Волков Тим - Пятый всадник

– Я серьезно, Марк… Да кончай чавкать, послушай!

Оба насторожились, вслушиваясь в какофонию коллекторов. Это неискушенному профану кажется, что подземелья большого города безмолвны и пусты. На самом деле сеть сточных канализаций весьма шумна – здесь и разносортная капель со сводов и труб, и шипение задвижек, и шум вентиляции, гул недалекого метро и скрежет бетона, всегда находящегося под давлением. А еще писк крыс и какие-то шорохи.

Шорохи!

– Марк, мне это не нравится! – прошептал Арт, боясь пошевельнуться.

– Давно ли тебя стала пугать темнота коллекторов? – тихо спросил напарник, все же насторожившись и сам.

Шум из бокового ответвления гидросети сейчас выглядел каким-то странным и чересчур жутким. Будто надувную лодку тащили посуху за трос. Сантехники переглянулись, с трудом глотая комы в горле. Лучи фонариков вмиг устремились к источнику звука. Но кроме метнувшихся прочь из коллектора двух крыс никто оттуда не показался. Да и кто бы мог там находиться кроме двух технарей?! Мальчишки сюда не шастали, бомжи тоже, грызуны и тараканы не могли издавать такой…

Таракан!

Марк сразу вспомнил о предупреждении Симона, отчего волосы на затылке зашевелились, ладони вспотели, а спину охватил озноб. И совсем не подземельный.

– Арт, иди глянь, что там?

– Сам иди… – ойкнул напарник, прижимаясь к Нордену.

– Слушай, не смеши мои яички… Иди посмотри, если боишься, возьми монтировку, – Марк подтолкнул коллегу плечом.

– Мои яички давно исчезли! А до твоих мне дела нет, – прошептал Арт, упираясь сапогами в бетонный бордюр. – Нашел дурака, иди сам, мне что-то не хочется.

– Эй! – крикнул Марк в тоннель, чем вызвал долгое эхо, блуждающее в подземных катакомбах, и матерную ругань напугавшегося напарника.

– Бьюсь об заклад, это шутки Симона, – промолвил Арт, утирая вспотевший лоб. – Что он там тебе говорил по рации? О чем предупреждал?

– Тебе лучше не знать, иначе наложишь в штаны так же, как я.

– Говори уже!

– Уверен?

– Ма-арк!

– Ну… типа в коллекторах встретил гигантского жука.

– Кого-о?!

– Таракана. Огромного.

– Насколько ог… огромного? – произнес Арт, понижая голос до еле внятного бормотания.

– Футов десять.

– Фак…

– Ты пойдешь смотреть, или мы так и будем тут сидеть и порциями откладывать в трусы личинок?

– А почему я?

– Ты моложе меня и, значит, сильнее.

– В фильмах ужасов обычно вперед идут наиболее опытные, матерые герои, – прошептал Арт, неотрывно следя за пятачком света на кирпичной кладке стены, выдаваемого налобным фонариком.

– То есть, ты хотел сказать, самый старый идет вперед?

– Да-а!

– Слушай, мачо… Ты не усугубляй ситуацию, и так тошно… Если это шутки Симона, я ему…

– … Тихо-о! – прервал напарника Арт.

Глубоко в коллекторе дико мяукнула кошка, послышалась короткая возня, и раздался шлепок. Почему-то только следующая фраза вырвалась из уст Марка:

– Хана котяре!

Арт зло посмотрел на коллегу, показывая кулак.

– Выбирай выражения, мудак!

– Соблюдай дистанцию, молокосос! – вторил ему Норден, снова подталкивая вперед. – Иди уже. Даю десятку, что там никого нет, а блудный кот сожрал очередную крысу.

– Да на черта мне твоя десятка? Я жить хочу!

– А там прям смерть тебя поджидает, идиот?! Ступай, жду тебя и подсвечу. Возьми фальшфейер и монтировку. Давай-давай, шагай, Бэтмен. Я прикрою.

– Ч-черт!

Арт взял в руку ломик, в другой сжал файер и нехотя двинул в сторону угрозы. Плеск воды под ногами заглушил все остальные шорохи, Марк жадно вглядывался в освещенный двумя фонарями проем. Вдруг зашипела рация, слов разобрать было нельзя, видимо, сказались помехи в эфире. Но оба сантехника вздрогнули и не на шутку струхнули.

– Фак! Тут уже не местным дерьмом воняет, а моим собственным, – проворчал Арт, отвернувшись от объекта внимания, за что тут же поплатился. Жизнью!

Быстро юркнувший из коллектора силуэт схватил мужчину за руку и тотчас исчез обратно вместе с телом сантехника. Все произошло так молниеносно, что Марк не понял, кто или что это было. Только заметил два черных хлыста и блеснувший в косом луче света хитиновый панцирь. Потом он бежал прочь, падал, скользил, снова спотыкался, дико орал, заглушая позади себя вопль Арта. Затем, ударившись о торчавшую арматуру, на время отключился и повалился навзничь.

* * *

Сознание приходило долго и болезненно. Липкое от крови лицо скривилось, грязные, мокрые руки покрутили фонарик на лбу, но тот приказал долго жить. В кромешной тьме то ли сердце упало в гениталии, то ли те спрятались в душе, но животный страх настолько овладел человеком, что сковал все его конечности. Боясь издать любой звук, сдерживая стон, Марк выполз из нечистот и прислонился спиной к бетонной стене. Что там говорится в романах-хоррорах – нужно замереть и ждать, иначе тварь реагирует на движение?

Марк не мог справиться со спазмом в груди, дышать стало тяжело, почти невозможно. Рука нащупала в разгрузочном жилете ремонтника отвертку, затем плоскогубцы и только потом фальшфейер.

Мысль о включении рации током шибанула мозг – этого делать сейчас никак нельзя. Сначала свет. Нужен свет!

Он изготовил заряд к действию, вырвал петлю и вытянул руку. И, дернувшись, обомлел…

Прямо напротив него истуканом замерло существо, нечто огромное и жуткое. Застыло мокрым, глянцевым исполином всего в метре от человека. И тоже отпрянуло от него в свете вспыхнувшего файера. Усы-кнуты зашевелились, заерзали, гигантский жук сдал назад, ощутив резкий жар и яркий свет внезапного источника. Из пасти насекомого торчала раздробленная окровавленная нога Арта – Марк узнал ее по оранжевому сапогу коллеги. Он заорал так, как никогда не кричал в своей жизни. И ткнув горящим фальшфейером в морду твари раз-другой, заставил ту попятиться и зашипеть. «Тараканы не шипят!», – мелькнула сумасшедшая мысль в воспаленном мозгу Нордена, но ноги уже несли его прочь.

Как он выскочил из подземки, он не помнил – вниз уже спускалась аварийная команда городских служб. Вместе с полицейскими, вооруженными помповыми ружьями и многочисленными фонарями. Оказалось, что рация Марка все это время была включена на передачу, на том конце радиоэфира его слышали, а он их нет. От жуткого страха психика Нордена дала сбой, он ничего не понимал, не слышал, не говорил. А только мычал и, тыча пальцем в черный зев коллектора, таращил безумные глаза.

На реабилитацию его поместили в городскую больницу, где он провалялся неделю, принимая психологов и полицейских. Последние так и не нашли ни таракана, ни Арта, ни следов пребывания жуткого монстра в катакомбах Нью-Йорка. И только побежавший по кафельной плитке больничной палаты маленький таракашка вызвал у лежащего пациента сердечный приступ. Он в безмолвном крике ткнул пальцем в сторону крохотного насекомого, побледнел и, схватившись ладонью за грудь, отвалился обратно на подушку.