Борис Вельберг - Сосново

…а может, дело усугубилось ещё и тем, что, когда он её трахал… она… всё ж княжна… его презрением обдала… а у него… у простолюдина… от этого комплекс неполноценности развился… моить, не было у него утром чувства полного преобладания над этой оттраханной бабой… всё же после ночи пылкой любви мог бы и заступиться за свою чувиху… и, обладая абсолютным самодержавием, поприжать шутничков любым другим способом… окромя купания персидского сиятельного лица «на просторе речной волны»… но… как ни крути, а мужичонка, выходит, был кишкой слабоват против своих подельников… и падок на грошовый аплодисман, как все эти авторитеты… а потому и решил учинить описанный выше простенький концепт.

…я всегда подозревал, что без некоторого пристрастия к дешёвке народным вождём ни в жисть не стать… все эти Наполеоны, хамелеоны и Мао Цзэдуны любую высоту полётов и широту взглядов сводят к понятной площадям пошлянке… эти организуемые ими массовые хождения с хоругвями и плакатами для меня полнейшая загадка… как, впрочем, и все остальные их публичные деяния… поэтому я лучше, как говаривал наш дворник Хрихорий, с дорогой душой вернусь к подотчётному центральному герою данной песни.

…так вот… утопив свою полюбовницу… можно сказать, без видимых на то причин… он ещё спрашивает: «что ж вы, черти, приуныли?»

…занятная любознательность!.. приуноешь тут, когда до ближайшей пристани неведомо куда… а верховный бригадир с апохмелья изволит малопонятно шалить… и делать всем присутствующим душещипательные намёки… эдак он, под предлогом душевного кризиса средних лет, мог всё своё приблудное воинство поштучно за борт перекидать… а народ в те годы был весь увешан железом!

– (Глеб) : …«ну-ка, Филька-чёрт, пляши!» – ну, ясное дело, после смертоубийства самое время для танцев.

– …тут слово «чёрт» надо понимать буквально, – бубнил пьяненький Март.

– (ТТ) : …это в вашем сюжете, господин послушник… а в моей транскрипции – Филька был шестёркой… и, жизнь свою ежесекундно спасаючи, со всей невозможной самоотверженностью плясал… с натуральным вложением души и вдохновенным рвением… кому как не ему было знать, что до смерти и впрямь четыре шага… или ровно столько, сколько до ближайшего борта… ибо если княжон топить – дело хоть отдалённо, но всё же трагическое… не потому, что баба, а всё ж таки – сан… то уж Фильку за борт на шлейке спустить – затейно, прибаутно, улюлюйно и невсамделишно… и свидетельствует отнюдь не о злодействе, а о широте души… поэтому Фильке надлежало энергией себя уберечь… неуёмностью таланта и лихим, неудержимым простором… надо было такой лихой кометой по небу просиять… чтоб у самого бригадира и у прочих душегубов надёжно отложилось: песню не убьёшь!.. одним словом, Филька так плясал, что жопа по швам трещала.

…а на месте остальных мародёров я бы стал дружненько поддерживать это веселье общим притопом, прихлопом, видимым ликованием и неким вывертом с заковыкостью… ибо тут была возможность сбить бригадирову хмарь… и всем кагалом повернуть оглоблю евоного ндрава в любую другую безопасную для коллектива сторону.

– …челны-княжны… ради рифмы мать родную продадут… не верь им, поэтам, – томно тянул Март.

– (Глеб) : …челны-то были расписные… стало быть художников пользовал… бандюгам художники, музыка и танцы всегда нужны.

…Тростников зверскую рожу состроил и приготовился съесть Нинку… Нинка захихикала и ручками закрылась… ТТ зубы наглядно показал и кровь из неё пить полез… за ушком лизал и в шейку кусал… она в полном восторге запрыгала и шейкой завертела… а он объял её за вкусные округлости и запел в ушко, пародируя оперные страсти:

– …Крузенштерном загадочным я к тебе приплыву!.. что может быть круглей твоих грудей?!. твоих колен… моя Гретхен!.. моя Нинон!.. дас айн батон… ну, обойми… обойми меня, непутёвого, моя булочка!

…она невинную кису состроила… и норовила его ноготками царапнуть… махались друг на дружку… руки балетно вздымали… ржали… бутылку со стола опрокинули… водкой запахло.

– …стой! – заорал Тростников, – не шелуди ногами… усех поубиваю, усем кроу пусчу!

…народ под стол полез искать впотьмах… елозили многочисленно и вроде нашли… ТТ содержимое на просвет в окно смотрел:

– …так приучал трёхлетний Коля свою собаку к алкоголю.

…Лёха между столом протиснулся к Тростникову:

– …Анатолий Лухьяныч, дайте подержаться трудовому народу за ваш интимный предмет… вам больше нельзя… девушки любить не будут.

…из его рук бутылу резко выдернул… опрокинул и пил… Тростников хлестанул впотьмах рукой… вырвал обратно… стекло у Лёхи скрипнуло по зубам.

– (ТТ) : …эт-то что за морская свинка?!. кто?!. ты, что ли, Лёха?.. что?.. свежего жмурика лабать не позвали?.. слишком тёплый?.. ему ещё брови рисуют… а у вас – простой… и сразу лапой за чужое… своего, конечно, не привёз… идейный шаромыжник… комиссар… будешь номер сто двадцать восьмой… на ладони запиши… архипел-ла-аги души моей… бежат бумаги, лежат вне ей-й-й!

…Тростников изрядно подзаложил и намеревался петь… опять за гитару схватился… охнул Лёха про себя… охуею я от его пения.

…вышел в коридор бесцельно… не хер тут делать, просто не хер… магнитофон из соседней комнаты «Муди блюз» тянул… заслушался… любил «Мудей»… дверь в ту комнату слегка приоткрыл… потёмки… посреди какой-то педрила в синем свитерке томно в танце гнулся с бабой в обнимку.

…Лёха в дверях стоял… то в комнату, то в коридор поглядывал… Кулич из-за дальней двери выполз… мятый весь, жуткий… со сползшей мордой… сцать пошёл… кивнул побито… Лёха молча ответный приветик послал.

… педрила ни черта не умел танцевать… Лёха, кому по роду службы всё же полагалось с гитарой пританцовывать на сцене, понатаскавшись по гастролям, обычно с усталой брезгливостью терпел все эти нынешние роковы́е танцы в народном исполнении… и довольно неплохо передразнивал губернские оттенки провинциального понта… но баба!.. спокойненько, томненько так… то ручкой поведёт, то бёдрышком качнёт… словно в ней костей нет… не спешит себя показать, и такое чувство меры… что, знаете ли, не каждый день… засмотрелся Лёха… вай-вай, если она трахается так же… лица её он не видел сзади… но ладненькая, кругленькая, обтянутая правильными штанцами попка обещала много утех… опять пошло-поехало у него… в яйцах забурило… больно стало, когда бугор этот, штанами стиснутый, стал тихой сапой пробираться с полшестого на пять минут первого.

… педрила бабу свою целовать полез… стояли посреди, ластились… Лёха на её зад смотрел… угадывая те самые линии впотьмах… воображая скрытые детали… от этого видения его так прихватило, что яйца завыли от боли… он даже отвернулся.