Мзия Ратиани - Горцы

– Ну как, Кута? Как тебе Нигоити, наша страна роз? Посмотрел на Савардия? – и пошел навстречу своему гостю хозяин дома, и, подавая руку, крепко обнял его.

– Красиво тут у вас. Тихо, сады, цветы, совсем как в раю, – заулыбался чеченец, пожимая руку грузина.

– Принесите воды, чтобы он руки помыл, – посмотрел Александр в сторону рядом стоявшей девушки-прислуги.

Когда друзья приступили к утренней трапезе, князь сообщил Куте, что вечером они ждут гостей:

– Кута, сегодня будет много гостей. Тебя хотят увидеть, с тобой хотят познакомиться и поговорить. Я уверен, что вечер будет интересный, – сообщил программу на сегодня Мачутадзе.

– Я думаю, что мне надо сегодня еще хорошо отдохнуть, я чувствую, что с этого веселья мы нескоро выйдем, – заулыбался абрек. На том и договорились. Кута удалился в отведенные ему покои отдохнуть. Александр поехал по своим делам в Ланчхути.

Вечером широкий двор перед большим двухэтажным домом в поместье Мачутадзе в Нигоити преобразился. Во дворе были накрыты столы, покрытые синими и зелеными турецкими скатертями с бахромой. Слуги и повара были в торжественных одеждах, белый верх и черный низ. Близкие князя были на месте уже в полдень, многие из них знали чеченца лично, и они с большим интересом общались с абреком до начала обещанного вечера.

Гостей собралось в поместье Мачутадзе много, причем публика была разношерстной, от князей до известных грузинских абреков, державших в напряжении большую часть Грузии. Здесь же были и известные своим умом и красотой женщины, наслышанные о красоте чеченца не меньше, чем о его мужестве.

Как по подиуму, спускались по широкой лестнице хозяин дома и его гость, чеченский абрек Кута. Женщины не разочаровались в своем ожидании: высокий, стройный, широкоплечий, в черной, плотно прилегающей на плечах черкеске, под которой виднелся белый бешмет с высоким воротом, застегнутым на все пуговицы. На ногах красовались плотно сидящие черные кожаные сапоги. Подарок главы рода Мачутадзе, кинжал, был подвешен на поясе, который был туго натянут на его узкой талии. На его круглом белом лице были короткий нос, волевой подбородок, укутанный в густую черную бороду, и спокойные, наполненные умом, бесстрашные карие глаза завершали картину изящества гостя грузин. Когда сошедшие со ступеней друзья двинулись к столам, глава рода Мачутадзе встал и указал на рядом с ним стоящий стул, предлагая чеченцу пройти к нему:

– Дорогой наш гость, прошу тебя пройти ко мне и сесть рядом со мной, – улыбался гостю старый князь. Кута сел рядом с главой рода Мачутадзе, Александр сел рядом с Кутой. Гости зашумели, переговариваясь между собой. Старый князь встал и поднял руку, требуя тишины:

– Дорогие гости, уважаемые соплеменники, я от имени рода Мачутадзе и от имени всех нас приветствую чеченского абрека Куту из известного на Кавказе чеченского племени чинахи с Довта-Мартана.

Все встали и дружно захлопали в ладоши. Кута сидел, не поднимая головы, и от смущения весь покраснел, отчего он стал еще привлекательнее. Ему были непривычны все эти светские приемы. Старый князь посмотрел на чеченца и предложил ему сказать несколько слов уважаемым гостям:

– Скажи свои пожелания собравшимся в твою честь нашим друзьям, – по-доброму улыбнулся старый князь, похлопывая по плечу чеченца, подбадривая его. Кута встал и впервые посмотрел на гостей, обводя их взглядом. Во дворе наступила тишина.

– По правде сказать, я весьма смущен столь большим вниманием к моей скромной персоне, – заговорил чеченец на русском языке, обращаясь к гостям. – Я могу смело сказать, что я, мой род, мой народ восхищаемся вашим благородством, гостеприимством и терпимостью, царящими в вашем обществе. Могу смело сказать, что чеченцы приходили на выручку грузинскому народу со времен царицы Тамары и раньше. Чеченцы никогда не посягали на ваши земли и не вторгались в ваши города и села. Хотя мы молимся разным богам, но обычаи и привычки у нас остаются одни: принимать гостя, быть верным данному слову, уважать и ценить свою и чужую свободу. Вот это нас объединяет, и это мы ценим в самих себе и в других, в ком это всё есть, – облегченно вздохнул чеченец и посмотрел на старого князя. Двор Мачутадзе взорвался от взрыва хлопающих ладоней. Старый князь поблагодарил Куту за добрые слова в адрес Грузии и грузин и предложил гостям приступить к трапезе:

– Уважаемые гости, я прошу вас угощаться, есть, пить и разделить вместе с нами нашу радость. Но до того как предложить тост за нашего гостя, я хотел бы, чтобы мой племянник, – он посмотрел на сидящего рядом с Кутой Александра Мачутадзе, – чтобы он рассказал нам, как он познакомился с чеченцем Кутой.

Все дружно захлопали в ладоши, требуя рассказа.

Александр встал, улыбнулся, и посмотрел на чеченца. Затем, прищурив глаза, задумался, как бы прикидывая, с чего бы начать, и обвел уже широко раскрытыми глазами сидящих во дворе гостей:

– Это было весной 1897 года. Конюхи нашего поместья выгоняли наших коней на выпас за село, в это время и объезжали некоторых коней, и порой заходили даже за Ланчхути. В этот вечер к нам в усадьбу не пригнали наших коней, и конюхи тоже не появились. На второй день наши люди рано утром вышли на поиски конюхов и лошадей. Несколько коней обнаружили мирно пасущимися недалеко от нашего поместья. В течение этого дня ведущие поиск нашли всех лошадей, кроме моего жеребца арабской породы, купленного мной в 1894 году в Батуми у одного турка.

Не могли найти и наших конюхов с мальчишкой, сыном одного из конюхов. Через три дня нашли уже почерневшие трупы этих бедолаг, заваленные камнями и мусором. Через десять дней поисков я узнал, что мой жеребец находится среди коней полка русской армии, двигающейся уже по территории Азербайджана в сторону Дагестана, следующей из Батуми маршем в Астрахань. Через четверо суток мы нагнали русский полк. Со мной были еще девять отчаянных головорезов во главе с Гогиа Кенкишвили, готовых вступить в любую схватку, и некоторые из них присутствуют среди вас, – улыбнулся князь, смотря в сторону своих гостей.

– Напасть и увести своего коня не было никакой возможности, русские умели защищать себя грамотно и умело. К нам на территории Азербайджана присоединились еще пять моих друзей-азербайджанцев. Так прошел месяц, как мы следовали по пятам русских военных, не получая возможности напасть и отбить своего коня. За Кизляром русские расслабились, несколько раз с небольшой группой солдат отправляли лошадей на выпас. Мы знали, что наш час вот-вот наступит, и были в напряженном ожидании. На завтра мы приняли решение напасть на русских во время перегона лошадей и ускакать со своим жеребцом. Рано утром мы были готовы и заняли приготовленные нами позиции с восточной части дороги, по которой будут гнать лошадей на выпас.