Наталия Смирнова - Семейная сага. Сборник. Книга II

Аня выключила плиту:

– Я за хлебом. Искупаешь Кирюшу?

Муж снова кивнул.

Аня накинула на плечи пальто, вытащила из сумочки сигареты и ключи.

– А ключи?…

– Ну вдруг заболтаюсь с кем-нибудь по дороге. И чувствую себя не хорошо, подышу заодно. – Жена не дала задать вопрос полностью. – Купайтесь и ложитесь спать.

Анна не спеша вышла во двор, посмотрела на кухонное окно, послала мужу и сыну воздушный поцелуй и скрылась за углом.

За углом в своём автомобиле её ждал Фёдор.

Оказалось, чтобы уйти из жизни, люди создают целые группы и советуются, составляя план последнего дня.

Кирилл поморщился и выключил компьютер.

Люди все опошлили и социализировали.

– У вас есть обычные лезвия для бритвенных станков?

– Кто-то такими ещё пользуется? – Киру казалось, что кассир прочла его мысли.

– Дед. Хорошо хоть не топором бреется, – парень криво улыбнулся, изображая хорошее настроение.

– А-аа, ну да, – протянула кассир, – старшее поколение с трудом привыкает к новому. Ты в хозяйственном через дорогу спроси.

Тетя Валя поехала поздравлять с юбилеем бывшую коллегу и обещала быть часам к 10. Времени ещё было много.

Кирилл налил Хеннесси в обычный стакан. Не такой уж и дорогой коньяк, если покупать его лишь однажды.

Он открыл картонную коробочку и достал из неё цветной конвертик. Внутри была вощеная бумага, которую тоже нужно было развернуть.

Ну целый ритуал с этим брадобрейским инструментом.

Школьник в последний раз осмотрел квартиру. Взгляд остановился на шкафе.

Он представил как тетя в чёрном крепдешиновом платье и платке из шторы будет сидеть и раскладывать перед соседями его грамоты, рассказывая что она сделала для каждой конкретной бумажки.

Сжечь.

Стоя на цыпочках, Кир вытащил тяжёлую коробку со своими наградами.

За коробкой потянулся свёрток темно – зеленого цвета: то ли куртка, то от дождевик. Из свёртка выпала пожелтевшая газета с броским заголовком:

«Криминальный авторитет Фёдор Володин был застрелен в жилом дворе на окраине города».

С фотографии на Кирилла смотрел он сам, только старше лет на 20.

Шрифт поменьше гласил о том, чем именно по слухам занимался авторитет, какая у него была недвижимость и чьим был преемником. Ещё ниже было написано, что погибли свидетели – семейная пара, которая случайно вышла во двор в момент расправы. Женщина была беременна.

Зачем он нашёл это именно сейчас?

Кирилл вспомнил, что в ванной его ждёт лезвие с таким причудливым узором в середине. Почему-то эта прорезь всегда ассоциировалась у него с лестничными балясинами. Ну опять всякая ерунда лезет в голову. А ведь уже почти 9.

Все слышали как в гостиной с антресоли что-то упало. Через минуту в кухню со сломанной соломиной зашёл встревоженный Володя.

– Зачем плащ свалил на Кирилла? Нам нельзя вмешиваться…

– Дед Мить, а как ты прописался в нашей квартире? – Володя спросил словно в комнате ничего не происходило.

– Так 100 раз рассказывал. – старик небрежно закачал головой. – И на этом свете вам прописка покоя не даёт! Я 20 лет на сахарном заводе работал до колхоза, и, чтобы мне пенсию оформить заводскую, бабка твоя мне прописку и сделала. А 29 июня я должен был выписаться, да война 22 началась. Так и осталась отметка с вашим адресом.

– Дед Мить, а скучаешь по своему дому? – тихонько спросила Ниночка, заранее зная ответ.

– Скучаю. И по печи скучаю, и завалинке, на которой ещё мой дед сидел. И по Марфе своей…

– Вот и сидел бы сейчас на завалинке, а не в нашей квартире на сквозняке под форточкой. – Володя улыбался, чувствуя себя хозяином положения. Про Марфу слушать он не хотел.

– И сидел бы! Можно подумать смотреть мне на вас приятно. Сколько людей на войне сгинули, сколько на земле неупокоенных – одному Богу ведомо. Мы хоть защищали народ.

Дед Митя пытался пристыдить Аню и Володю:

– А потом люди с ума сошли – чтить семью перестали, детей бросать – последнее дело. Своих убивать стали ради наживы. Вы и на этом свете все чего-то боитесь, за мальца боитесь понести. Ни при жизни ничего достойного не сделали, ни после смерти. Ждёте только, чтобы дверь ваша открылась, в рай хотите! А пальцем для этого не пошевелили!

– А если снаряды взорвутся? Что будет с нами? – вдруг Нина задала вопрос, которого все боялись.

Жильцы переглянулись.

– Когда-нибудь узнаем. Главное, чтобы пока дом стоял, ветхий совсем. Снесут дом – ничья дверь не отроется. Так и останемся здесь, между живыми и мертвыми. А пока шанс есть. – на правах старшего старик успокоил жильцов.

Родственники понимали за что дед их клеймит, но согласится было унизительно.

– Ну хоть умер ты в хорошую погоду, – Анна с усмешкой продемонстрировала обувь. – А то дымил бы под этим окошком в одной галоше.

– Дед Митя, так кто тебя проклял? Все ж погибли. – Володя не унимался.

– Ребята наши на высотке к тому моменту уже 2 дня отстреливались. Ни снарядов, ни патронов не осталось у них. Да и живых осталось несколько человек. Пошёл я к комдиву и вызвался ящик снарядов им оттащить. Погибну – так меня не жалко, старый уже. Я хоть и без ноги, но выносливый. Зной только спал, ветерок лёгкий – ни комары, ни слепни не кусают. А чтоб вы понимали, мой груз был важнее меня. Он мог спасти много ребят. А если и не спасти, то немцев перебить хоть сколько-то. – дед вытер слезу и продолжил. – Я уже почти добрался до блиндажа, когда враг заметил меня и начал прицельно огонь вести. Первая пуля насквозь через левое плечо прошла, я от страха даже не почувствовал. В любом случае помер бы я тогда, и лучше бы уж в поле.

На кухне стояла тишина, перебиваемая почти беззвучным рыданием дедушки.

Нина обняла старика и погладила дырочку на гимнастёрке, ту самую, от ранения.

– А дальше? – девочка рассматривала гимнастёрку солдата.

Дед Митя откашлялся и продолжил:

– А когда я сволок ящик в блиндаж, ровно в него и попал вражеский снаряд. Я собой его накрыть не успел. Взрыв такой был, что всех ребят положило… Своим же огнём..

Пехотинец выровнялся, вспомнив об осанке:

– А проклясть кто угодно мог. И Комдив, и ребятки, которые тогда ещё живые были и все это видели. И немцы могли.

В сотый раз прослушав эту историю, Анна напомнила:

– Хорошо хоть Толика хватило ума сюда не прописывать, а то не поместились ты на кухн А ведь Кирилл тоже прописан здесь. После смерти будет с нами делить эту кухню.

Об этом молчал каждый житель квартиры.

– Да вот тут ещё место есть. – дед махнул рукой в дверной проем. – Боком повернётся, когда Ниночка будет играть.

Девочка виновато посмотрела на своих родственников. Кажется, Владимир приходился ей племянником. В силу возраста она не разбиралась в родственных связях.