его отвергают, он клявшийся самому себе что никогда не пойдет на демонстрацию своих литературный произведение, так как они были очень интимны и очень для себя, и очень давали ему жизнь, теперь же после посмеяния на его рукописи, он лишился единственной можно так сказать поддержки и упования в себе. И словно обухом его окатили, в нем возникла внутренняя глухота.

«А ведь глядя на мой костюм усомнится что я работник стабильный и порядочный, он ведь наверняка решит, что я творческая личность, которая переживает некий душевный кризис и потому ищет пристанище. Еще и разжалобится, и возьмёт, а бы так, а то может еще и насмехаться будет, мол вот скатился режиссеришко несчастный. Сколько вас таких вышло из института и ничего не смогли сделать, а только и говорить мол судьба была не благосклонна. А ведь просто хорошо работать и помогать кому ведь не могут, им ведь надо сразу и постановку делать, и вот теперь в монтировщики. – вот так вот подумает, а мне еще стыднее, а ведь еще и передаст дальше, и все, даже молодые актёры будут сожалеть и тайно насмехаться. Молодые так вообще небось зубоскалить будут, им только дай, они ведь еще не знают, что такое жизнь, они же ведь еще думать, что у них все будет иначе и судьба к будет благосклонна и талант у больший, они ведь думают, что талант у них больший, а у меня его вообще нет. Кто-то может попрекнет их, сказал, что человек может и талантливый, да характер слабый, а им, молодежи, только это и дай. Держатся будут свысока, они еще себя чувствуют сильными и самонадеянными, я сам помню себя таким. Вот только у меня это вызываю омерзение и отчуждение, я словно бежал от жалости и высокомерия. А рабочие почтут за своего и начнут приставать со всякими предложения, как-то выпить или поболтать о жизни, а слушать их – это не один страшный сон, что ни слово так глупость или эгоцентризм. Все каждый о своем, и мало кто о всеобщем. В общем чую, помру я там. А если и выживу, так себя на посмеяние – вот мол живу, как могу, словно из кинофильма „Последнее Искушение Христа“. Вот так вот каждый раз себя соизмеряю с Христом, верно отсюда и все беды. Скажу только, что не хотел бы вас подводить, потому как вы сами видите, я не для такого.»

Семочкин вошел во внутрь, с туманною головой после напичканных в кровь антибиотиков.

Отчего человек падает духом? Что за пропасти такие в воздухе что не держат его, и он превращается в ничто, в тряпку за место паруса? И если новые изобретения на нефти или атомном разделение есть новый способ существования человека, позволяющие идти и не падать, то видимо и прежние органические формы ему не нужны, и видимо если он себе откроет и космическую энергию, то солнечная ему не нужна, а он сам ходячий фотонный взрыв – при малейшей неполадке все рушится вместе с ним. И если он откроет в себе космическую энергию, то вместе с его духом погибнет и вселенное, то видимо не стоит давать человеку эту силу, коли он не способен владеть своей психикой. А психика человеку дана безмерная и принцип познания ее бесконечен, то верно и использовать он не смеет космической энергией, разве что в купе с Создателем, под Его контролем.

«Во мне перестали видеть уникальность, что —то видимо действительно ушло у меня в глубину и мне не удается это поднять, чтоб было видно заметно. Конечно можно продолжать углубляться, и это оценят потомки, но как же быть с сегодняшним днем, меня это очень угнетает и чувствую разрубает, а это коснутся и основ. Надо как-то себя защити с наружи, но поднять наверх себя самого у меня ни сил, ни желания. А главное я чувствую, что теряюсь перед внешним и совсем робею, а это чувствуют и воспринимают как хилость и бездарность. От этого я слабею на глазах и в конце концом во мне видят уже серую никчемную личность. Надо найти какое средство чтоб не боятся проявлять себя. «Зрителя возбуждает успех» – вспомнил он слова своего бывшего продюсера.