Лео Кутилин - Нетленка. Повесть

Далее за выпивкой Христя узнал, что толстый лысый собеседник – не кто иной, как наводящий ужас на всю непьющую часть населения страны преподобный падре Торквемада, который очень близко знаком с королем Испании Фердинандом и его супругой Изабеллой. При следующей пьянке он обещал познакомить Колумба с королем и королевой и посвятить его в некоторые тайны мадридского двора. Торквемада оказался веселым, добрым и милым человеком, на следующее утро он встречал Христю у ворот королевского дворца. Проведя Колумба сквозь огромные, роскошные своим убранством залы, где придворная знать с утра до вечера безудержно предавалась пьянству и разврату, инквизитор представил генуэзского пьяницу Фердинанду и Изабелле. Христофор, ничуть не стушевавшись, рассказал пару-тройку анекдотов на грани приличия, достал из кармана четвертинку и разлил содержимое в четыре кубка. Все разом, не поморщившись, выпили. Так завязалась долгая дружба Христи с королем и королевой Испании. В 1492 году от Рождества Христова по Европе прокатились природные катаклизмы, была сильная засуха и сибирская стужа, запасы крепких напитков в Испании сильно истощились. В стране начались бунты и восстания горем убитых граждан. Под массивной задницей короля Фердинанда задрожал трон. Корона была в опасности. Верхи не могли, а низы не хотели потреблять предложенный денатурат. Возникла революционная ситуация. В этот тяжелый для страны час и состоялась историческая встреча, в которой принимали участие Фердинанд, Изабелла, преподобный Торквемада и Колумб. Было решено сначала выпить, а затем думать, как выходить из создавшегося положения. Хватанув лишнего, Торквемада предложил окрестить Христю Командором, снарядить три каравеллы и отправить экспедицию к берегам Индии для углубленного изучения зарубежных инновационных технологий, а заодно и пополнения запасов страны алкогольными напитками. Колумб заплакал, затем закричал, долго бился в истерике, умолял не отправлять его на чужбину, он говорил, что у него морская болезнь, клаустрофобия и сенная лихорадка с плоскостопием, но остальная часть совета была непреклонна. Конечно, Фердинанду и Изабелле трудно было расставаться с полюбившимся им Христей, но дела короны и благополучие страны были выше личных чувств. Колумбу ничего не оставалось, как подчиниться воле монарха.

Христофора провожала с надеждой вся Испания, в соборах велась служба, в каждом доме от ремесленника до идальго звучали молитвы. Страна затихла в тоскующем ожидании.

Как только доски корабельной палубы ощутили тяжелую поступь Командора, на каравеллах началась грандиозная пьянка. Пили две недели, каждый день боцман докладывал Колумбу, как проходит поход и сколько за день команда выпила. В судовом журнале того периода можно было прочитать такого содержания записи, сделанные дрожащей рукой Христи: «Седьмой день похода, выпито три бочки андалузского кальвадоса, ветер наполняет паруса, но в силу непонятных мне причин мы ни на милю не отошли от родных берегов. Что за херня?» Была дана команда разобраться, в чем дело, найти и устранить течь, если она имелась и замедляла ход судна. Обходя корабль, Командор споткнулся о привязанные к пирсу канаты, и страшная догадка осенила его голову. Тогда он грозно приказал: «Отдать швартовы и отправиться в путь!» «Если Индия находится на Востоке, мы смело пойдем на Запад», – так решил опытный мореплаватель.

На 17-е сутки путешествия старший помощник капитана с леденящим душу ужасом обнаружил, что карту и лоции забыли на берегу, и каким они идут курсом, одному Богу известно, отчего команда запила с еще большим остервенением. Командор вообще не выходил из своей каюты, как потом выяснилось, проход был завален пустыми бутылками, и все руководство Христофор осуществлял через иллюминатор. По ночам, всматриваясь в бесконечную даль звездного неба сквозь маленькое окошко своей каюты, Командор прокладывал курс. Этому искусству его научил много лет назад в портовой таверне Марко Поло, который имел богатый опыт ходить по пьяни в Китай и обратно. Навигационные приборы были проданы еврею-меняле еще в порту и благополучно пропиты во время подготовки экспедиции. Все происходящее вокруг говорило о трагическом исходе путешествия. Запасы еды закончились на четвертой неделе похода, запасы питьевой воды – на пятой, но команда еще держалась, потому как никто не хотел умирать, пока оставался ром. На 42-е сутки боцман выжал в стакан из бутылки последние капли спиртного, люди пришли в отчаяние, началась депрессия и болезни. Моровая язва и цинга косили команду каждый день, трупы заворачивали в национальные цвета флага Испании и выбрасывали за борт. Море кишело кровожадными акулами, которые, подобно стервятникам, кружащим над добычей, ждали своего гастрономического часа. Люди были измучены страданиями, если кто-то и пытался передвигаться по палубе, то напоминал собой призрака или тень. Командор лежал на полу в своей каюте, его тошнило, он готовился принять смерть, проклиная мудака Фердинанда, потаскуху Изабеллу и гондона Торквемаду. Сначала ему показалось, но, сделав над собой усилие, он отчетливо услышал, как срывающимся от крика голосом «вперед смотрящий» с безумством сумасшедшего орал: «Земля! Слышите, уроды, земля!»

На кораблях началось всеобщее ликование, люди плакали и смеялись, как дети. Командор воспаленными от запоя глазами пытался рассмотреть через иллюминатор смутные очертания берега.

Наконец экипаж ощутил под ногами земную твердь материка, казалось, страданиям пришел конец. Осмотревшись, Колумб отдал приказ найти местного раджу, разжиться у него хоть каким-нибудь спиртным, а затем разбить на берегу лагерь.

Когда солнце скрылось за горизонтом и на лагерь опустилась непроглядная ночь, Христю охватили сомнения: «Является ли эта земля Индией? Как я помню из рассказов пьяницы Васко да Гамы, в Индии великое множество диких слонов и бенгальских тигров, которые никогда не упускают возможности напасть на людей, а за прошедшие сутки ни один матрос не был сожран хищником. Странно!»

Наутро к Командору приползли трое мертвецки пьяных членов команды, за собой они волокли такого же пьяного аборигена. Бессвязные слова отважных разведчиков только усилили сомнения Колумба насчет Индии. Пьяный туземец все время что-то бубнил. «Наверное, ругается, шельма», – подумал Христя и позвал переводчика, знавшего великое множество языков. Из диалога трезвого и пьяного выяснилось, что говорят они на разных языках и понимать друг друга не хотят и не могут. Тогда созрело решение отправиться в те места, откуда был притащен этот «индус». Впереди, шатаясь, шли разведчики и пели балладу о бесстрашном тореадоре, за ними шел задумчивый Командор, и замыкали отряд двое матросов, которые на носилках тащили псевдоиндуса.