Дмитрий Помоз - Косатки

Так или иначе, уже почти одиннадцать ночи, и Андрею нужно найти место, где его телефон будет более-менее пристойно ловить сигнал. Он знал: дома ждут его звонка и очень волнуются. Но Алена не станет звонить, пока не изведет себя до последнего нерва. И пока не успокоит, и не уложит спать Посю. Позвонить первым, означает – сберечь нервы своей семьи, убедить, что все хорошо в любой час дня и ночи.

А сейчас индикатор сигнала предательски моргает то минимальным уровнем, то поиском сети. Выбора нет. Андрей одновременно в лесу и, возможно, среди диких людей, которые добра ему не желают. Он глубоко выдохнул и стал выбираться из своего укрытия.

С полчаса беглец опасливо пробирался в сторону мнимых просветов лесной ловушки. На часах почти половина двенадцатого, еще минута другая, и нервы его супруги не выдержат, она станет звонить сама, и ему придется врать и успокаивать её. А если он все-таки успеет набрать её первым, то придется только врать, а это пусть немного, да проще.

Сумерки окончательно сгустились. Это не пугало Андрея. Хотя в любой другой ситуации его сознание, наверняка, стало бы вырисовывать из загадочной черной пустоты все самые изощренные опасности леса. Но только не в этот раз. В его нынешнем положении вместе с ночью на плечи молодого человека спустилось неожиданное спокойствие. Ведь, если он не в силах выделить в таком мраке ни одного четкого силуэта леса, то, значит, и его никто не может заметить. Если не шуметь. Правда, ему приходилось каждые двадцать шагов останавливаться, ложиться на затопленную дождем землю и, прикрывая экран телефона всем телом, приглядываться – не появился ли сигнал.

***

– Есть! Есть! Есть сигнал! Наконец-то! – прошептал про себя Андрей, уткнувшись носом в мох и гнилые листья у корней очередной трескучей сосны.

Дождь разыгрался совсем не на шутку, но беглецу на это наплевать. Капли ручьями стекали с треугольника его подбородка и тонкого ската носа, а он улыбался, будто только что сбил джек-пот у однорукого бандита.

– Але! Але! Аленушка! – начал разговор с любимой фразы Андрей. Он хотел, чтобы у неё даже и мысли не возникло, что может происходить что-то пугающее.

– Привет, Андрюша! – яснее ясного, Алена давно беспокоится, и уже собралась переживать, когда ее телефон зазвонил самой долгожданной мелодией. Поэтому в миг звонка она не знала, что чувствовать и говорить.

– Ну, как ты там? Как Посечка? Уже спит? – спросил Андрей.

– Только заснула! Долго не хотела укладываться, плакала! – тонким, певучим голосом ответила Алена, – А я в порядке, только вот что-то тоже о тебе переживаю! Не знаю почему! Столько времени, а тебя всё нет! – девушка взяла паузу, отвлекаясь на сон дочери, – Ты где? Все нормально? Завтра такой день. Я уже почти все собрала, а тебя еще нет! А вдруг я что-то забыла? Будешь потом без плавок у бассейна скакать! – Алена приободрилась, все-таки звонок мужа ее успокаивал.

Андрей обожал, когда девочки смеются, и ему еще больше захотелось в тот же миг оказаться рядом с Аленой и Полиной. Но он не мог этого сделать, и какое-то горькое отчаянье, от которого невыносимо трудно стало сдерживать спокойствие в голосе, охватило его.

– Я?.. Я на сервисе! Представляешь, машина сломалась и встала! Добрые люди дотянули до ремонта, теперь вот сижу, жду – чинят! – Андрей протяжно выдохнул в надежде, что ему удалось быть достаточно убедительным.

– И долго тебе еще там? – снова забеспокоилась Алена.

– Не знаю, самому хочется понимать хоть примерно, но не знаю. Вроде, ничего серьезного не сломалось, но механики все равно говорят – придется покопаться. У них тут из инструментов полтора ключа на два человека. Это же деревня!

– Ясно! Ну, ты все равно постарайся поскорее, милый! Только не торопись! Я тебя очень жду! Ты, кстати, там под дождь не попал? Не промок? У нас сегодня весь вечер тучи хмурились, моросило. А сейчас что-то вообще черным заволакивает, точно конец света собирается! А мне в конец света без тебя никак! – Алена засопела в трубку, словно пытаясь прижаться носом к мужниной шее.

– А мне без тебя! Ты – начало моего света! – Андрей чуть было не раскис в точности, как земля под его телом, но все же удержал себя в руках. – Под дождь? Нет, не попал! Я же в машине всю дорогу! – он вытащил свободную от телефона руку из большой мутной лужи, которую весь разговор, и сам того не замечая, на нервах бултыхал ладошкой.

– Ну, слава богу! Я рада!

– Я тоже. Слушай, Аленушка.. – Андрей замешкал на какое-то мгновение, – У меня телефон разряжается, а зарядить негде. Представляешь, нет у них зарядок для моего! Это же деревня, тут у всех «яблоки». Давай, я его пока что поберегу. Наберу тебя, когда машину отремонтируют, и буду готов дальше ехать, хорошо?

– Да..? Да.. Тогда, до связи! Я тебя люблю!

– Я тебя тоже. Я обязательно успею!

– Я верю! И очень жду.

– Цел..

По линии трещинами пробежали короткие гудки, а затем тишина. Сигнал пропал, и отрезал молодых людей друг от друга.

– ..ую! Если ты меня слышишь.

Андрей перевернулся на спину, и нескончаемый поток дождевых капель, едва задерживаемый хвойными лапами елей, накинулся ему на лицо и глаза. Неспешным в своей обреченности движением он убрал телефон во внутренний карман тяжелой, как бетонная плита, куртки и невидящим взглядом уставился вверх. Туда, где за вымокшими шевелюрами деревьев и непробиваемым слоем густо-серых облаков пряталось небо. А по небу едва отличимые в ярком сиянии звезд обязательно мигали проблесковые маяки самолетов. Железные птицы несли своих пассажиров в такие места, которые одним словом можно назвать – счастье. Видя над головой красочные силуэты самолетов, оставляющие за собой ватные трассы конденсационных следов, каждый воображает, что те, кто летит в них – непременно летят к своей мечте. И, скорее всего, никто и думать не смеет о том, что все может быть совсем наоборот.

Андрей закрыл глаза, зажмурив веки так крепко, как мог. Пока он общался с супругой, то и думать забыл о всяком дискомфорте и своем незавидном положении. Но мучительные эмоции погони ни за что не оставили его насовсем. Сразу же после того, как сигнал безвременно разлучил его с супругой, передохнувший страх вернулся. Протекая по пульсирующим сосудам Андрея, он образовал новую взрывоопасную смесь. Страх смешался со стыдом. Стыдом, который принесла ему ложь любимому человеку. Андрей прекрасно понимал, что сделал все правильно, но, не смотря на это, не мог себя простить. Из-за страха казалось, что охота за ним еще не закончена, и вскоре его обязательно отыщут и убьют. И, возможно, пару минут назад у него был последний разговор с Аленой. И в этот последний разговор он ей врал, а когда с ним покончат – правда вскроется наружу, и девочки узнают о его лжи. Ложь станет их последним, а значит – самым главным воспоминанием о нем.