Анна Князева - Исследования Генри

Она обожала это, получала от этого наслаждение и даже испытывала оргазм, ощущая их отчаяние, ей просто нравилось, она наслаждалась этим чувством, как её наполняет их жизнь и это у неё передавалось в семье по родословной, называясь секретом «вечной жизни» или «секретом Богини Судьбы». Так она убила больше 20 девочек на Земле и каждый раз получала искреннее удовольствие от процесса их мучений и слёз и правительство города знали об её усладах и позволяли ей это свободно, потому что на их планете это было популярно, как и на остальных издеваться над мясом в инкубаторах и даже если там кто-то узнавал об этом, то лишь почувствовав его мысль они забивали человека психологически и доводили до суицида и человек на Земле даже не знал причины. Но та девушка, которую она убивала на кануне знала её секрет и объяснила её душе, что в этом случае нервные клетки мозга умирают и она, впервые поняв это телом в реальности почувствовала агонию, которая психически проецировалась её жертвам цепной реакцией нервной системы и психических биополей, которые она программировала в световые структуры по наследству своей семьи. И девушка случайно их уничтожила, как негативную информацию в структуре и структура радостно её поддержала вот у неё и пошло отторжение психических процессов – она теперь должна была развиваться в процессе общения, а не доминировать над жертвой, потому что никто ничего не получает от этого – никакого развития. Однако женщина на той планете не знала об этом, она считала, что это чудесное ощущение чужой крови, текущей по клеткам её тела – это её услада. Она попыталась обороняться в припадке и парализовала себе на шее важную мышцу, чтобы девушка на Земле запаниковала и начала её бояться и пыталась убедить её, что она не реагирует, что у неё все отлично, но в результате мышцы свело у неё, а девушка только слегка поняла, что кому-то больно. Потом она заставляла девушку на Земле почувствовать её доминирование и мысленно ей сообщала: «Ты моя собачка. Ты ебаная сука, ты шлюха, стань шлюхой, заболей СПИДом и умри, чтобы я наслаждалась твоим организмом и жизнью. Умри раньше времени, чтобы я жила, покончи с собой просто так, чтобы я жила дольше, умри за меня, умри за меня, умри за меня» и пыталась убедить её, что она «душа» её матери на Земле, но девушка была не дура и знала, что она не та, кем хочет для неё считаться и взглянула просто её «душе» прямо в эпицентр и объяснила, что у неё каждый нейрон – это человек в таком случае, если она Богиня и всеми управляет и всех контролирует физически, так как девушка знала, что это физическая способность, но для общения, а не садизма и знала, что невиновного мир в этом случае не убьёт, хоть это и шок, потому что она с ней такое пыталась сделать, чтобы вогнать в кому ещё ранее и в результате эта женщина с пеной валялась на асфальте, перестав уже корчиться, а её глаза стали даже смотреть в разные стороны и выправить их положение та уже не могла. Генри задумался о вопросе человеческого мышления, но не обратил на женщину уже более внимания, пусть себе валяется, пофигу. Что есть мышление человека? Это однозначно взаимодействие нервной системы и нашей души, формируемой в природе, но что есть наша мысль? Это природное явление или технологическое? А ответ прост – природное явление, загаженное технологическим прогрессом, и Генри, об этом знал, но искренне не мог понять отношение к себеподобным как к мясу, он презирал аристократию искренне, но не мог ничего им сделать в силу низкого социального статуса, потому что будь его воля, он бы вообще их всех перебил и даже не сожалел бы, потому что это уже потерявшие человечность «бессмертные» бабуины, а не люди. Так он, искренне возмущаясь этим нюансом доехал домой, понимая, что эмоции с точки зрения некоторых – это проявление тупости, что далеко не так, потому что эмоции, как таковые – это тоже процесс мышления и общения, способного формировать сам процесс какого-либо нового действия, процесса. результата. Однако все это возможно и без них, то есть испытывая эмоции мы помогаем тому человеку, который их первым испытал, а также всем последующим.

Генри зашёл в свою квартирку в одной из высоток окраины города, белые металлические пололки со стеклянными квадратными кристаллическими лампами, жёлто-золотистый палас по центру гостиной, два вещественных, созданных собственноручно излучающих немного свет и радиацию камня на стенах возле окна и на дальней стене над небольшим обеденным столиком с обычными стульями покрытыми белым бархатом, но дерево стульев было блекло-желтоватым и на столе из материала, похожего на наш пластик, совмещённый с чем-то кристаллическим и тонким. Так же из мебели возле окна стоял угловой диван, расшитый голубыми, золотистыми, жёлтыми и коричневыми узорами и по середине угла этого дивана стоял туалетный столик с вазочкой из стекла, в которой стояли жёлтые, непонимающие петуньи цветы, но с одним отличием – они были чем-вроде гибрида ромашки и пиона. Он расслабился и начал отдыхать, не думая о проблемах…

Земля. В достаточно дорогой квартире Бьянка Хилл Германовна переживала ужасный моральный упадок, стресс и агонию, плача, надеясь на чудо и не понимая, что творится. Она сидела в белом одиноком и маленьком кресле рядом с синим многоугольным кофейным столиком на одной ножке, на котором красовалась стеклянная ваза с белой пропиткой и блестела чуть более блекло, чем серебро, а из вазы торчал маленький стволик зелёной обрезанной петуньи. Заплаканными глазами она повернулась и посмотрела на белую занавеску, прямую, не имеющую на себе ни одного узора, обычную, за обычной бежевой шторой, тоже без единого узора в надежде, что боль в тройничном нерве утихнет, что мозг, на который словно одели наполненную углями корону перестанет болеть и гореть изнутри, что она или умрёт, или прекратится эта боль, но все оставалось как прежде или даже сильнее и она чувствовала, как от этой боли исчезает её рассудок. Панорамный вход на балкон, напоминающий красивую изящную веранду из белого отполированного дерева, прямо как в кабинете президента в Кремле, который был занавешен шторами, утянутыми того же цвета широкими лентами в середине вертикальной линии их протяжки так и манил к себе, а два бежевых напольных светильника придавали этой картине некую парадность. «Седьмой этаж, если спрыгну, то возможно не умру, а боль станет только сильнее… Нет, не уду этого делать» – подумала Бьянка в слезах и агонии из последних сил, понимая, что так или иначе умирает и исчезает. Слёзы на глазах все сильнее слали литься, но помощи просить негде, она исчезает и все – все её забудут, всем будет пофиг, а кто-то ещё и обрадуется её смерти или несчастью, ведь люди жестоки и волнуются лишь о себе даже если они тебе родственники порой. На натяжном белом потолке усыпанного красивыми мини-светильниками красовалась большая люстра, вся в стекляшках, хаотично свисавших с неё, а Бьянка всё страдала от боли, чувствуя, словно умирает очень медленно и мучительно в собственной квартире и тут она не выдержала и позвала мать, чтобы в этот момент хоть кто-то был рядом. Обеденный стол из коричневого дерева с шестью гостевыми креслицами, обшитыми синим бархатом придавал этой атмосфере некую иронию и элегантность. Мимо шкафчика из белого дерева со стеклянными дверцами, сквозь которые было видно кучи новой красивой посуды и фарфоровых тарелок, который стоял возле дверного проёма, прошмыгнула её мать Хилл Валентина Григорьевна и посмотрела на дочь. Лицо женщина даже не изменило выражение, она с любопытством спросила:

Читать дальше