Татьяна Ван - Мелодия тумана

Все портило только расстояние. Я все так же жил в Сеуле, а Арон в шестнадцать лет перебрался в Англию, к другу своей матери – Рональду Феррарсу. В пятнадцать лет Ли загорелся идеей поступить в Кембридж на исторический факультет. Со своими знаниями он мог осуществить мечту на раз-два, но решил подстраховаться и получить аттестат A-Level 2 2 A-Level – двухгодичная учебная программа, которая предусмотрена британской системой образования и ведет к получению аттестата о полном среднем образовании. и рекомендательное письмо из британской школы. Когда Рональд узнал о планах Арона, он предложил ему на время обучения в школе и в университете пожить у него. Ли согласился. Он успешно окончил британскую программу и поступил в Кембридж. Когда я приехал в Англию, Арон закончил первый курс из трех обязательных.

Что до меня, в начале 2017 года я перешел на второй курс Сеульского колледжа предпринимательства 3 3 Учебный год в школах, колледжах и университетах Южной Кореи разбит на два семестра – с марта по июнь и с сентября по декабрь. В промежутки у учеников каникулы и сдача экзаменов. . Через год у меня должен был состояться выпуск и поступление в университет. Я собирался подавать документы на факультет экономики и управления.

Когда я получил багаж и вышел к месту, где встречали пассажиров, Арона среди восторженных лиц не оказалось.

«Так. Где Арон?! Где карие глаза, которые должны с восхищением искать меня в толпе?!», – подумал я в панике.

Я посмотрел на каждого человека среди встречающих, но ни в одном не узнал друга. Не было ни одного похожего на него парня – меня окружали типичные англичане, несколько немцев и, кажется, кто-то из средней Азии. Мой друг был метисом – наполовину американец, наполовину кореец. Не заметить его – значит поставить себе диагноз «близорукость». Арон выделялся даже если бы стоял рядом с другим азиатом. Его американские корни еще с детства бросались в глаза.

Подавив внутри легкую панику, я достал телефон и посмотрел время. Было девять утра. Позвонить Арону я не мог – за роуминг с меня бы сняли космические деньги. Чтобы начать звонить направо и налево, требовалось подключить специальный тариф, который в Корее показался мне жутко дорогим. Вместо этого я решил купить новую симку по пути в Беркшир, чтобы не переплатить за нее в Хитроу и сэкономить.

Не найдя лучшего решения, я остался среди толпы встречающих. Но и их с каждой минутой становилось все меньше и меньше – дожидаясь своих друзей, коллег, любимых, они уходили вместе с ними и растворялись среди других пассажиров.

Прошло полчаса. Арона все еще не было. Я стоял недалеко от выхода возле окна и наблюдал за серыми бликами аэропорта, стараясь отвлечься от панических мыслей.

«Арон не мог обо мне забыть. Он не мог оставить меня здесь в одиночестве. Он надежный», – размышлял я, озираясь по сторонам.

При этом меня до сих пор морозило.

Не зная, чем еще заняться, я сел на лавочку недалеко от окна и стал представлять, как нежусь в теплой постели огромного английского коттеджа. Я настроил себя на нужную волну и начал погружаться в новую и совершенно чужую среду.

Контингент Хитроу сильно отличался от Инчхона. Я мгновенно почувствовал себя вдали от родного дома.

Сидя в углу около огромных окон аэропорта, я стал рассматривать людей разных национальностей, поражаясь их внешнему виду. Здесь были все: англичане, индусы, немцы, бразильцы, русские, китайцы. Все они отличались от корейцев так сильно, что и вовсе казались людьми с другой планеты. Я смотрел на них, готовясь вот-вот раскрыть рот и воскликнуть: «Ух ты!». Сеул пестрил эмигрантами и туристами, но не настолько. Вспоминая родные места, где все тянули звуки и разговаривали на повышенных тонах и эмоциях, будто ругаясь, я поражался контингенту Хитроу все больше и больше – здесь даже если кричали или громко разговаривали, то с претензией на интеллигенцию.

Я заметил Арона еще издалека. В этот момент с моих плеч сняли мешок с камнями. Как же я рад был видеть Ли! Он обо мне не забыл!

Пока я стоял и глупо улыбался, юноша среднего роста резво петлял между тихо идущими гражданами с чемоданами и сумками. Арон пробегал между людьми очень резво, стараясь быть как можно осторожнее, чтобы случайно не задеть ворчливых старушек. Я был наслышан, что в Англии чересчур обидчивые представительницы женского пола преклонного возраста, и Арон явно боялся задеть одну из таких.

Подбежав ко мне, Арон со всей силы сжал меня в своих объятиях, что-то быстро говоря на английском. То ли он забыл, что я плохо знал этот язык, то ли просто решил поиздеваться. Но вскоре Ли перешел на мой родной корейский.

Пока Арон рассказывал о пробках на дорогах, я глупо улыбался, рассматривая его. На фото он выглядел иначе. Вместо серьезного парня с прилизанными волосами, меня встретил чересчур эмоциональный парнишка с прической в стиле «Британка» и поднятой наверх челкой – видимо, Арон недавно подстригся. Да и вообще – он сильно изменился за девять лет. Вспоминая его в детском возрасте, я даже мысленно ухмыльнулся – от круглолицего мальчика непонятной национальности ничего не осталось. У Арона был острый подбородок, светлая кожа и широко распахнутые глаза. В отличие от меня, он как будто стал другим человеком. За девять лет я почти не изменился – все те же в меру раскосые глаза, смуглая кожа. Единственное, заметно похудел, делая акцент на своем точеном лице.

– Старина, как же я рад тебя видеть! – на эмоциях тараторил Арон, когда мы на всех парах неслись в черном такси в коттедж к Рональду. Ли сидел рядом со мной, не переставая говорить и активно жестикулировать. Что странно – дождь уже прошел. Видимо, он решил сжалиться надо мной и не затапливать страну, в которую я впервые приехал. – Девять лет! Ты только представь!

– Почти половина нашей жизни, – улыбнулся я, рассматривая Арона, который буквально разрывался от восторга.

Ли с детства был моей противоположностью – дерзкий, быстрый, харизматичный. Пока мы ехали в такси, я то и дело ловил себя на мысли, что могу разочаровать своего друга. Если Арон походил на картины Ван Гога в последние дни жизни художника, то я напоминал скучные угольные штрихи автора, лишенного таланта. Безликий и скучный.

Да, меня переполняла радость от встречи с другом детства ровно так же, как и его, однако показать это также эмоционально, я банально не мог. Каждая клеточка моего организма вопила от счастья и радости, но внешне я напоминал засыпающего удава. Это было не из-за усталости, навалившейся на мои плечи после длительного перелета, просто я не привык внешне демонстрировать чувства. Если и описывал что-то восторженно вслух, то очень редко.