Александра Альбертовская - Рябина семейства цитрусовых, или 23 эпизода. Иллюстрации Меньшовой А. А.

В общем, мы простужались. Часто.

И тогда отец шел лыжами в тайгу. Можжевельник у нас растет, но редко, нужно знать, где его найти. Папа знал. Там он бил клеста. Клест – птица с неровным клювом, питается ягодами можжевельника. Ягоды твердые, но маслянистые. Для того, чтобы они перетирались в зобе, клест глотает мелкие камушки. Камушки трут жесткие зерна можжевельника и выделяется можжевеловое масло. Зачем можжевеловое масло птице, я не знаю.

Папа стрелял клеста и доставал из него зоб.

Этим зобом он нас лечил. Давал понемногу есть содержимого – перетертых можжевеловых ягод и мелких камушков, куда же без них?

От концентрированного можжевелового масла нос начинал свистеть, как от черных леденцов «Холлс»!

Выздоравливали ли мы от того, что ели зоб птицы с кривым клювом или для того, чтобы не есть больше эту дрянь, но мы выздоравливали!

Вот такой он у меня – папа-Айболит.

В Нелькане зимой досуг был не изыскан. Самолетом забрасывали фильмы, в клубе были танцы, ну…. дрова еще кололи и воду носили. Это уж ежедневные увеселения, народные гуляния с ведрами и расколотыми лиственничными чурбанами.

И еще все читали!

Запойно! Самозабвенно!

Но многие книги выдавали не иначе, как на десять дней и безо всяких там продлений!

Поэтому во взрослую сельскую библиотеку без зазрений совести записывали всех, начиная с младших школьников. Так, в зависимости от количества детей, семья могла заполучить «Трех мушкетеров» месяца даже на полтора.

Правда, эту семью немедленно переставали пропускать в очереди в продуктовом магазине, зато Дюма можно было наслаждаться, а не глотать его, давясь абзацами…

Мне три с небольшим года, родители ушли на танцы в клуб, пацаны читают на своей двухъярусной кровати, на кухне тихо потрескивает догорающими дровами печка.

Мне б поиграть, но это скучно. Я хочу, чтобы мне почитали. Мама велела мальчишкам мне почитать….

Вы знаете, что, пока мамы дома нет, ее слова вообще не аргумент?

Я знаю.

В жизни моих братьев все очень просто – если хочешь книжку, почитай ее. Не умеешь читать – учись. Как? Сейчас покажем.

Братьев в азарте потащили меня к свету просвещения.

«Н» и «А» будет «НА». Понятно? Отлично. А «М» и «А»? Думай… не знаешь? Значит, читать не хочешь…

И пацаны снова хватают свои интереснейшие книги, о которых я могу только мечтать… «Робинзон Крузо»… на серовато-желтой шершавой обложке почти стерт рисунок странного вислоусого человека в нелепой шапке мятым конусом…

Я думаю… у меня не получается! У меня все очень слабо с пониманием логики – мне, черт возьми, три года!

Я ною! Бац! – прилетает в меня подушка с верхнего яруса.

«НННННАААААА» – шепчу я в попытках обрести разум….

«ННННАААА»… Бац! – вторая подушка откровенно намекает мне шептать тише.

«ННННАААА»… «МММ… МММ….МММММММММААААААА!!!» – ору я в полнейшем экстазе!

Андрей и Ромка переглядываются так удивленно, что только теперь, вспоминая, я понимаю – вся эта заваруха со слогами была затеяна исключительно для того, чтобы я не мешала им читать! Но я-то докумекала! И в братьях снова вспыхивает азарт!

«Н» и «А» – «НА». А «Н» и «И»?..

Я снова скисла, пацаны улеглись по кроватям.

«НННААА»… «ННННАААА»…

Скинутый сверху валенок подстегнул мою мыслительную деятельность:

«НННАААА»… НННН… – ИИИИИ»… «НННН-ИИИИИ»… «НННИИИИИ!!!» – снова ору я, подпрыгивая на кровати!

Ну, а дальше уже было дело техники. Мальчишки прямо по ходу называли мне буквы, а я уже просто складывала их в слоги.

А вот из слогов складывать слова я училась следующим вечером, когда родители снова куда-то ушли.

…Я помню эту страницу в учебнике «Родная речь» за второй класс… Андрейка учился во втором.

На развороте двух страниц, по краям напечатаны флаги пятнадцати советских республик, и какой-то текст… Я помню, как выглядела эта страница, и не помню ни слова из впервые прочитанного мной.

Много лет спустя я увидела эту страницу растрепанном учебнике, его нашли где-то на чердаке и потом пустили в топку. Но сперва я открыла тот самый разворот. Там даже сохранились выцветшие вмятинки от химического карандаша – я так лучше думала.

Родители вернулись, надо полагать, не поздно. Потому что нас не отправили спать, а мы все вместе собрались в зале.

Я читала крупные заголовки в газете «Звезда Севера». Мама указала отцу на это, но тот отмахнулся – запомнила, наверное, память-то хорошая!

И тут я перевернула страницу. Не настолько же хороша моя память, всполошились родители.

И мама вынесла мне из спальни маленькую книжицу.

Лимонно-желтая бумажная обложка, посередине обложки – заголовок в фигурной рамке, а из-за рамки выглядывают игрушечный жираф, обезьяна и, кажется, попугай.

«Дидактические материалы для детей старшей…»

– А что такое «Дидактические»? – спросила я у мамы.

Так родители узнали, что я вот уже часа полтора как умею читать.

Уже взрослой я увидела эту книжку у мамы. Книжка была устаревшей, а мама ее хранила… а я долгие годы думала, что тот вечер мне приснился…

А утром мама подарила мне мою первую книжку. Это были стихи. Кажется, про хомяка какого-то… или суслика…

Покажите мне сейчас эту книжку, я ее узнаю. А стихов не помню….

Я была страшно болезненной в детстве. Настолько, что не смогла переболеть ветрянкой вместе со всеми деревенскими только потому, что заболела корью, которая в это время гуляла в соседнем поселке.

У меня не усваивался витамин С отчего-то. Дома было полно брусники, чеснока и всяких других кладезей природы, но как-то не брали они меня.

В общем, в возрасте трех лет меня вывезли в Хабаровск с гиповитаминозом С почти в степени «цинга». Моя тетушка на тот момент трудилась в отделе снабжения Института Материнства и Детства, куда меня с мамой и пристроили. Там как-то полечили, уколы поделали, отправили домой и повелели есть цитрусовые в любом количестве, в котором мама сможет их достать. Мама спросила, а не вылезет ли диатез? Конечно, она имела в виду, а не треснет ли ряшка у детки, но сделикатничала.

Доктор опасений не принял, сказал только, что мне до диатеза, как до Москвы… в общем, спиной.

Восьмидесятый год, цитрусы на елках не растут. Но! Тетушка щекой дернула и пообещала, что обеспечит. И обеспечила. Говорила потом – руки чуть не отсохли, таскать мне сумками мандаринки.

Я с утра подходила к холодильнику, стучала по нему и требовала «минку». Наверное, я была самым счастливым ребенком на Дальнем Востоке в то время – лопала весь день мандарины и слушала на пластинке «Чебурашку».

…Когда выросла, спросила у мамы – какого, собственно, хобота у нас дома три в хлам заезженных винила про чудо-зверя. Мама и рассказала про большеухий террор, который я устраивала…