Владимир Власов - Дух оперы

Трамвай остановился недалеко от моего общежития, и я вышел. Агния ждала меня уже в холле общежития.

Я подошёл к Агнии и извинился за опоздание, объяснив, что был в больнице у Юрия. Она спросила меня:

– Как его состояние?

– Сносное, – ответил я, – но, судя по его виду, он идёт на поправку. Может быть, вскоре его выпустят, и он притупит к чтению лекций.

– Хорошо бы, – сказала она, – мне нравится слушать его лекции. Он ведёт их очень интересно.

– Интереснее, чем я? – спросил я, улыбнувшись.

– Ну, у каждого из вас свой стиль, – ответила она, смутившись, – ваши лекции мне тоже нравятся.

Мы вместе поднялись на наш этаж, и я постучался в дверь комнаты Луиджи. Когда мы поднимались по лестнице, я ей сказал:

– У меня есть одна просьба к вам. Когда мы будем уходить от него, то вы дадите мне свою руку, чтобы я чувствовал, что увожу вас он него?

– Это почему же? – удивилась она.

– Я не уверен, что вы выйдете со мной.

– Как это?! – воскликнула она, как будто испугавшись.

– Он обладает паранормальными способностями, – сказал я, – и способен влить на наше сознание, как ему захочется. Он желает оставить вас у себя на ночь. И вы можете, уснув у него прямо в комнате, остаться с ним, не сознавая того, что вы делаете; а мне он внушит, что я проводил вас домой.

– Так он, что же, гипнотизёр? – спросила она со страхом.

– Да, и как я думаю, очень сильный гипнотизёр, – ответил я, – мне уже удалось побывать под её чарами, когда мы как бы вместе совершили прогулку по ночному Риму. Поэтому я не очень ему доверяю, тем более, что тогда он сказал мне, что хотел бы переспать с вами.

– Что вы такое говорите?! – испуганно сказала она. – Если вы не наводите на меня страха, и всё, что говорите, верно, то, может быть, мы не пойдём к нему?

– Ну, почему же, – сказал я, – раз вы хотели у него побывать, то мы пойдём. Может быть, я что-то преувеличиваю, но предупредить я вас обязан, так как несу за вас ответственность, раз мы идём к нему вместе. Просто, будьте бдительны, и держитесь за меня!

– Спасибо, – сказала она.

Мы подошли к его двери, и я постучал. Дверь открыл Луиджи, но увидев меня с Агнией, удивился. Он явно не ожидал, что я буду с ней.

На столе у него стола бутылка шампанского и два бокала. А рядом с тарелками на подсвечнике горели три свечи. Он их тут же задул и включил электрический свет. По его движениям я понял, что он испытывает неловкость, но, быстро взяв себя в руки, он предложил нам пройти и сесть на два стула, стоявшие возле стены.

Не прошло и минуты, как он спросил нас непринужденным весёлым тоном:

– А не выпить ли нам?

Я дал своё согласие. Агния промолчала. Он сразу же достала из стола гранёный стакан (по-видимому, третьего бокала у него не было) и разлил вино. Мы с Агнией пили из бокалов. Луиджи на правах хозяина тут же завязал с нами беседу. Обратившись ко мне, он сказал:

– Помните, вчера мы с вами говорили на тему самоусовершенствования?

Я кивнул головой и сказал:

– Да, я хорошо помню наш разговор. Вы сказали, что «то, что познаёт человек своим опытом, всегда остаётся с ним, это и есть самоусовершенствование». И вы опровергли мой тезис, когда я говорил, что, возможно, «человек стремится к совершенству, механически, так как идёт путём прогресса».

– Да, – рассмеялся Луиджи, – я кажется тогда сказал, что прогресс тут не причём, особенно технический, он может даже привести к оскудению духовной жизни и деградации человека.

– И всё же я верю в общественный прогресс, – сказал я, подумав, – без общественного прогресса не может быть никакого самоусовершенствования.

– При чём здесь путь прогресса? – усмехнулся Луиджи. – Путь технического прогресса, в основном, оглупляет человека, делает его винтиком какой-то машины; отчего человек отучается думать, и делает всё механически, превращаясь в машину. Он уже начинает смотреть на вещи, как на заданную программу, и теряет свою индивидуальность, самостоятельность и свободу. Как раз во время технического прогресса идет не совершенствование, а деградация человека. Чтобы познать истину, нужно разрушить любую систему, отказаться от всяких программ и установок, посмотреть на мир не механически, а творчески. Конечно же, нужно знать и науку, и культуру, и традиции, чтобы создавать что-то ни на пустом месте, но смотреть на всё это нужно через призму обновления, не простого обновления, а улучшенного, усовершенствованного. Только тогда начнётся совершенствование, когда человек познаёт новое. Главное в совершенствовании – это творчество, где самообучение и самовоспитание являются важными элементами начала развития, и где возвращение к первоначалам есть необходимость и вездесущее условие самопознания. Человек, чтобы стать совершенным, пытается постичь истину, которая приходит к нему в виде мудрости или отточенной мысли. Когда в человеке происходит соитие с мудростью, то его прошлое и настоящее приходят в гармонию, традиция соединяется с развитием его творческого потенциала. Музыка не может возникнуть из ничего на голом месте, только хаос рождается так, а прозрение нового строится всегда на определённом опыте прошлого. И этот опыт, выходя за горизонт настоящего момента, открывает в настоящем то, что настоятельно заявляет о себе как некая необходимая ценность, остающаяся потом с человеком на всю жизнь. Поэтому всё идеальное и универсальное – это простой звук, если за ним не стоит ничего стоящего. В мире много всяких умных глупостей, претендующих на совершенство, но все они преходящи, а то, что остаётся с нами, имеет вросшие корни в наших сердцах. Люди стремятся быть совершенными. А что такое совершенство, как не химера, если от него никому не тепло и не холодно? Многие совершенствуются для того, чтобы выделиться среди других. Таким совершенствованием овладеть нетрудно, потому что все мы непохожи друг на друга. Быть идеальным или универсальным тоже легко, так же как иметь незаурядный ум, для этого нужно-то всего отточить своё остроумие и пользоваться им, как модной одеждой. Но такое остроумие быстро теряет свою цену. Можно знать много мудрых выражений и употреблять их по случаю. Но труднее создавать почву, на которой произрастают эти мудрые мысли. Иногда один неповторимый момент, миг бытия, стремящийся осмыслить что-то уникальное в себе, стоит целого фолианта мудрых изречений. По такой почве и нужно прокладывать свой путь, и тогда эта дорога станет путём совершенствования, где дух будет развиваться стремительно, поглощая всё мудрое и рождая полезное. Человек должен жить своими чувствами, а не заимствовать их со стороны. Только свои собственные чувства рождают мудрую мысль, когда человек доверят себе и остаётся всегда искренен с собой. Только при таком условии можно превзойти себя и познать свою правду, живя от всего независимо и оценивая свою собственную жизнь. Отвлечённые идеи – это мираж, который ничего не даёт ни себе и никому другому. То, что познаёт человек своим опытом, всегда остаётся с ним, это и есть самоусовершенствование. Наверное, и вы понимаете так значение этого слова?