Сергей Аникин - Отчаянная и другие рассказы

– Да даже если бы он был глух и слеп, я бы полюбила его! – отложила тушь в сторону Катерина. – Он воевал в Афганистане, рискуя своей жизнью, спасал мою.

– Я тоже воевал! И командовал солдатами, – срывается на крик генерал.

– Да, ты воевал. Но ты не рисковал жизнью на передовой. Из штаба отдавал приказы, – почти нахамила отцу Катерина.

– Не смей со мной так разговаривать! – дал пощечину дочери генерал.

Дочь взвизгнула и крикнула ему:

– Считай, ты потерял дочь!

И побежала по ступенькам вниз. Отец открыл дверь.

– Катя! Вернись, прости меня! Я погорячился! – выйдя в подъезд, закричал генерал.

Но Екатерина словно не слышала ничего и поспешила на свидание. День был солнечным и ясным. Дойдя до остановки, она почти не ждала автобус. Он тут же подъехал. В салоне автобуса она открыла свою сумочку и достала оттуда небольшое круглое зеркальце. Посмотрела на своё отражение в нём. Тушь с правой ресницы потекла по щеке. Достав из сумки влажную салфетку, Катерина вытерла щеку.

Спустя десять минут она вышла на остановке и пошла по тротуару, потом свернула в арку и, пройдя ещё квартал, увидела Дмитрия. Он сидел в инвалидной коляске, курил сигарету. Во дворе на деревянной лавочке неподалёку от него сидели три старушки и о чем-то между собой судачили.

Одна что-то вспоминала, вторая винила во всех бедах коммунальщиков. Екатерина подбежала и обняла Дмитрия. Он обхватил руками её талию.

– Сколько не платишь за коммунальные услуги, – возмущалась одна старуха, размахивая руками, – а всё толку мало.

– Да и не говори, – поддержала её другая, – стены в подъезде рушатся, крыша течет.

– Трубы в подвале все проржавели, никому нет дела, – ворчала третья.

Хор голосов старушек был настолько громким, что Екатерина поморщилась, услышав, о чём идет речь. Ей хотелось петь от любви, а тут такая бытовуха! Она схватила сзади инвалидную коляску и повезла её прочь со двора. Повернула налево, в небольшой проулок. Потом ещё свернула направо. И вот они оказались на мосту. Внизу шумела река. Над Москвой горел тёмно-оранжевый закат. Они так стояли молча долго-долго, пока совсем не стемнело.

– Я хочу домой, – сказал Дмитрий.

Екатерина повернула коляску в другую сторону и покатила к дому. Было уже темно, когда они вошли в его квартиру. Небольшая однокомнатная хрущёвка. В зале на шкафах, среди множества книг и его фотографий, виднелся налет пыли. Дмитрий подъехал к своему компьютерному столу в левом углу комнаты. Взял со стола, на котором стоял ноутбук, толстенную пачку листов с напечатанным текстом.

– Что это? – удивилась Екатерина.

– Это мой роман, посвященный тебе, – ответил он с улыбкой.

– А как называется?

– «Дочь генерала»…

Спустя десять минут она помогла ему лечь на серый махровый диван, находившийся в правом углу комнату. Он закрыл глаза, и буквально через полчаса сон овладел им. Екатерина начала читать. Текст захватил её с первой же страницы. И она не могла оторваться от него. Катя не спала всю ночь. Пила черный кофе, читала с удовольствием страницу за страницей. Наконец она перевернула последнюю страницу. На её глазах блестели слезы. Но она взяла себя в руки, отложила роман в сторону, пошла ополоснуть лицо.

Решение было принято. Утром они с Дмитрием поехали в издательство. Роман одобрили и отправили в печать. Критики прочили молодому писателю большое будущее. Роман и правда разлетелся в один миг. Спустя месяц Дмитрий начал писать свой новый роман, а через год Екатерина и Дмитрий поженились.

В шикарном японском ресторане в Москве за дубовом столиком на мягком кожаном кресле сидел хозяин заведения Александр Трещёв. Мужчина был одет в чёрный деловой костюм и белоснежную рубашку, стоившую, как недорогой отечественный автомобиль. Напротив него находился Валерий Петухов. Мужчина был одет в серую рубаху, поверх рубахи на нём сидел, как влитой, черный кожаный плащ. Валерий Петухов, снял со своих глаз тёмные солнцезащитные очки в золотистой оправе.

– Я же сказал тебе: нет, – жёстко произнёс Александр и добавил: – Это мой ресторан, и мне не нужна ваша помощь.

Он достал из кармана пачку сигарет «Кэмел», отправил одну в рот и, щёлкнув зажигалкой, затянулся.

– Тебе нужна была помощь, чтобы устроиться здесь, – проскрипел Валерий. Улыбка, тонкая, как бритва, таилась в уголках его губ. Он взял со стола стеклянный графин и наполнил свою рюмку коньяком, а затем залпом выпил её.

– Дважды повторять не буду, – уже более грубо парировал Александр, стряхнув в стеклянную пепельницу шляпку серебристого пепла.

– Ты не оставляешь мне выбора.

Неприятный посетитель ресторана достал из кармана плаща белый конверт и положил его на стол. Александр схватил конверт и вскрыл его. Оттуда выпали три фотографии, на всех был изображён его десятилетний сын Коля. Александр с ужасом смотрел на первую фотографию. На ней сын в синих плавках плавает в бассейне в их загородном доме, на второй Колька во дворе катается на качелях, а на третьей мальчик сидит на заднем сиденье в машине с чёрным портфелем за плечами.

– Ты угрожаешь моей семье? – лицо Александра сделалось каменным, в глазах полыхала ненависть. Мысль, что кто-то может навредить его семье, сводила с ума.

– Просто у тебя такой замечательный сынишка. Будет очень обидно, если с ним что-то случится…

Валерий побарабанил корявыми костяшками пальцев по дубовой столешнице. На среднем пальце правой руки сверкнул золотой перстень с бриллиантами. И снова на его лице появилась улыбка, которая могла бы разрезать стекло. Ярость клокотала у Александра внутри и, наконец, нашла выход. Резким движением он вдавил сигарету в стеклянную пепельницу, вскочил с кресла, схватил налитую до краёв рюмку и плеснул коньяком в лицо Валерия. Рюмка полетела вниз и разбилась, ударившись о кафельный пол.

– Пошел вон! – закричал Александр, толкая непрошеного гостя в плечо, а потом обратился к охране по рации:

– Парни, выведите отсюда нашего посетителя.

Справа от них лязгнула металлическая дверь, и вошли два здоровых, широкоплечих бритых наголо охранника. Они молча подошли к Валерию и схватили его под мышки.

– Уберите руки, я сам уйду! – прорычал Валерий, уходя, а про себя подумал: «Что ж, пришло время действовать».

В трёхкомнатной квартире на проспекте Мира жил Сергей Сергеевич Орлов. Его утро по традиции начиналось с тренировки. Вскочив по-армейски с новенького кожаного дивана, он направился к турнику, ухватился за него руками со стальными мышцами и начал подтягиваться. Досчитав до двадцати, мужчина спрыгнул и, приняв упор лёжа, начал отжиматься на кулаках. После 50 повторений он принял боевую стойку и начал отрабатывать удары на синего цвета боксёрской груше, которая висела в правом углу на железной цепи. Спустя пару десятков минут Сергей полностью вспотел, отправился в ванну и залез под тугую струю ледяного душа. После водной процедуры он, раздетый, встал напротив огромного зеркала и критически окинул себя взглядом. Живота, которые носило большинство его ровесников, у него не было. Под жёсткими вьющимися волосками проглядывали кубики пресса. Сергей согнул руки в локтях, упругие бугорки бицепсов мгновенно вздулись.