Георгий Левченко - Люди

«Впечатляет, правда?»

«Да, у нас такого не увидишь», – подтвердил я Александру Владимировичу, когда все собрались в фойе. А чему мы восхищались? Не фресками, не картинами, не скульптурами, не историей этого места, их попросту не было, не даже изысканным его убранством, которое так назвать нельзя, мы восхищались безвкусицей, дешёвенькой попыткой пустить пыль в глаза, представлением неотёсанных болванов о богатстве. Это квадратное уродство ничем не смахивало ни на дворцы древнеегипетских фараонов, ни на древнегреческие храмы, ни на итальянское палаццо времён Возрождения.

«Понятно, что в местных администрациях такого нет. Я к тому, что ничего подобного нет даже в нашем доме правительства».

«В нашем я не бывал», – как будто я бывал в каком-то другом кроме этого.

«Ещё чуть поработаете, не раз успеете, даже не захотите туда возвращаться. Я там бываю только по поводу какой-нибудь очередной нервотрёпки, поэтому меня от него уже воротит. А вы голодны? Здесь прекрасный буфет».

«Нет, я поел перед выездом».

«Странно, я всё время сидел в столовой и вас там не видел».

«Я пообедал в номере. В столовой, наверное, недёшево».

«Вообще-то всё оплачено, завтрак, обед и ужин. Те бумажки, которые нам раздали при заселении, – талоны на еду. Всё оплачено».

«А я их выбросил. Если честно, я не слушал, что мне говорила девушка на регистрации».

«Не знаю ни одного мужчину, который бы слушал, что говорят женщины. По всей вероятности, это защитный механизм, выработавшийся в ходе эволюции, чтобы человечество не вымерло из-за того, что мужчины поубивают всех женщин за их невыносимо глупую болтовню».

«Надеюсь, в наше отсутствие номера не станут убирать».

«Думаю, что их уберут только после нашего отъезда. В лучшем случае».

«И не говорите, паршивая дыра, а не гостиница».

«Бывает и хуже. Нам ещё повезло, что в этом городе нет подешевле. Если бы была, нас бы в неё и заселили. Знаете, когда ко мне подошли и сказали приготовиться к предстоящему мероприятию, я грешным делом понадеялся, что всё закончится сегодня».

«У меня промелькнула та же мысль. Я даже стал планировать, как отсюда выбираться, если нас повезут только завтра».

«А вот я тут же понял, что ошибся, иначе нас бы в гостиницу не заселяли, а привезли сюда, выгрузили, заставили сидеть, потом загрузили обратно, и в путь».

За окном был уже глубокий вечер, Солнце давно скрылось, и лишь искусственный свет, сильно редевший к городской окраине, к которой мы направлялись, сопровождал наши уставшие, унылые тела. Подъехав к гостинице мы по традиции нестройными рядами вышли из автобусов и грустно побрели ко входу. У лифта образовалась небольшая толпа, в которую влился Александр Владимирович, я на второй этаж поднялся пешком. В корзине лежали никем не тронутые талоны, которые я сперва принял за визитки гостиницы и потому от них сразу же избавился. Действительно, на трёх листках плотного картона был напечатан номер моей комнаты и, соответственно, «Завтрак с 7.00 до 10.00», «Обед с 14.00 до 17.00», «Ужин с 20.00 до 23.00». Можно спуститься хотя бы ради любопытства.

VII

Александр Владимирович неправильно назвал то место столовой, в моём понимании оно являлось настоящим рестораном с барной стойкой, только специфическим, поскольку его посетители чётко делились на два сорта: те, у которых питание включено в стоимость номера, и все остальные. Первым отвели длинные столы с белыми скатертями в глубине зала, перед которыми стояла девушка в чёрных брюках и белой блузе, отбиравшая у постояльцев талончики и указывавшая на окошко в кухню, из которого на подносе выдавалась строго отведённая порция, состоявшая вечером из пакетика кефира, стакана чая, булочки и кусочка сливочного масла, ляпнутого на край тарелки. Вторые сидели у окон за аккуратными столиками с голубыми скатертями, к ним подходила другая официантка и принимала заказы. Время от времени девушки менялись.

Для меня это было в новинку, я имею в виду вообще всё: жизнь в номере, еда в ресторане, вездесущее присутствие посторонних и в целом помещения, отношения, ситуации. Взяв свою порцию на древнем облупленном подносе и сев с краю общего стола среди людей даже не из нашей группы колхозников, я совершенно не понимал, что мне делать. По-детски переводя беспокойный взгляд с одного предмета на другой, я никак не мог решить, то ли сначала раскрыть пакетик с кефиром, налить его в стакан, а потом намазать масло на булочку, то ли выпить чаю (очень хотелось пить после сухомятки), намазать булочку маслом, а пакетик с кефиром взять в номер, чтобы выпить перед сном, то ли съесть булочку, масло не трогать, и запить её сначала чаем, потом кефиром. Сейчас на бумаге это кажется смешным, но тогда мне было не до смеха, я всё волновался, как бы мне не опозориться. В итоге я выпил чая, намазал булочку маслом, съел её и запил кефиром.

Поднявшись в номер, я положительно не понимал, чем занять остаток вечера. Отзвонившись родителям, написав дежурные ободряющие слова своей номинальной тогда ещё девушке в социальной сети в преддверии предстоявшей ей сессии и ироничные школьному приятелю по поводу купленного им мотоцикла в разгар зимы, мне оставалось только лежать на койке и рассматривать трещины на потолке. Немного полазил в сети, как и любому другому обалдую, у которого нет чётких интересов в жизни, делать мне в ней было совершенно нечего, все новые развлекательные страницы я пересмотрел в течении дня уже по несколько раз, спать совсем не хотелось, и я решил выйти прогуляться. Оделся, спустился, немного прошагал вдоль гостиницы, на улице оказалось темно, морозно и шумно, у ресторана толпились курящие, слышались агрессивные реплики, кто-то с кем-то выяснял отношения, постоянно подъезжали и отъезжали машины, стояло несколько такси, таксисты тоже курили и тоже о чём-то громко разговаривали. Мне стало неприятно и откровенно боязно, я быстро вернулся в номер и закрыл дверь. Что ещё можно было сделать? Девиантное поведение возникает от безделья. Будь я постарше и посмелее, спустился бы в ресторан, напился, подрался, снял проститутку, подхватил триппер или что похуже, в номер вернулся под утро и на мероприятии с участием губернаторов и ещё чёрт знает кого выглядел бы неопрятно, от меня бы разило перегаром, на обратном пути в автобусе наверняка бы укачало и вырвало, а через пару дней я бы пришёл в нашу местную убитую поликлинику, потому что у меня из полового члена постоянно капает и жжёт при мочеиспускании, и весь наш честной городок узнал бы, что работник местной администрации ведёт асоциальный образ жизни. Утрирую? Отнюдь! Пусть и выражаюсь несколько эгоцентрично. Короче говоря, моя деревенская неопытность меня в тот вечер спасла, хотя в принципе я был готов реализовать всё вышеперечисленное, по крайней мере, находись я здесь не один, а с друзьями, наверняка произошло бы что-нибудь подобное.