Марк Альперович - Мотыльки летят к свету

Для анализа пота необходимо было накрыться одеялами и матрацем, заложить под мышки вату, делать интенсивные телодвижения, и затем отжимать пот в пробирку. После получаса таких упражнений солдаты стали опасаться, что с узбеком случится инфаркт, принесли ему мокрую вату, повторяя при этом: «Все равно тебя комиссуют».

Через пару часов, когда солдат приходил в себя, его приводили в процедурную, где ставил один из солдат клизму (солдаты стеснялись раздеваться перед молодыми сестрами), причем наконечник он окунул в баночку не с вазелином, а со скипидаром. Трое солдат после этого занимали все три туалета в отделении. Многие солдаты выходили в коридор, чтобы насладится предстоящим зрелищем. Узбек вначале спокойно расхаживал по коридору, как это рекомендовалось после принятия клизмы. Затем, анус его, по-видимому, стал беспокоить. Он стал почесывать его вначале пальцами рук, затем об различные углы. И вдруг побежал к туалетам, но двери тех были закрыты. Через несколько минут он закричал нечеловеческим голосом, на который прибежали сестры. Они поняли, в чем дело, и стали стучать в двери туалетов, требуя освободить их, но было уже поздно. По коридору распространилась страшная вонь. Сестры-хозяйки не было, она ушла домой, и узбек вынужден был голым дефилировать по коридору, так как солдаты не пускали обосранного в палату. И подобную «присягу» проходили все новобранцы.

Заключительная часть комедии была на завтра, когда в палату пришел лечащий врач. Больной, измученный вечерними испытаниями, был очень возбужден. Попытку врача осмотреть его, тот встретил в штыки. Он заявил, что уже комиссован решением Председателя комиссии, и доктору требуется только вызвать самолет и отправить его в Ташкент, где ждет его любимая мать. Лишившийся на минуту дара речи, врач пообещал больного отправить туда, куда Макар телят не гонял.

Вольдемар как всегда остался не наказанным. Эти, казалось бы, безобидные нравы не с лучшей стороны характеризовали нравственность молодежи того времени. Но самое поразительное в этом было то, что под давлением узбекского представителя, больной был комиссован. Так порою проявлялось братство народов.

В годы Великой Отечественной войны даже сыновья Сталина, Хрущева, Микояна служили на фронте и погибали на поле боя. В лихие 90-ые годы патриоты «демократической элиты» посчитали, что защита отечества не обязательна для их сыновей, и использовали многочисленные возможности, чтобы освободить их от воинской службы. Служить стали дети, чьи родители не имели денег и связей для освобождения их от армии. Это было началом нравственного разложения общества.

В госпиталь я попал еще раз. У меня начались сильные головные боли.

Был взят анализ спинномозговой жидкости, которому предшествовал следующий разговор с врачом:

⎼ С виду вы из интеллигентной семьи, в которой, наверняка, знают о возможных последствиях этого анализа.

⎼ Мне мама рассказывала, но без него вы не приступите к лечению.

⎼ Но, даже, если анализ будет не благоприятным, по этой позиции вас не освободят от дальнейшего прохождения службы. В лучшем случае, направят в хозяйственный взвод, где вам с вашей фамилией, учитывая контингент военнослужащих, служить будет очень трудно.

⎼ Сейчас, меня интересует, как избавиться от головных болей.

⎼ Хорошо. Только учтите, что я вас предупреждал.

⎼ Я, надеюсь, что этот разговор не отразится на качестве операции?

Врач долго внимательно смотрел мне прямо в глаза, на секунду задумался и вышел из кабинета. Через 5 минут в кабинет зашел другой врач и проводил меня в операционную. По национальности он мог быть евреем или грузином. Спинномозговая жидкость имела повышенные результаты и меня стали исследовать различные врачи: невропатологи, окулисты, гастроэнтерологи. Меня не выписывали, но и на комиссию не направляли.

По вечерам, когда из госпиталя уходили врачи, я заигрывал с сестрами. Это позволило мне заглядывать в свою «историю болезни». Я понял, что мнения врачей разделились. Но не это меня заинтересовало. У нас в полку был целый взвод из Узбекистана. После курса молодого бойца остались только трое, причем, татар по национальности. Меня заинтересовало заключение окулиста, поставившего на два глаза по единице. Одним глазом я, вообще, не мог даже читать.

На следующий день я вошел в кабинет врача и заявил, что он ошибочно поставил на правый глаз единицу.

⎼ Откуда вы знаете, что я поставил единицу?

⎼ Невропатолог мне сказал, что со зрением у меня все в порядке.

⎼ А вы не боитесь оказаться в штрафном батальоне за попытку дезертировать?

⎼ Меня мама учила не бояться отстаивать справедливость.

⎼ Так вот, во имя справедливости вы послужите.

Подполковник медицинской службы не учел боевитость моего характера, укрепленную почти двухлетней службой в полковой школе. Я написал жалобу начальнику госпиталя на умышленное искажение данных по зрению. Был вызван на консультацию профессор-окулист из Москвы. Тот полтора часа исследовал мой глаз с помощью различных приборов и сделал заключение: нуждается в освобождении от военной службы. Но фамилия профессора была Ройзман. И начальник госпиталя вызвал специалиста из госпиталя им. Бурденко. Тот подтвердил диагноз профессора. Не знаю, кто на сей раз был по национальности окулист, но явно не «арийского» происхождения. Начальник госпиталя вызвал меня и с иезуитской улыбкой сообщил, что я напрасно радуюсь, так как он решил пригласить главного окулиста Советской армии.

⎼ Скажите, товарищ полковник, если бы профессор подтвердил заключение окулиста госпиталя, Вы вызвали бы другого окулиста?

⎼ Конечно, нет.

⎼ Значит, двум специалистам вы не доверяете по причине одной со мной национальности? ⎼ заявил я с той же иезуитской улыбкой.

Полковник на минуту задумался, а затем заявил:

⎼ Хорошо. Вы будите комиссованы.

На следующий день был вывешен приказ о вынесении строго выговора антисемиту-окулисту. Так младший сержант оказался победителем в борьбе с подполковником. В наше демократическое время подобное практически невозможно.

В одном крупном московском учреждении я был свидетелем того, как профессор прописал больной очень дорогие импортные лекарства, которые в аптеках города не продавались. Но после трехмесячного их применения улучшение больной не наступало. В споре между профессором и академиком, зав. отделения, было решено отправить лекарства на исследование. В процессе исследования было выяснено, что лекарство контрафактное, по составу напоминающее салол с белладоном. В наше неспокойное время выясняется, что контрафактные лекарства составляют чуть ли не 30% всех поставляемых в страну лекарств. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь за это был привлечен к уголовной ответственности. Аптечная мафия непобедима.