Сергей Триумфов - Нудистский пляж. Юмористические рассказы

© Сергей Триумфов, 2019

ISBN 978-5-0050-8195-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все почти двадцать пять лет нашей семейной жизни я была уверена, что муж не изменяет мне. А теперь две недели в каждой встречной девушке я вижу измену. По секрету соседка мне сказала, что она встретила его на нудистском пляже.

– Катерина, не представляешь, мудя раскинул и лежит, как молодой, – описывала мне соседка. – А кругом девочки юные, тела точеные. Задницей виляют, словно хвост им прищемили. Им же, блядушкам, наплевать, если мужик женатый. А твой лежит и отросток на солнце греет. А не понимает, что чем больше пузо, тем достоинства меньше.

Конечно, после этого я две недели спала одна и ему не давала. Меня словно бы раздели и показали всем всё, что видел только он один и моя родная мать. До этого срамного пляжа он вроде бы был моим, а теперь не представляю, как он полезет в меня тем, чем все уже, хотя и глазами, Бог даст, но попробовали. Я же потом не отмоюсь никогда. Заразу легко занести, отмыться трудно.

С одной стороны, завидует не только трава пальмам, но и соседка соседке. А вдруг она ошиблась, голодной бабе и негр кажется мужчиной. За двадцать пять лет нашей жизни он у него никогда не хромал. Всегда умел устроить праздник одиноко зудящим ногам. Да еще какой. После него все мужики мне казались недоросшими стручками. Но с другой стороны, если у него стоит, то почему я думаю, что только для меня? Мужик же начинает соображать не тогда, когда сунул, а только после этого. Им же правит не мозг, а флюгер в штанах: на кого встал, за тем и побежал.

Короче, я должна сама всё проверить. Но для этого я должна пробраться на нудистский пляж. А как же мне там раздеться? Мне, наверное, проще, чтобы в темноте меня трахнул десяток мужиков, чем показывать всем то, о чем знаю только я сама. Секреты должны принадлежать только одному человеку, только он имеет право пользоваться ими и сохранять их, а за это его и ценят. А мое тело секрет, о котором мечтают не только одни пенсионеры. Если бы я разделась, то очередь в мавзолей сразу бы уменьшилась до двух импотентов. Не для того я грудь столько лет выращивала, чтобы ее облизывали похотливыми взглядами прыщавые подростки, и вообще, мое тело – не черешня на рынке, чтобы каждый, кто захотел, мог бы попробовать. Конечно, раздеться мне не сложно, а плохо станет тем, кто увидит меня обнаженной. На пляже они никогда меня не увидят обнаженной, сколько бы они ни облизывались. Чадру надену до пяток, я уж смогу прикрыть все свои грешные места от всех ваших похотливых взглядов.

К выходу на нудистский пляж я подготовилась лучше экспедиции Седова на Северный полюс: темные очки, шляпа, как гнездо орла, три купальника (один на мне, а остальные на всякий случай) и какая-то пожелтевшая экономическая газета, с которой и в туалет ходить скучно, но в которой было много страниц. Сарафан я купила новый, чтобы, не дай Бог, меня кто-нибудь не узнал из знакомых. Место заняла пораньше и повыше, чтобы видеть всех и вовремя смыться.

Ну что я могу сказать, девки там тощие: сиськи от ветра колышутся, соски, как вишневая косточка, а задница меньше мишени в тире. Если бы я была мужиком, то мой флюгер показал бы в противоположную сторону. Или замер бы на всю жизнь на полшестого. Но все равно начали подваливать мужики, иногда даже пузатые. А моего всё не было и не было.

Я надела темные очки, застегнулась на все пуговицы и спряталась за газетой.

Когда я увидела подходящего с удочкой соседа, Кирилла Ивановича, мне захотелось вскочить и закричать: «Это не я! Вы меня перепутали!» Но может, он меня не заметит. Я натянула шляпу и развернула газету, как плакат, насколько хватало рук. Шаги остановились как раз возле меня. И почему я не крот, чтобы сейчас же зарыться в землю?

– О чем в прессе пишут? – ласково спросил он.

– Про этот, как его, мировой кризис, – выпалила я и зачем-то добавила, – негры в Америке бастуют.

– Это с ними случается, – понимающе произнес он. – Только, Катерина Николаевна, вы газету вверх ногами держите.

Дурак, он совсем не подумал, что я и не собиралась читать его газету. Это же было мое прикрытие… от загара, например.

Потом подошла соседка: «Ах, какой у тебя красивый новый сарафан. Где купила? Но ты же говорила, что никогда на этот пляж не ходишь…»

После третьей встречи я накрылась газетой и выползала. Очки потеряла, а купальник, как экскаватор, зачерпнул тонны две песка, и всё равно, когда возвращалась, все знакомые улыбались или с пониманием, или с сочувствием. А наиболее смелые спрашивали, когда я еще пойду на нудик, и просили, чтобы взяла их с собой.

После этого я оценила храбрость своего мужа и разрешила ему то, чего он был лишен две недели. И он отработал эти две недели и еще на три вперед. Такой праздник получило мое тело, что душу вынесло сквозняком до следующего утра. Не зря я ходила на нудик. Приятную и нужную вещь все-таки придумали какие-то сумасшедшие со своим раздеванием.

Роза Абрамовна и Иван Борисович любили погулять по улицам старой Москвы. В этот день они решили поехать в район Бакунинской улицы, где ровно пятьдесят лет назад они встретились. Конечно, там не осталось тех лавочек, на которых они сначала обнимались, а потом и целовались. Но продолжали стоять плоские коробочки пятиэтажек с угловыми балконами и выносными лифтами. Июньский ветерок чистил пористую кожу асфальта белой пеной тополиного пуха, и она, вдруг приподнявшись от порыва, неуверенно и испуганно пуховым воротником основания бордюров. Эта была та старая спокойная Москва, в которой их будущая жизнь, казалось, всегда будет молодой и бесконечной.

Они даже чуть поспорили: она утверждала, что он первый раз поцеловал ее на улице Фридриха Энгельса, а он возражал, что на этой улице у него не хватило решимости и потенции.

– Это первый раз случилось на Почтовой в кустах сирени, – уточнил он.

– В кустах сирени? Там ты первый раз просто ко мне прижался и так косолапо, что чуть не уронил меня на клумбу.

– Да прижиматься я к тебе стал еще раньше в трамвае и в метро, когда провожал тебя до дома. Ты просто этого не замечала.

– Я так и знала, что ты похотливый маньяк. С кем я связала свою непутевую жизнь?

Последнее время они старались не говорить о будущем, которое казалось не таким ярким, как оставшееся позади прошлое.

Возле метро как всегда было многолюдно. Люди, как мотыльки перед светом, зигзагообразно мелькнув, тут же исчезали в толпе. Иван Борисович даже на время потерял свою жену. Растеряно потоптавшись у входа, он уже собрался отправиться на поиски, как увидел ее, разговаривающую с молодым человеком. В нем что-то казалось неестественным: то ли слишком легкие светлые волосы, то ли свекольно румяные щеки, от ли безбрежно-необоснованный энтузиазм.