Марк Альперович - Мотыльки летят к свету

В 2016 году государственная компания «Газпром» сработала с убытком, но руководство компании получило премий на сумму боле 2,5 миллиардов рублей. Премию за что? Чтобы ответить на этот вопрос, надо выяснить фамилии акционеров, хранящиеся в строжайшем секрете. По закону человек, имеющий акции кампании, то есть занимающийся бизнесом, не имеет права быть на государственной службе. Но в России закон носит избирательный характер.

Первый русский царь, выбранный Собором, Алексей Михайлович, по прозвищу «тишайший», наметил масштабные государственные реформы, но произвести их не дали чиновники. С тем же столкнулся император Петр I. Пытаясь бороться с воровством и коррупцией, он хотел выпустить Указ о введении смертной казни за эти деяния. Но его остановил обер-прокурор: «Тогда ты, Петр Алексеевич, останешься один, ибо воруют все, но в разной мере». И император, Указа не подписав, стал заложником своей политики. Когда Александр II решился на проведение реформы по отмене крепостного права, то ближайшее его окружение стращало его потерей самодержавной власти. «Если это нужно России, то я готов и на это», ⎼ заключил он. Другого такого патриота среди высшей российской власти более не было.

Понимая это, И. Сталин приказал уничтожить все монументы этого царя. В наше неспокойное время воздвигали памятники Ивану Грозному, Ивану III, сделали святым Николая II, но о Царе-освободителе почему-то забыли.

В пять лет, находясь в детском саду, я наелся сосулек и заболел крупозным воспаление легких. С этого момента началось мое осознанное знакомство с медициной. Меня поместили в больницу не сразу. Круглые сутки у моей кровати в девяти метровке дежурила моя воспитательница. Между г. Электросталью, где я жил, и поселком Купавна, где был завод «Акрихин», было 35 километров, поезда ходили с интервалом в 2 часа. Антибиотиков тогда не было. И мой отец ходил в Купавну пешком за сульфидином.

В 9 лет, бегая по коридору школы во время перемены, мне ребята подставили ножку, и я упал, разбив голову о постамент И. Сталина. Школьный фельдшер перевязал мне голову и отправил пешком до городской поликлиники. Три километра я шел один. В поликлинике мне накладывали швы без наркоза, не было новокаина, от боли я орал, как резанный. Затем меня отправили домой пешком без сопровождающих. Это был путь в четыре километра. Шла война, и нравы были жестокие.

Будучи в девятом классе, я лег на операцию уже в хирургическое отделение. И эту операцию запомнил надолго. Боль была адская.

До армии я еще раз столкнулся с медициной во время прохождения призывной комиссии. С раннего детства у меня был поврежден правый глаз. Им я не мог даже читать. Окулист Трахтенберг заявил мне, что служит мой сын, послужишь и ты. Вот вам очередной пример еврейской солидарности, о которой так часто говорят недалекие люди и отъявленные антисемиты.

Моя мама любила повторять, что ни делается ⎼ все к лучшему. Возможно, и в данном случае, она оказалась права. Если бы я не пошел служить в армию, неизвестно, как сложилась бы моя судьба.

Помню полкового врача полковника Робостова. У него на подоконнике стояла банка с таблетками. Когда приходил солдат с жалобой на головную боль, заболевание живота, горла, он доставал из банки таблетку, и давал ему. Когда приходил солдат с жалобой на высокую температуру, полковник сажал его рядом с собою, дав градусник, и бдительно следил за его поведением. Если высокая температура, он писал старшине рекомендацию на освобождение от нарядов. Если температура была нормальная, он тоже писал рекомендацию по освобождению, но подписывался особо. Получив эту записку, старшина объявлял солдату два наряда вне очереди и отправлял, как правило, чистить туалет.

Когда я служил в армии, срок службы равнялся трем годам. Молодежь искала способы комиссоваться, и для поднятия давления курила чай и другие травы. В госпиталях таких дезертиров была половина из общего числа солдат, поступивших на лечение. Это не могло не отразиться на положении тех, кто был действительно болен. Доктора выбрали активный способ борьбы с этим явлением. Выслушав больного, доктор советовал, что для установления точного диагноза: «Надо взять спинномозговую жидкость». Затем объяснял, как это делается.

⎼ Вас кладут на спину, и вот этой иглой (врач показывал иглу величиной с сапожную) берут спинномозговую жидкость, протыкая ею между позвонками, после чего вас на тележке отвозят в реанимацию. И добавлял: «Это серьезная процедура проводится без наркоза, и если в процессе ее вы дернитесь, можете остаться на всю жизнь инвалидом».

Желающих, как правило, не находилось. Но это армия, и у нее есть свои особенности.

Во время Великой Отечественной войны, по словам ее участников и СМИ, многие ученики старших классов, студенты записывались добровольцами. Я служил в армии в 1955—1957 годах и подобных добровольцев не встречал. В госпитале в городе Горьком я наблюдал такие сцены.

Служить не хотели, в первую очередь, представители средне-азиатских республик. После года службы в полку оставались лишь единицы узбеков, туркменов, таджиков. Многие из них плохо говорили по-русски. Некоторые просто притворялись, что не знают русского языка. Представители этих республик в Москве способствовали их комиссации по болезни.

В госпитале более двух месяцев находился на лечении солдат высокого роста в очках, крупного телосложения. По слухам, его отец был сотрудником одного из военкоматов и отправлял сына на лечение из одного госпиталя в другой. Так как служить солдат должен быть в комендатуре ГДР, служба весьма опасная.

Когда все врачи покидали госпиталь, этот парень по имени Вольдемар, заходил вместе с приятелями в ординаторскую, где они надевали белый халат и белые шапочки, брали фонендоскоп и другие приборы, и заходили в палату к вновь поступившему солдату. В данном случае к узбеку. За ними тянулся шлейф любопытных, желающих присутствовать на трагикомедии. Вольдемар заставлял солдата раздеться догола, внимательно выслушивал его, бил молоточком по коленам, заставлял принимать различные позы, вставлять палец в задний проход, надуваться и делать другие манипуляции, включая манипуляции с половым органом. Лежащие на кровати солдаты прятали от смеха свои лица в подушку. В заключение Вольдемар расспрашивал солдата про его девушку, и как он справляется с нею с такими болезнями и обрезанным почти под корень членом. Некоторые больные от смеха падали с кровати.

В заключение Вольдемар рекомендовал сделать анализ пота и на ночь поставить клизму, а утром доложить лечащему врачу, что Председатель комиссии рекомендовал немедленно его комиссовать, и на самолете отправить в Ташкент.