Наталия Смирнова - Семейная сага. Сборник. Книга II

Что поделать, если сбила её машина в день, когда она шла в музыкальную школу со скрипкой в руках.

– Ну хорошо хоть, не с контрабасом. – всегда шутил Володя.

Дед Митя прикурил очередную папиросу и пошёл на балкон. К снарядам.

Володя не смотрел в глаза дочери. Ее курносый профиль и ямочка на подбородке точь-в-точь повторяли его собственные.

Все время после смерти он наблюдал как его дочь растёт и совершает ошибки. Но совершает сама! Кроме внешности общего у них не было. Она была дерзкой, хваткой и сильной.

Вдохнув остатки папиросного дыма, Володя выпалил:

– Бабка твоя смыслом жизни считала удачно меня женить. И женила! Быть зятем такого чиновника все мечтали. До мурашек помню как она стучала ногтем по бутылочке корвалола, приговаривая, что вот сейчас помрёт. Лишь бы я не перечил. Говорила: «Попомни мои слова, пройдёт время и будешь все это вспоминать». И вот! Я и вспоминаю! А корвалол меня не спас, зачем его мать пила?

Аня молча смотрела на куст под окном, который её отец привёз из колхоза. Туда его на работу направил как раз-таки тесть. Там отец и встретил свою любовницу.

– Да-аа, столько натерпелся в должности зятя! – в уголках Аниных глаз выступили морщинки из-за злой ухмылки.

– Я себя проклинаю, что ничего не сделал так, как хотел. В жизни успел только дочь родить и куст посадить. Гордиться нечем.

– Согласна, я – сомнительный повод для гордости. – Анна не могла скрыть досаду.

Всю жизнь она считала отца безвольным человеком, и вдруг поняла, что сама такая же.

Шаркая галошами, Аня направилась в ванную.

Каждый житель квартиры давно понял, что чувства, мучившие человека при жизни, будут преследовать его и после смерти.

Как Анна могла донести до сына, что со смертью одиночество не закончится? Оно станет ещё острее.

Кирилл смотрел в пластиковые панели потолка и пил коньяк.

Он опьянел. Кровь разгонялась по венам вместе со страхом.

– Сынок, не надо. – стоя на коленях на мокром полу, Анна рыдала и целовала руку сына. Маленькую пухлую ручку с дырочками, на месте которых сейчас были сбитые костяшки. Её слёзы стекали на его пальцы.

Кирилл лежал почти в кипятке, но рука со стаканом замёрзла. Капли на стекле напоминали слёзы. Он взял лезвие.

– Мама, – прошептал Кирилл, – мамочка.. как же страшно..

Руки задрожали, коньяк пролился. В глазах потемнело.

Кирилл ударился головой о ванную. Колени и плечо заныли. Вынырнув, он снова ударился обо что-то и вдохнул пыль.

– Айза, умница, девочка. Где он? – казалось, что несколько мужчин говорили хором.

В ответ проскулила собака и поскребла что-то лапой.

Зубы стучали в безумном ритме, голова болела. Кажется, его недавно вырвало.

Было жутко холодно. Холодно и мокро.

Пыль во рту смешалась с кровью. Не было сил выплюнуть эту жижу.

Кирилл хотел пошевелить ногой, но она не отозвалась. Тело не реагировало.

Где-то над его головой снова заскулила собака.

– Есть кто живой? – задал вопрос все тот же звучный мужской голос.

– Может, погиб? – мужчин было двое.

– Айза показала бы по-другому. Значит, жив.

Наверху началась какая-то возня, смешанная с собачьим поскуливанием, указаниями кинолога и матом начальника бригады МЧС.

Кирилл снова отключился.

На лицо посыпались куски битого кирпича, осколки кафельной плитки и грязь, которая мешала дышать.

– Нашли! – кому-то крикнул кинолог. – Живой!

Глаза не открывались из-за запекшейся на ресницах крови.

Собака радостно взвизгнула и начала чавкать. Сделала свою работу.

– говорить можешь?

Не мог. Ему казалось, что вокруг нет людей, только голоса.

От боли хотелось рыдать, но слезы не находили выхода. Он снова потерял сознание.

Оказывается, умирать не страшно. Страшно, если не умрешь.

– Как повезло парню. Вовремя помыться надумал. Спасла его ванна. Вот раньше вещи делали, балкой накрыло – даже не треснула.

– И видимо, в горячей воде лежал. Иначе замёрз бы давно. Вечера холодные..

– Сергей Иванович, ещё капельницу?

– Давай ещё.

Кирилл чувствовал как по венам полилась прохладная жидкость. Кто-то держал его за руку и целовал. Он с трудом открыл глаза. Рядом сидела тётя.

Её красные опухшие глаза смотрели в одну точку.

– Я жив? – Кирилл попытался взглянуть на свои руки, но не смог поднять голову.

– Жив, конечно, жив, – встрепенувшись как больной воробей, прошептала тетя. – Только чуть-чуть побудешь в больнице.

– А что случилось? – было страшно услышать, что тетка всё поняла и он позорно разоблачён.

– Потолочная балка тебе на голову упала. И как только не убила, – Валя прикрыла рукой губы, пугаясь собственных слов. – Представляешь, вначале в МЧС решили, что у нас снаряды какие-то рванули. Но огня не было. Выяснилось, что крыша подгнила. Дом – то совсем старый. После нашего несчастного случая его признали аварийным.

– Я не чувствую ног. – Кирилл ещё не понял на сколько это страшно.

– Завтра проведём ещё одну операцию и будешь бегать лучше, чем раньше. – в поле зрения парня появился тот самый Сергей Иванович и, задрав парню веки большим пальцем, заглянул в глаза.

Кирилл хотел освободиться от тёткиных рук, но не хватило сил – так крепко держала.

– Когда я увидела скорую около нашего дома без крыши, сердце оборвалось. Молилась, чтобы тебя дома не было.

Кир впервые в жизни видел как его родственница плачет. Даже жалко её стало.

– Так это правда, что Володин – мой отец? – в голове мелькали беспорядочные события того вечера. – Ты не врала?

– Врала, Кирюшенька, врала! Прости дуру! – у тети Вали задрожали губы, она начала что-то искать в кармане белого халата, и Кирилл понял, что она врет. – Давай потом обо всем поговорим, тебе силы нужны.

Кирилл по привычке нахмурил брови. Мужчина на фото в газете так же хмурился. Столько всего предстоит выяснить, ведь он жив.

– Сегодня разберут крышу и я попробую выбрать уцелевшие вещи. Поживём пока на даче.

Кирилл представил сколько вопросов будет у тёти, если уцелела бутылка с алкоголем. И рядом валяется лезвие.

А вот и пусть найдёт! И они наконец-то поговорят!

Он всё обсудит с ней, ей придётся всё выслушать. Так легко стало от этой мысли.

– Кроссовки мои новые найди в коридоре.

– Кроссовки? – Валя стерла со лба испарину. – Я посмотрю что нам уцелело.. береги силы.

Дед Митя как обычно сидел у окна с открытой форточкой.

Немного напуганная Анна вошла в кухню.

– Дом снесут через месяц.

Все кивнули. Несколько дней в доме работала комиссия.

– Дверь открыта.. – Ане было стыдно стыдно сказать об этом, когда дом ждал такие события.

– Хорошо-о, – протянул дед Митя, поглубже выдохнул и закрыл форточку.