Михаил Трещалин - Что неизвестно о Титане

– Даже если здесь нет разума, то запасы метана с лихвой оправдают затраты на экспедицию, – сказал Саше Вейли Хартон.

– Но разум здесь. Теперь я это знаю точно, он там, подо льдом.

– Это действительно так, – вдруг подумал капитан, – я не Нон Ли, я другой, но я знаю его друга – Сашу, и тебя тоже знаю, и других. Вы хотите нам помочь, но не выпускайте сразу много газа. При резком снижении давления мы можем погибнуть.

– Я приму все меры, чтобы этого не случилось, – подумал Вейли.

Спустя три дня из скважины с ужасающим свистом пошел газ. Еще через неделю свист стал затихать.

– Закройте выход газа, – подумалось капитану Хартону. Он связался с буровиками, и те закрыли вентиль.

Все члены экспедиции ощутили необыкновенную радость. Среди буйства диковинных растений неслись в невообразимом танце удивительные существа. Они пели на разные голоса. Их мысли стремились в будущее.

– Мы заведем детей, и мы, и мы… Как хорошо сбросить эту страшную тяжесть. Радуйтесь и познавайте нас. А мы познаем вас. Мы – друзья.

– И мы – друзья. Будем дружить планетами, – подумал Андрей Шаталов.

– Мы будем любить друг друга, – почувствовал Жанн Поль Буше.

– Я так тебя люблю! – пронеслось в голове Саши.

– И я люблю, друг!

* * *

Прошло почти десять лет. На Титане вырос небольшой город. В тесной, но уютной квартирке рядом с Сашей играл на флейте тоненький мальчик – Коля Шик-Ли, рожденный земной женщиной, а в пучине океана спокойно плавал Пок Ли-Шик восьмилетнее существо, отпочкованное Нон Ли. Все четверо были счастливы.

Год 2002, май. По сообщению Интерфакс, в Австралии физики осуществили перенос пучка электронов, сместив его параллельно самому себе на расстояние 1 метр. Скорость переноса во много раз превысила скорость света. Журналисты расценили этот эксперимент, как осуществление телепортации материи. Больше информация об исследованиях в этом направлении в средствах массовой информации не появлялась. По-видимому, эти исследования засекретили.

Вихрем пронеслись новогодние праздники. Вот уж более месяца прошло с той суетной поры, как вступил в права новый 2042 год. Над Долгопрудным бушевало февральское ненастье, грохоча железом крыш и водосточных труб, путаясь в ветвях деревьев парка и швыряясь в окна зарядами снега.

Вадим Карпов – аспирант кафедры физики твердого тела Государственного физико-технического института, в этот вечер припозднился на работе. Не то чтобы у него были неотложные дела, а просто никак не получалась программа и методика его диссертационной работы. Шел к середине второй год аспирантуры, и вскоре нужно будет сдавать эту окаянную программу.

«Не идет программа – ее следует отложить и заняться чем-то другим», – подумал он, встал из-за стола и включил лабораторную установку. На дисплее компьютера заиграли столбики тормозного спектра протонов. Вадим увеличил рабочую частоту до 273 гигагерц и постепенно стал наращивать ток пучка протонов. Увлекшись измерениями, Вадим не заметил, как в лабораторию вошла Маша – румянощекая девушка-лаборант.

«Привет труженикам науки», – бросила она и взглянула на экран дисплея.

Мобильный телефон заиграл полонез Агинского и на первых нотах замолк, словно подавившись костью. С дисплеем тоже случилось что-то неладное: столбики спектра мгновенно взметнулись вверх, и их вершины скрылись за пределами экрана.

– Что за чертовщина! – возмутился Вадим.

– Правда, что-то не то, – удивилась Маша.

– А почему мобильный смолк? – он попробовал позвонить домой. Телефон безнадежно молчал. «Надо же! Ни с того ни с сего испортился, а ведь прекрасно работал несколько лет и никогда меня не подводил», – обратился Вадим к Маше.

Маша – яркая, круглолицая, с маленьким вздернутым носом красавица, училась здесь же на Физтехе, на вечернем отделении. Поэтому она работала лаборантом, выполняя правило: «Учиться легче, если работаешь там же, где учишься».

– А почему ни с того ни с сего? Ведь и дисплей отчего-то взбесился. Сам-то ты видел?

– Видел, – отмахнулся Вадим. – возможно, это все неспроста, только в чем дело, пока не ясно.

Карпову потребовалось два месяца и три загробленных сотовых телефона, прежде чем он понял, что во всех радиоэлементах бесследно исчезло все серебро, отчего телефоны перестали работать, а еще через полгода Вадим нашел крошечные, совершенно целые детальки из серебра у себя в письменном столе в соседней с лабораторией комнате. Как они там оказались, он объяснить не мог, также, как не мог объяснить то обстоятельство, что серебряные детали были не только дорожками печатных плат, но и подложками микросхем, пластмассовые корпуса которых вообще не разбираются. Внешне микросхемы были совершенно целыми, а серебро из них исчезло.

Карпову потребовались еще около полутора лет кропотливого труда, постановки сложнейших и очень дорогих экспериментов, пока он, наконец, не вывел совершенно новую теорию протонно-атомного резонанса, который позволил перемещать группы атомов одного химического элемента из одной точки пространства в другую, заранее закоорденированную точку. Для этой цели ученый применил частотно-фазовую модуляцию исходного сверхвысокочастотного сигнала.

Наконец работа получила достаточно ясный и вполне законченный вид. Вадим написал научную статью об изученном им явлении и отправил ее в журнал «Теоретическая физика». Однако его статью не напечатали, а исследования немедленно засекретили. Финансирование дальнейших исследований взяла на себя Федеральная Служба Безопасности.

Карпов вначале здорово огорчился: еще бы, стать засекреченным физиком дело не слишком удобное – ни тебе за границу съездить, ни с коллегами мыслями поделиться. Но, поразмыслив, согласился работать на ФСБ. Он получил повышение – стал руководителем вновь созданной лаборатории телекинеза.

Работа для Вадима, конечно, была самым главным делом, но не единственным. За долгие вечера, проведенные в лаборатории вместе с лаборанткой Машей, они очень сблизились. Оказалось, что Маша занимается парусным спортом, и приглашала его на выходной в яхт-клуб. Солнце, ветер, крутые гребни волн, белые груди парусов сыграли не последнюю роль в отношениях Вадима и Маши, и в пору золотой осени 2044 года они поженились. Очаровательная невеста, шампанское, поздравления друзей и родных. Тосты и крики «горько», свадебное путешествие на шикарной яхте от Москвы до Костромы надолго остались в памяти молодоженов.