Анна Князева - Исследования Генри

– Ты что неадекватная? Чё ревёшь, совсем тупая что ли? Это все от безделья! Тупая разгульница! Меньше по мужикам надо шляться и больше работать, чтобы не было плохо тебе.

Бьянка, словно прося у матери пощады посмотрела на неё и попыталась объяснить, что у неё болит:

– Мама, у меня…

Но мать её перебила:

– Я сейчас еду принесу, готовься есть и не занимайся ерундой, выдра. Если ты соберёшься поддаваться слабости, чтобы я тебя обеспечивала, если ты не можешь содержать себя и будешь так вот сидеть, выть и болеть, тогда, умри.

Сказав это мать пошла за едой. Бьянке словно в этот момент воткнули нож в солнечное сплетение, разум помутился и она, все ещё чувствуя уничтожение и боль в нервах уже по всему телу, включая ноги искренне ощутила, что её убивает сама реальность и люди, как таковые, то есть реальность в полной ретроспективе просто так, просто потому что она не нужна этому миру.

Бьянка напоследок решила вспомнить свою жизнь – она всегда знала, что Бог есть, она любила этот мир и эту жизнь, она жила по совести и всегда старалась поступать по-человечески, хотя не всегда получалось, а ругаясь с кем-то всегда извинялась первой, потому что не могла вынести мук своей совести, которую ценила по-настоящему. И в остальных людях она так же ценила человечность и всегда радовалась, когда с ней поступают и ведут себя по-человечески. И тут её повалило на пол – боль превысила порог, но ни шока, ничего не ограждало эту боль. Девушка понимала, что на этом моменте она должна быть уже мертва, но вот незадача – она не умирает, а боль все усиливалась. И вот она закричала от боли, не в силах её вынести, однако громко не могла, так как начинала ещё и задыхаться, а потому она только плакала и как могла спрашивала эту пустоту:

– Зачем? Зачем? Зачем? Почему? Почему?

Её мать вошла в комнату, посмотрела на неё, отвернулась с улыбкой накрывая на стол. Посмотрела на дочь и сказала:

– Все, хватит дурака валять, поли есть.

В этот момент в девушке, то доброе, светлое и человечное было просто уничтожено, просто этой реакцией её матери. Она встала и принялась жадно уплетать хлеб да соль, и семья спокойно поужинала…

А на планете Галлея население так и издевалось над мясом инкубатора. Конечно, та женщина умерла, но ведь издеваться над инкубационным мясом было не только их любимым развлечением, вся галактика развитых цивилизаций подключалась к их прибору трансляции, выбирала там жертву и переходили к развлечению. Это для них было удовольствием подключиться через это к чужому мозгу и начинать изводить человека. доводя его до суицида, а бизнес на планете процветал, экономика двигалась вперёд в гору. Так же мясо Земли использовали для лечения болезней и продления жизненного срока, при этом шлем был тот же, потому довести мясо до суицида было нужно принципиально. Так иначе происходило природное отторжение даже при очищении биологической энергии от негатива человека из тела которого она выкачивалась технологически, а связь создавали с помощью радиоэхо и более тонких структур гравитации, испускаемых чёрной дырой неподалёку, при этом издеваться можно было без моральных ограничений – как хочешь и ощущать блаженство, а человек на Земле думал, что сошёл с ума и потом умирал и никому не было ничего, потому что в реальности нет этого. Даже если кого-нибудь убьют не будет ничего убийце, потому нет значимых людей как таковых, есть только жестокие законы природы, которые уничтожат тебя по малейшей прихоти будь то отторжение того, что ты в себя впитал, болезнь, вирус, яд или обоюдное психическое заболевание – сумасшествие у одного и технологический паралич у другого. Но все это не справедливость, а просто эти самые жестокие законы природы, а сам мир для людей – это монстр, просто монстр, который их уничтожает. Именно так Генри видел этот мир, в котором над менее развитыми технологически издеваются как над мясом за малейшее несоблюдение правил «Судьбы». Ему часто приходило в голову совершить суицид, чем жить в таком мире, но его пугало то, что его разум выгрузят в систему «того света» и будут над ним издеваться за это в последние моменты его жизни, он очень этого боялся.

Внезапно его внимание, пока он шёл на работу, привлекла женщина, очень похожая на вчерашнюю, судя по всему тоже аристократка, но с конским хвостом и более серебристого оттенка, глаза голубые – высшая человеческая раса голубых кровей, ничего не скажешь. Она ехала на робо-роликах, которые автоматически могли развивать огромную скорость, немного при этом создавая гравитационный барьер, чтобы если человек падает ему ничего не было. Генри мог такой роскоши только позавидовать – это больших денег стоило, а у него таких не было. Аристократка посмотрела на него, но ничего не сказала, просто потому что он был бедным и внешне её ничем не привлекал. Но только Генри подходил к работе, как его схватили сторожевые патрули с обвинением в краже информации и убийстве. Генри как мог оправдывался, но его никто не слушал, однако он почему-то вспомнил ту аристократку с голубыми глазами. В этот момент у человека был полный крах – его мечта, его исследования, все что он любил, все было уничтожено этим арестом. В своём обществе он не сможет нормально жить больше никогда. Одно, когда тебя наказывают за то, что ты сделал – даже не обидно, а самое обидное наказание, когда ты наказан за чужие ошибки, которые ты не совершал.

Когда Генри привезли к исправительному полигону, чтобы он там ожидал суда, та самая девушка проезжала мимо на своих роликах и ехидно ему улыбнулась, сказав громко и с презрением:

– Получи, еретик поганый.

Генри сразу понял, что происходит – он недавно в своих исследованиях раскрыл существование этого секрета заработка на инкубаторах. Технологический секрет и создал, когда пытали одного человека на Земле отрицающую материю наподобие белой дыры, затратив при этом кучу дорогостоящей квантовой энергии. Видимо из-за этого умер ещё один бессмертный и его скорее всего казнят по законам общества – жизнь бессмертного ценнее, чем его маленькая жизнь. Бессмертные короли, они все имеют, всем повелевают, словно Боги, а он маленькая пешка общества – его можно убить и это делало этот мир в его глазах ещё большим кошмаром. Генри понимал, что мир стремится в текущих условиях стать именно кошмаром, красивым жестоким кошмаром и не более. А чем ещё станет мир, где люди себеподобных считают мясом для пропитки тела и издевательской услады? С этими мыслями он переоделся в тюремную пижаму и отправился в камеру, ждать в одиночестве свою участь в этом жестоком мире. А девушка аристократка, продолжая ехать на роликах подсчитывала на лэптопе свои субсидии и доходы от межтрансляционного бизнеса, проверяя хорошо ли развлекает людей и прочих земное мясо.