Анил Ч.С. Рао - Яркие огни, Большой Будда

Она проспит до полудня, а потом проснется, чтобы забрать с порога последний выпуск Women’s Wear Daily 13 13 Women’s Wear Daily – популярный журнал об индустрии моды. , приготовить эспрессо и прослушать бесчисленное количество сообщений на автоответчике от модной мафии.

В свою кассетную деку Nakamichi 14 14 Nakamichi – японская компания, основанная братьями Накамити, ведущий производитель кассетных дек. она вставит альбом Pet Shop Boys «PLEASE» и перемотает до песни «Tonight»: «Мы могли бы проваляться в постели весь день, а потом и всю ночь».

Сегодня у нее нет работы. Она нарезает пять дорожек кокса на своем стеклянном обеденном столе и быстро нюхает их. Перематывает кассету до отрывка: «Ты можешь всю жизнь прожить в одиночестве» и думает о своем дружке-фотографе Урисе, который улетел на съемки на Гаити.

«И правда, одиноко», – говорит она, протягивая руку за фаллоимитатором, но, решив, что не в настроении для такого возбуждения, кладет его обратно на обеденный стол.

Она открывает журнал. Под заголовком «КТО ОН?» размещена история о киновечеринке, на которой она была прошлым вечером: «КТО ОН?», Майкл Мусто 15 15 Майкл Мусто – американский журналист, долгое время писал о ночной жизни, вел колонку сплетен в «Голосе Гринвич-Виллидж», автор многочисленных обзоров и интервью. .

Неизвестный клаббер на вчерашней вечеринке в «Лаймлайт» украл представление, созданное для дебютного фильма Пирса Броснана «Кочевники». Молодой человек в сером костюме от Армани и мокасинах от Гуччи (на босу ногу) сделал дурную пародию на ирландца, известного своей ролью в телесериале «Ремингтон Стил» 16 16 «Ремингтон Стил» – сериал, в котором Пирс Броснан сыграл главную роль. . Говоря на чистейшем английском языке, как в передачах BBC, этот незваный гость всю ночь держал пресс-корпус в замешательстве, а потом исчез так же таинственно, как и появился. В последний раз его видели входящим в метро на Четырнадцатой/Шестой Авеню.

Ночные угарные вечеринки у Энсила начинали действовать мне на нервы. И дело было не только в том, что музыка, доносившаяся из его комнаты всю ночь напролет, мешала мне спать, но и в том, что у Энсила и его весельчаков неизбежно начинался жор в два часа ночи. И, поскольку он тратил почти все деньги на траву, они съедали за одну ночь продукты, на которые я планировал прожить неделю.

Много раз я заходил по утрам на кухню и обнаруживал, что мой соус для спагетти разбрызган по стенам и столешницам, тарелки громоздятся в раковине на целую милю в высоту. Столкновение было неизбежно, и в один прекрасный день оно произошло.

– Энсил, ты должен перестать съедать всю мою еду! – строго сказал я.

Энсил опустил глаза, и его, казалось, неисчезающая улыбка превратилась в легкую нахмуренность.

– Эй… парень, прости меня.

– Понимаешь, дело не только в еде, – продолжил я. – Я просыпаюсь по утрам и вижу, что кухня стала похожа на место зверского преступления!

Я говорил еще пять минут, изливая столь долго сдерживаемое страдание. Энсил говорил очень мало, глядя в пол, избегая встречаться со мной глазами. До меня внезапно дошло, что Энсил и его весельчаки просто не знают ничего лучшего. Высшее образование означало для них всего лишь череду вечеринок, подавляемых родителями в школьные годы.

Вскоре меня поглотила бездна угрызений совести. Мысленно я перебирал варианты действий, которые могли бы наладить наши добрососедские отношения, и пришел к выводу, что лучшим способом загладить вину было бы участие в том, что Энсилу и его весельчакам удавалось успешнее всего – употребление наркотиков.

– Ты меня разводишь! – ответил Энсил со своей фирменной зубастой улыбкой.

– Нет, чувак, я серьезно, – продолжал я. – Я бы хотел закинуться кислотой с вами.

– Разводишь меня!

– Нет, Богом клянусь, я серьезно!

Энсил провел меня через общежитие, чтобы познакомить со своим поставщиком ЛСД, скульпторшей с лошадиным лицом, но потрясающими ногами по имени Джуди. Ее комната была оформлена в стиле бойскаутской палатки Джерри Гарсии – стены и потолок обтянуты варенкой и батиком.

Она бросила крошечный белый квадратный кусочек бумаги на кульман и справилась у Энсила:

– Вы, ребят, собираетесь закинуться каждый по дозе?

– Нет, Али может взбеситься. Просто подели напополам.

Джуди достала нож X-Acto и аккуратно разрезала маленький квадратик на половинки, бросив оба кусочка в ладони Энсилу. Мы с Энсилом разошлись по своим комнатам, где каждый из нас проглотил свою половину.

– Али, это будет долгая ночь.

Я действительно с нетерпением ждал этого.

Я устал от Энсила и его весельчаков. И вот в один день в конце семестра я сел в скорый поезд до Нью-Джерси и сошел на остановке в городке Харрисон, недалеко от Ньюарка. Мое внимание привлекла большая фабрика по производству противоблошиных ошейников Hartz прямо за станцией. В Харрисоне, как и в Бей-Ридже, Бруклине или Стейтен-Айленде, Маркс и Энгельс нашли бы настоящий нью-йоркский пролетариат – людей, зависимых от Манхэттена своим доходом, которого никогда не хватило бы на мало-мальски комфортную жизнь.

Возможно, из соображений гигиены и экономии я решил присоединиться к пролетариату, чтобы отдалиться от культурного насилия, в котором я жил в бруклинском общежитии. Секс, наркотики и рок-н-ролл – я был контужен, но в то же время никак не хотел переводиться в университет за пределами Нью-Йорка. Я нашел маленькую студию на верхнем этаже сборного рядного дома неподалеку от фабрики по производству каких-то химикатов – что бы там ни было, я чувствовал этот запах по ночам, в один и тот же час, стоило мне оставить окно открытым.

В городе часто мелькали тони манеро прямо из «Лихорадки субботнего вечера» 17 17 «Лихорадка субботнего вечера» – американский музыкальный художественный фильм, сыгравший большую роль в популяризации музыки в стиле диско. Роль главного героя Тони Манеро принесла Джону Траволте всемирную славу. , разъезжавшие взад-вперед по главной улице в бесстыжих черных «Шевроле Камаро», из которых вырывались «Eyes Without a Face» Билли Айдола или «Get Into the Groove» Мадонны. Но, помимо этих незначительных раздражающих факторов, это местечко было вполне нормальным и, что самое главное, приемлемым – учитывая жадность моего богатого отца.

Местные жители были очень подозрительны, как будто их драгоценная популяция могла исчезнуть в любую минуту, как будто у них забирали почву из-под ног. В отличие от Манхэттена, здесь разнообразие становилось поводом для предрассудков, а не основой гармонии.