Алишер Мамасалиев - Уличные истории. Я проживаю удивительно странную жизнь…

© Алишер Мамасалиев, 2020

ISBN 978-5-4498-0277-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это книга своего рода дань уважения моему поколению, людям, которые росли вместе со мной на закате советской империи, в маленьком и уютном городе Фрунзе и затем, переступив через порог своего отрочества, вкусили сполна болезненные последствия развала СССР.

Эти рассказы написаны мною через призму юношеского романтизма и неписанных законов Улицы где я имел счастье вырасти, не претендующие на объективность, ведь объективность это иллюзия.

Рассказы эти писались мною в разное время и при разных обстоятельствах. Бывало так, что я годами не писал и тогда они хранились в разных файлах моего компьютера впоследствии ставшие свидетельством нашего существования – всех тех, кого называют представителями потерянного поколения. Я расскажу вам о том времени, когда мы переходили из подросткового возраста в осознанную взрослую жизнь. Ведь согласитесь, о нашем поколении выросших с периода конца 80-х и начало 90-х написано очень мало.

К сожалению многих с кем я вырос «шальные девяностые» жестоко сломали, других кто не принял новых правил игры, просто выбросили за борт активной жизни и лишь немногие из моих сверстников смогли найти себя и самореализоваться.

Девяностые ставшие для многих переломными, практически затмили и стерли с нашей памяти восьмидесятые, а ведь для многих из нас они были самыми счастливыми. Чтобы окончательно не забыть о них, я повествую вам эти короткие истории, в них моя ностальгия по тем ушедшим дням.

Само название книги «Уличные истории» я думаю говорит само за себя, это сборник коротких новелл, которые описывают то времени когда еще не было ни сотовых телефонов, ни интернета и мы общались между собой вживую на улице и во дворах панельных квадратов. Первое знакомство с новым цифровым технологиями у нас произошло только в 1996 году когда появились в Бишкеке пейджеры, поскольку сотовая связь тогда стоила очень дорого и цена на мобильные телефоны доходила до 1000$. В середине 90-х пейджер как атрибут успешного молодого человека был еще удобен тем, что его всегда можно было оставить в залог у бармена если, в портмоне оставалось «капусты» только на «мотор». А мобильная связь как массовый продукт в Кыргызстане станет доступной только ближе к 2004-му году… впрочем, я немного отвлекся.

В общем эта книга о нас… о потерянном поколении, немного о Фрунзе и о том как мы росли. В первую главу книги «Районовские» вошли мои самые ранние работы, они навеяны влиянием уличной субкультуры 90-х годов. Вторая глава как это ни странно посвящена юношескому романтизму, а в третьей главе книги я предлагаю вам познакомится с моими конкурсными работами – «Три пересечения с Писателем» и «Дисгармония».

Я не льщу себя надеждой сравняться в умении излагать свои мысли с теми, кто потратил всю свою жизнь в сочинительстве и литературе. Не исключено, что вы найдете в ней изъяны… Это мой очередной эксперимент и игра со временем, такое путешествие в еще недалекое прошлое, которое все больше становится черно-белым.

Не пренебрегай, мой дорогой читатель своими первыми впечатлениями… если нужно прервись, отложи на время в сторонку книгу, но потом прочти все до конца… и если слова на стене – «Цой жив!», возвращают тебя подсознательно на мгновенье в прошлое, значит это книга для тебя…

В добрые, союзные времена наш небольшой город, согласно энциклопедии СССР, считался культурно-промышленным центром, в нем действительно было немало достопримечательностей: театры, музеи, много парков и крупных предприятий.

Где-то, в начале 80-х в южной части города Фрунзе появились новые микрорайоны, и молодые советские ячейки общества, ютившиеся до этого в общежитиях и тесных коммуналках, массово стали расселяться в просторные панельные квартиры.

Эти жилые кварталы пахли горным воздухом и свежим асфальтом, в основном это были однотипные, серые девятиэтажки выстроенные как спичечные коробки в незамысловатые геометрические фигуры. В этих бетонных коробках потом появятся зеленые дворы с детскими площадками и вездесущей детворой. Так постепенно из года в год город Фрунзе рос вширь и на его карте появлялись новые микрорайоны с незамысловатыми названиями: Восток-5, Асанбай, Тунгуч, Джал, Аламедин и др.

Но были в нашем городе и другие «районы», их очертания вы не увидите на карте столицы, нет их и в туристических путеводителях, о них даже не знали и большинство самих горожан, лишь в особой картотеке ГУВД красным фломастером обведены их нечеткие границы, на страже которых хотя и не стоят зеленые фуражки пограничников, но и тут чужаку не дадут незаметно пройти.

Названия этих «районов» были на слуху у постоянных обитателей школьных спортплощадок и многочисленных дворов, спрятанных в квадратах панельных домов. Некоторые из этих «районов», как, например, «Кузнечка», «Дзержинка», «Карпинка», «Шанхай», «Ботаника», берут свое начало еще с шестидесятых годов. В этих «районах» росли наши отцы и старшие братья… и «старшаки» в кругу нам рассказывали легенды, когда «районы» эти действительно гремели на всю столицу… это «районы», где рулила уличная шпана, пацанские районы города, которые когда-то делили Фрунзе на отдельные территории.

До начала девяностых среди городской молодежи это деление на «районы» было четко регламентировано: любой, начиная с десятилетнего подростка, заканчивая студентом вуза, четко имел представление – из какого он «района», знал имена местных авторитетов, с каким «районом» его «район» имеет «терки», а с каким в «шоколаде». Это нужно было знать хотя бы для личной безопасности, чтобы ненароком в ночное время не оказаться одному на вражеской территории. И это не было сугубо нашей какой-то особой спецификой, практически все промышленные центры СССР в то время имели такую молодежную тенденцию, которая в начале 80-х стала приобретать массовый характер, и в таких городах, как Казань, Набережные Челны, Люберцы эта формирующаяся субкультура нередко становилась угрозой общественной безопасности горожан.

В мою пацанскую бытность (1984—1991 гг.), когда я еще шпаной ходил по чужим дворам, у нас на слуху были еще такие «районы» как – «Токольдош, Жилой, Забайкалье, Турусбечка, Бостон» и другие. Каждый такой «район» имел свою «толпу», своих авторитетов и «торпед». В то время мы не делились на нации, нас разделало только одно это был «район»… и если ты рос на улице, чтил его традиции и неписаные законы, со временем ты становился своим – «районовским», со всеми вытекающими отсюда последствиями.