Наталия Смирнова - Семейная сага. Сборник. Книга II

– Как же так! Девка молодая, деревенская, пропадет в незнакомом городе!

– Мамаша, Вы тут страху не нагоняйте. Попасть на рязанский завод —перспектива весьма хорошая. Дадим комнату в общежитии, не пропадет! Опять же, военное училище рядом, кто знает, может замуж за будущего генерала выйдет!

Генеральшей Лена не стала: Шурочка добилась, чтобы дочь получила свободный диплом.

А дальше что? Дальше только на завод в ближайшем поселке и личную жизнь устраивать.

Вообще, поклонников у Лены было много: только одного с крыльца проводит, как второй уже в дверь стучится.

Случалось, что почтальонша Варя прикатит на своем велосипеде, оставит его возле калитки, а сама сядет на крыльцо и хитро так улыбается:

– Что, Ленок, опять килограмм открыток прислали?

– Ой, тёть Варь, как в армию поуходили, так пишут и пишут, скоро в альбом фотографии перестанут помещаться!

– Как бы моей Наташке столько женихов, хоть было б из кого выбрать!

Тут Варя вытаскивала из сумки пачку писем, просила подать ей кружку воды и отправлялась к следующему дому

Однако, замуж Лена вышла скоропалительно, за простого парня – водителя КАМАЗа.

Шурочка очень сокрушалась, всё-таки видела зятя человеком образованным, но, когда через шесть месяцев родился внук Алеша, смирилась, стала помогать воспитывать внука.

И всё-таки, как ни просто было Лене жить в начале, так тяжело стало потом.

Через три года после Алёши родилась девочка, прожила месяц, потом заболела, и уже в больнице умерла. Ещё через два года погиб в аварии муж.

Потом начались лихие девяностые.

Как жить дальше, никто не знал…

В 1992 году Шурочка, теперь уже Александра Матвеевна, вышла на пенсию.

По старой многолетней привычке всё также работала на огороде, вела хозяйство, ходила на рынок продавать огурцы и яйца.

А времена в стране изменились, предприятия закрывались, людей сокращали, каждый выживал, как мог.

У Александры Матвеевны было две собаки, дворняжки, они имели природное свойство безошибочно определять своих и чужих, к своим бежали навстречу, чужих сопровождали до крыльца, всем своим видом показывая, что они начеку. Как-то хозяйка поехала в поселок к дочке и осталась там на всего одну ночь, когда вернулась, никто не встречал её у калитки, во дворе тоже было тихо. Дворняжек отравили. Потом уже, Лёша, приезжая к бабушке, никак не мог понять, почему собак здесь больше нет.

Вскоре после этого события со двора пропали старые чугунки и алюминиевые кастрюли. Ещё через неделю, ночью, Александра Матвеевна поняла, что по огороду кто-то ходит и что-то ищет, слышно было, как открывался сарай, потом схватились за ручку двери в избу. Шурочка закричала, стала звать сына, потом услышала голос: «Наверное, Илья гостит, пойдем отсюда».

Ещё страшнее стало после такого случая: окна в избе были старые, деревянные, стекла крепились к рамам на маленькие гвоздики. Однажды, вернувшись с рынка, Александра Матвеевна обнаружила, что гвоздики аккуратно отогнуты, стекло выставлено и кто-то забрался в дом. Исчезло всё, что можно было сдать, как цветной металл, пропали деньги из ящика в кухонном столе. Единственное, что уцелело – это алюминиевая кастрюля с тыквенной кашей, забытая в духовке.

Теперь Шурочка почти не спала по ночам: даже в стуке ветки яблони о деревянную стену дома ей слышались чужие люди.

Илья приезжал нечасто. Сначала в Куйбышеве его уговорили набраться опыта, потом женился, появились дети, не хотелось срывать семью с места, а в девяностые вообще всё встало с ног на голову. Уговаривал мать переехать к нему, она отказывалась, да и сам понимал, что, ей, прожившей всю жизнь на земле, сложно будет привыкнуть к четырём углам в квартире.

Дочь приезжала к Александре Матвеевне когда раз, когда два в неделю. Домой отправлялась с сумкой продуктов и с деньгами «для внука». Иногда привозила Лешу, но у бабушки мальчику было скучно, и ездить сюда он не любил.

А время летело… Лена смотрела на себя в зеркало и удивлялась, как она могла так быстро превратиться из жизнерадостной хохотушки в удручённую женщину с потухшими глазами? Заботы и правда шли одна за другой: завод то работал, то стоял, деньги то были, то нет. Молодая ещё женщина еле-еле сводила концы с концами, старалась, чтобы Лёша был одет и обут, но на воспитание, а тем более на разговоры по душам, времени и сил не оставалась. Заставляя сына помогать по хозяйству, Лена часто срывалась на крик, мало интересовалась тем, чего Лёша хочет, о чем думает, каким человеком растёт её сын. Каждый из них был сам по себе.

И это обстоятельство едва не привело к трагедии…

Прошло 15 лет, шёл 2014 год.

Жизнь вошла в новое русло, в поселке стали появляться новые дома, завод худо-бедно, но работал.

Сыновья Ильи закончили военные училища. Старший отправился служить в Мурманск, младший уехал на Дальний Восток. Через полгода Илья выходил на пенсию, поэтому к весне решил с женой перебраться поближе к деревне матери: детям всё равно куда в гости приезжать.

В самом начале осени в дверь Александры Матвеевны постучали: на пороге стояла Лена, за её спиной маячил Лёша. Лена зашла в дом, Лёша остался на улице и зачем-то принялся ходить вокруг дома.

– Чего-то он как неродной? – удивилась Шурочка.

– Мам, мы по делу приехали, – замялась Лена, – Сама видишь, время такое, что на заводе много не заработаешь, лес валить тоже сил не напасешься, хорошо живут только те, у кого своё дело есть.

Шурочка перестала выкладывать котлеты на тарелку, положила ложку и присела на стул.

– Лёшины друзья говорят, что места тут возле тебя хорошие, – ободренная молчанием матери, дочь заговорила увереннее, – Вот поставить бы баньку, беседку у оврага, да домик гостевой, народ толпой поедет отдыхать, если дело хорошо пойдет.

– Это ты хочешь, чтоб я внуку собственный дом отдала, а сама под забором померла? – Шурочка не ожидала, что сможет сказать такие слова дочери.

– Ну зачем же так, мама? Дом твой пусть стоит, Леша пока рядом баню построит. Тебе уже одной тяжело, когда-нибудь придется или ко мне, или к Илье переезжать.

– Жила сама себе хозяйкой в доме и буду жить, сколько ещё мне отмерено – не знаю, а хочу тут и помереть, – не соглашалась Шурочка.

Но Лена вошла во вкус, заплакала, запричитала, что Лёша без отца рос, никто ему не помогал, а тут такая возможность серьезным человеком стать, кому, как не родной бабке, доброе дело внуку сделать! Вот так, слезами и уговорами уломали Шурочку.

Лена позвала Лёшу с улицы, тот зашел, деловито сообщил, что на днях приедет поле под баню с беседкой расчищать, там, где вид с оврага особенно хорош.

Александра Матвеевна почти не слушала, она как-то съежилась вся и тихо смотрела в окно.