Елена Ронина - Стеклянные дети

– Дураки вы оба, – прошипела Инга в трубку.

И тем не менее на свидание с Глебом пошла. Ей даже нравилась эта ситуация. Не нужно из себя что-то изображать. Все точки расставлены. Человек пригласил ее в театр. Сходим. Почему нет? И спектакль аншлаговый – не попасть. И где только билеты купил? Таганка. «Мастер и Маргарита», мечта всей жизни! От такого не отказываются. В главных ролях Смехов, Шацкая.

Глеб ждал ее у театра с милой и приветливой улыбкой. Немного провинциальный, сразу видно, что не москвич, в плаще и в шляпе. И к чему эта шляпа? Разве на улице холодно? А если у него голова мерзнет, можно найти модную кепку. И ботинки на толстой подошве совершенно не подходили ни к неплохому импортному костюму, ни к галстуку, в общем достаточно симпатичному. «Да, видно, той жене совершенно все равно, как одет муж», – пронеслось у Инги в голове.

– Еще успеем в буфет. Я бы, честно говоря, перекусил, знаете, я же здесь в командировке, ухаживать за мной некому.

– Конечно, пойдемте, – бодро продолжила Инга. – А дома за вами кто ухаживает? – девушка решила особо не стесняться и задать все вопросы сразу и прямо.

– Жена, – так же прямо, ничуть не смутившись, ответил мужчина.

Вот это да. То есть он просто увидел одинокую девушку. А тут билеты подвернулись. Почему бы не предложить сходить вместе? Не с Сашкой же идти, в конце концов. У него есть Галя. А у Инги никого нет, она вполне может сходить в театр, даже вот так вот, заранее не предупреждая. День в день. То есть он, видимо, сразу определил, что нет у нее ни мужа, ни ухажера. Позови – она сразу и пойдет. А она и пошла. Ну и ладно. И что? Инга решила не расстраиваться по этому поводу. Подумаешь! Спектакль им предстоял грандиозный. Нужно сейчас этого бедного командированного покормить, чтобы в животе не урчало, и погрузиться в атмосферу Таганки. А там пожмем друг другу руки и скажем спасибо за доставленное удовольствие!

Спектакль оглушил сразу, с первой реплики печального Иешуа Га-Ноцри в рваной холстине, фантастически бравурного Азазелло и шарманистого Бегемота. Бал с абсолютно голой Маргаритой. «Мы в восхищении!»

Вот это театр! Восторг, а не театр! Инга сама готова была постоянно вскакивать и кричать: «Мы в восхищении!»

Стая ворон (неужели живые?!). Или это просто зал осветили прожекторы, и птицы стонали в записи; тетки в нижнем белье времен «прощай, молодость», с папиросками расхаживающие по сцене; и Понтий Пилат, совесть народная:

– И почему так болит голова?

– Тебе это только кажется, добрый человек, – спокойный голос Иешуа.

– Почему ты называешь меня добрым?

Инга погружалась в действо, хваталась за локоть Глеба, громко охала, а после спектакля хлопала так, что отбила себе все ладошки и первый раз в жизни кричала «браво!».

Нет, Инга не могла отпустить вот так просто Глеба после этого представления. Есть такие фильмы, спектакли, после которых выходишь и чувствуешь человека, который сидел рядом с тобой, своим родственником. Только что пережили что-то такое, что сблизило, перевернуло все привычное, как будто краски мира изменились. И нужно обсудить и еще раз вспомнить, проговорить. Ведь он тоже слышал, видел. И никто другой сейчас не поймет, а потом все забудется, поэтому обсуждать нужно сейчас, немедленно. Они ходили по району Замоскворечья, дошли до Лаврушинского переулка, тема театра незаметно перешла в музейную. Им было хорошо вдвоем. С Глебом было легко и очень просто.

– Булгаков – твой любимый писатель?

– Я бы так не сказала. Я больше Чехова люблю. И Горького.

– Ого! Какой размах!

– Так я иняз закончила. Так что кое-что в литературе понимаю. И во французской тоже.

Они долго гуляли, а потом Инга просто предложила:

– А пойдемте ко мне. У меня есть котлеты и макароны.

Квартира в Брюсовом переулке мужчину впечатлила, хотя некоторое запустение он отметил.

– Здесь жил пожилой человек?

Инге стало неловко, и она тут же увидела знакомую с детства обстановку словно другими глазами.

– Да, это квартира моей бабушки, я недавно переехала, – и почему-то твердо добавила: – Но это воспоминания моего детства, и пока что-то менять здесь я не готова.

Глеб пожал плечами:

– Я просто так спросил, интересно же, квартира в центре.

А потом съел и котлеты с макаронами, и чаю с вареньем напился, и спать остался. Без особых объяснений с его стороны и вопросов с ее.

А утром ушел на работу, чтобы оттуда уехать в свой Челябинск. Иногда звонил. Она ждала. Еще больше стала нервничать и ждать звонков, когда поняла, что беременна. А мужчина вдруг пропал. И она не знала, что делать, время «ч» наступало, нужно было принимать решение. И она его приняла. Молодая женщина не смогла взять на себя ответственность. Никто не знал. Маме сказать боялась. Подруг таких, чтобы совсем задушевные, не было. Инга была одиночкой. У Галки, единственной, с кем девушка была более или менее откровенной, была своя жизнь. И потом, Инга обиделась тогда за «командированного». Даже про поход в театр не стала рассказывать, а уж про ночь, проведенную вместе, тем более. Она металась со своим кошмаром одна. Про ребенка не думала. Думала о том, как жить дальше, как людям в глаза смотреть.

Хотя окажись на месте толстой неопрятной врачихи другая, может быть, все было бы по-другому.

– Замужем? Нет? Надеюсь, рожать не собираешься?

Врачиха с усмешкой смотрела поверх очков.

– Я не знаю, – неуверенно проговорила Инга. – Возраст…

– Вот именно, возраст. Чего раньше-то тянула? Рожать-то уж пора, тут к гадалке не ходи. А на личной жизни можешь ставить жирный крест. Никому чужой ребенок не нужен. Помогать есть кому?

– Только мама, но она не очень здорова. То есть… – Инга запнулась. О чем она? О том, что мама в данный момент болеет гриппом? При чем здесь это?!

– Вот то-то, мать в гроб вогнать хочешь? С такой-то новостью. Незаконнорожденного в подоле принесла. Отца хоть знаешь?

– Конечно. – Инга покраснела до корней волос. Что это за врачиха такая? Почему она ее тут унижает? И почему Инга сидит и слушает? Нужно встать и уйти! Вот только куда?

– А он-то знает?

– Нет, – твердо ответила Инга.

– Ну и че тут думать?

Инга закусила губу и решила не думать. И не сомневаться. Она действительно сошла с ума, как можно было пустить в свою жизнь совершенно незнакомого человека? Спектакль им, видите ли, понравился один и тот же. Точно не повод рожать ребенка.

Глеб приехал через полгода после аборта. С чемоданом и словами: «Меня берут на работу. Я хочу жить с тобой, если ты не против, конечно. Но в принципе мне дают общежитие, так что как хочешь. – И немного помолчав: – Да, и развод я оформил».

А она не знала, чего хотела. Что-то внутри уже оборвалось. Она пожала плачами: