Илья Лавров - Сказание с запахом ненависти

Разогнал Олег мамок-нянек, приказал Ингвару подниматься. А тому и не встать без помощи. Его пять добрых молодцев подхватывали, да на толсты ноженьки ставили, а на улицу все одно вывести не могут – двери маловаты. Пришлось проруб рубить, чтобы Святогор вышел. Подвели ему доброго коня, самого на приступочку поставили, да втроем еще ноженьку подняли. Сел наследник – охнул конь под ним человеческим голосом, воздух испортил, дух испустил – переломан оказался хребет.

Плюнул Вещий Олег. Посадил Игоря на хлеб, на воду, а по весям послал самых сильных коней искать. Привели десяток, чтобы мог наследник их менять чаще да до смерти не заездить. Много ль, мало ли времени прошло, похудел Игорь – стал не в пять обхватов, а в четыре. И задумал Олег его женить – что за князь, за каган без жены. А Игорь ни в какую:

– Не хочу, – говорит, – жениться, не хочу княжить, а хочу, как прежде, есть пряники.

Тут прослышал Олег, что во славном городе во Пскове есть дева на выданье чистых русских кровей, соратника Олегова внучка; в честь его, Олега, названа Ольгой. Уж увидела она свою десятую весну – пора и замуж. Родилась она во Перунов день, и погас огонь в очаге от ее первого крика. А росла она непряхой и неткахой, да зато могла на скаку двумя мечами махать. Десять нянек с ней не справлялись. Десяти мужам во честном бою она головы срубила. Заглянули волхвы в ее будущее, и какой из них ни взглянет, молчит, ничего не сказывает. Обещали только ей: проживет она три жизни, и все три будут разные.

Пришла Ольга в Новгород. Посмотрел на нее Олег, подивился: девке отроду десять лет, а она с него ростом, а в плечах у нее – ширь, в бедрах – узь, одним словом – поляница.

Ее Вещий Олег спрашивает:

–– А скажи-ка, дева красная, сможешь ты этот тюк с дерьмом хоть двумя руками поднять, да пронести? – и показывает на наследника.

Тот тайком уплетал пряничек.

Отвечает дева:

–– Не бывало еще такого, чтобы красна девица нареченного своего умыкала. Пусть-ка сам он попробует.

И давай плясать да с мечом играть. Раззадорила Игоря пляскою, захотел тот жениться, обрадовался. И о прянике позабыл.

Приказал Олег играть свадебку.

Вот сидят жених-невеста за столом, выжидают. Весь-то Новгород пьян-пьянешенек, невесту славит, над женихом потешается. Невеста не ест, не пьет, жених на мед-пряники нажимает. Наступила ночь долгожданная. Тут притих Новгород, прислушивается: что там в спаленке у супругов делается?

А наутро вышла Ольга, как ни в чем не бывало, не устала, не утомилась.

–– Где же суженный твой? – Вещий Олег у невестки спрашивает.

–– А мой суженный всю-то ноченьку на стене провисел, промучился. Я уздечкою его перевязала, да на гвоздик и повесила. А смогла ведь я, Олег Всеславич, этот тюк с дерьмом двумя руками поднять!

–– Как о муже ты своем говоришь-отзываешся! – ей Олег в сердцах отвечает.

Побежали девять добрых молодцев Святогора снимать с гвоздика. И палаты дрогнули, когда на пол наследника уронили.

Покачал головой Олег, да что поделаешь. Встретил Игоря непутевого, шепнул ему со злостью:

–– Что ж ты, добрый молодец, пузо отрастил, своей палицы под ним не видишь. Была бы у тебя палица да побольше живота, вот тогда бы справился ты со своею суженной. А как сдюжишь ты со всею русскою землею, Святогор?

–– Мне бы пряничка сейчас, – тот отвечает,– я бы сдюжил.

Тут гонец прискакал, принес вести плохие из Киева:

–– Собирайся, Олег Всеславич. Понаехали в твой стольный город хазаре, снова требуют дань кровью русской.

Делать нечего. Кликнул Вещий Олег охотников и отправился с ними в Киев. Взял с собою и Игоря с Ольгою.

А хазарский посол уселся во палатах княжеских белокаменных. Говорит он Олегу:

–– Ох, и любо на твоем, хаган, сидеть престоле. А пришел я за новыми воинами. Твое прежнее войско больно быстро иссякло. Было это в Царьграде. Кого греки порубили, кого греческим огнем пожгли, а кого мы сами лютой смертью замучили. Ай, и славно твои воины от греков бежали, там прозвали их за это дромитами, что значит «бегунами».

Тут Олег рассвирепел, да из последних сил сдержался и такое слово молвил:

–– Уговор был в прошлый раз, помнишь? Сам теперь я поведу русских воинов. С ними Киев я брал, покорял земли западные и восточные. Сам хочу я посмотреть, как они бегают.

–– Хорошо, хорошо, русский хаган, сам иди, а срок тебе – два года. Захвати Царьгород, и тогда мы будем квиты: ты нам будешь другом, мы – тебе друзьями. Дань получишь со Царьграда огромную, ибо этот город самый богатый после нашего великого Итиля. Всю-то дань бери себе. А не справишься, тогда говорить будем по-другому.

Время было у Олега. Кликнул клич он по Русской стороне. Стали в Киев русичи сбираться. Стали строить ладьи на всю рать. Стали гнать ко Киеву и древлян, и кривичей, и славян ильменских, и радимичей, и вятичей, и дреговичей. Северяне лишь сказали:

–– Лучше мы по-прежнему будем дань платить хазарскому кагану.

Некогда их было образумить, мечом приласкать зазубренным.

Обучал тем временем Олег Игоря-наследника землею править, дань сбирать, да не жадничать, хитрым быть, да справедливым. Похудел от учения Игорь, стал всего лишь в три обхвата, конь теперь мог день пути его держать. Да за два-то года разве всему выучишь…

Двинул Олег войско русское вниз по Днепру, больше его в Киеве и не видели.

На днепровских на крутых порогах первая беда его настигла. Пошли на ладьях прямо по порогам, перекатываются ладьи, ломаются. Русичи, кои в первых лодках шли, волок не заметили, по которому умные люди, купцы да путешественники, корабли свои волокут. А Олег в середине войска на легком струге был, да еще и вздремнул маленько и не смог осадить русичей вовремя. Сколь народу потопили, сколь ладей поломали, оставили – не счесть. Тут догадываться стал Вещий Олег, в чем дело, почему русские воины брани проигрывали. Не от того ли, думает, что стояли всегда в начале русичи, сыновья тех доблестных русов, с коими Рюрик славянскую сторону завоевывал. И отцы их были богатыри, и русичи таковы, да ведь матери их, славянки, молоком своим их в младенчестве питали, а сами сено ели да траву. Превратили они сыновей своих в телят. Сила есть – уму неоткуда взяться. И начальники из этих новых русских, как из молодых бычков.

Призадумался Олег, стал сбирать советы, да приглядываться, да прислушиваться, что те горе-начальники молвят. Убедился, да делать нечего. Повернуть назад – стыд. И решил тогда Вещий Олег не спать, не отдыхать, никому не доверять, все решать лично. Авось, сдюжит. «Будем, – думает, – брать Царьград силой и отвагой русичей, коих им не занимать, да моим умом».

Вышли в море ладьи русские, вдоль берега направились. День и ночь не спит Олег, глаз боится сомкнуть. Ну, как шторм – не успеют ладьи бухту найти и спрятаться; или мель – не успеют дальше в море уйти; или выскочат из-за мыса греки на своих кораблях – не успеют его разбудить, не успеют ладьи клином построить, чтобы крылья по краям оставались. Да еще не мало ли в море опасности.