Борис Вельберг - Сосново

– (Лёха) : …пойдём, я тебе нос погреть дам.

…она осталась сидеть, стараясь не глядеть на него… неподвижно так… боится, дура… парень с коридора вошёл… баба резко встала со стула, шагнула к нему и заулыбалась… словно ждала его… угодливо заквохтала… Лёха посмотрел на парня, стоявшего с тупой рожей… ваньку лепит, не её чувак… ну пусть… погасил зажигалку… пошёл на кухню.

…там, под пустыми бутылками, в бумажном пакете с макаронами единоличник Тростников держал заначку на завтра… Лёха никогда бы сам не допёр… но Мусёк прошлым месяцем, отойдя по малой, но неотложной нужде… и тихонько досиживая своё за фанерной стенкой… вернулась с подробным и проницательным рассказом обо всех шорохах и бульканьях в безнадёжном пятом часу утра… бутылка была уже початая… и если особенно не напрягать тростниковское доверие к евоному похмельному глазомеру… вот и в этот раз место не поменял… мнит себя Пинкертоном.

…пакет размок, подмёрз и опять размок… сначала Лёхе показалось, что там одна полузамёрзшая бесформенная жижа, но потом он нащупал внутри бутыль с налипшими макаронами… это придавало посуде фантастический вид… но пробка легко нащупалась… пил… палец на стекле у прошлого уровня меткой держал… закрывать собрался… передумал и ещё пил… спрятал в те же макароны.

…по лестнице наверх взобрался… на втором этаже в большой комнате натопили, как в бане… у окна голая жопа впотьмах луной летала… выныривала над одеялом… как упругий дельфин из-под воды.

…в углу на кровати Витюшу узнал… баба какая-то с ним… пристроился к ним сбоку… Витёк возник было с нелицеприятными матюгами… но узнал Лёху и залыбился, подмигнул… молочные братья… по многим сисям.

…Лёха к девочке с другой стороны притёрся… на ней уж все защёлочки были расстёгнуты и лямочки приспущены… Витюша её мощно лобзал, то вздымаясь, то сползая… она смутилась от Лёхиного присутствия… всё оборачивалась на него… а он её не трогал сперва… лежал рядом и смотрел на профиль пристально… тихо дул на неё.

…легонько так завиток волосиков и ушко стал гладить… она снова забеспокоилась и хотела рукой его отодвинуть… он за локоть перехватил и себе под голову сунул… и своей лишней рукой на отдалении держал… а нижней губой осторожненько так, едва касаясь, стал по краю её ушка водить… она дёрнулась, повернулась к нему, шёпотом своё «уйди» сказала… а он легонько, пушок губами чувствуя, поцеловал в щёчку… в шейку… ещё, ещё… не торопясь… выбирая куда, наливаясь силой… она отворачивалась и хотела высвободиться… но Витюша её тоже держал и елозил рукой по грудям, иногда локтем Лёху толкая… а Лёха ручку вниз спустил, на животик… баба рванулась от него очень решительно… но Лёха держал и животик гладил, чувствуя, как заходится всё внутри… но для́, сдерживая свой порыв… осаживая себя… она снова рванулась… теперь уже изо всех сил… его и Витюшу в разные стороны раздвигая… они опять удержали.

…Лёха руку меж ножек в трусики спустил… волосики ей ласково вороша… гладя её мокренькую одним пальцем сверху по губкам и чуть раздвигая их… она опять к нему повернулась и резко дёрнулась прижатой рукой… а он поцеловал девулю в губки и на ушко прошептал:

– …ну что ты, глупенькая?.. ты же самая хорошая на свете, и я тебя люблю.

…целовал взасос… легко, лишь играя её губами… не давая отнять… она резко отвернула рот… а он целовал в шею, в щёку, за ухом, снова в губы… изгибаясь… точно находя… предвидя каждый её уклон… нарастая внутри… чувствуя… и замедлялся вдруг… осторожно водил губами по её шее.

…опять руку вниз спустил… по её волосикам стал нежно пальцем водить… останавливался и ждал… а потом вновь начинал легко и бережно по губкам водить… и снова застывал… зашлось и запрокинулось в нём… и рука то нежно, то уверенно ласкала её животик и мокрые нежные губки под ним… там, где зажато, сдавлено всё, жарко, потно… каким-то неведомым чувством уже знал её… чувствовал всю… изнутри держал… отыскивая те самые неслышные ноты и струны… она задышала, его ритм ловя… глаза закрыла… и, как бы отыскивая что-то, повернула к нему нелепо открытый рот… не поцелуя ожидая, а прислушиваясь… навстречу чему-то идя… а он держать её забыл… весь там, на руке своей нижней сойдясь… истоньшаясь… доводя до небес истому… давая ей уйти вперёд и ждать его… вновь догоняя и отставая… и тут началось… через край пошло, нарастая… волна эта в ней… запрокидывая, унося, закипая пеной и накрывая их обоих… он чуть замедлил было… а она уж всем телом подавалась навстречу каждому его движению… собой беззвучно моля… тут, почти у самого верха, он сам в разгон пошёл… быстро, точно, попадая в её ритм… убыстряя и раскачивая… выгнулась она… беззвучно губами шепча… лепетно… опала в беспамятстве… этот бесконечный выдох пошёл… и в ту же секунду у него началось… а он продолжал её ласкать… остановиться не мог… совсем бешеный был, чувствуя, как заливает внутри штаны тёплой спермой, течёт под яйца и вбок по бедру.

…выдохнул… отвалился… руку вынул, обтёр об одеяло… пьянило, лихорадило… знал за собой, как заводит его это изначально чужое ощущение женского оргазма… повернулся на другой бок… углом простыни залез к себе в ширинку… вытирался, морду кривя… всё там было перемазано… трусы насквозь… как в соплях… всегда любил кончать в неё… чтоб не видеть своего кефира.

…застегнулся… лежал… в тёмное окно смотрел… белёсые рамы, слегка луной подсвеченные… ни хера там не было видно… сел на кровати… Витюша нос нафуфырил… подмигнул и кивнул на бабу… Лёха отрицательно мотанул головой… идти с Витюшей в бутерброд смысла не было.

…Витюша – неслабый бомбила… а баба – нетянучка… на двоих её не хватит… в конце стала ноги сжимать изо всех сил и торопиться… словно чудо какое свершается, которое любой мелочью можно превратить в облом… небось давно не кончала как надо… даст по разу и в кисель уйдёт.

…встал с кровати… вышел… вниз спустился на первый этаж… пошёл на кухню… раздумал вновь трогать тростниковский резерв… может, потом… если уж совсем херня наступит.

…возгласы услышал… пошёл на шум в прежнюю комнату… во бля!.. все бабы пристроены… дядя Глеб тихо лимонит с Мартом… шепчутся, как декабристы… про сотворение мира, конечно… о чём же ещё?.. у дяди Глеба есть отхожая ляля… но к братану он её не водит… и сюда не привёз.

…Тростников пьяный на кровати сидел… засунув Нинке руку сзади в шаровары… и громко руководил темой дня… ему б на стадионах выступать… душа обчества :

– …«слышен ропот: „Нас на бабу променял“» – это только так… для отвода глаз… на самом деле кореша́ его на зуб пробовали… нельзя ли спихнуть… они его на прочность всё время проверяли… и в том была высокая внутренняя политика этой сумбурной банды… а ему, чтобы сохранить за собой не только гетманский пост, но и самоё жизнь, надо было время от времени кого-то мочить … извиняюсь за каламбур… все эти мокрушные авторитеты всегда висят на волоске… вот и приходится регулярно и наглядно показывать своим подручным волкодавам, что с любым из них могёт случиться в любой досужий мо́мент.