Гайя Азези - Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Когда он вышел из ванной и присел на кровать, вдруг заметил бугорок под покрывалом. Этот бугорок стал издавать еще и писклявые звуки.

В изумлении Адам откинул покрывало и увидел щенка. Сам по себе щенок был красивый, но тот факт, что собачий детеныш лежит на его простынях, из писюнчика вытекает на постель щенячья смазка…

Хорошо, что он еще ничего не поел, потому как рвотный спазм свел его живот.

Он вышел в столовую с побелевшим лицом.

Это был час триумфа Нэнси.

– Можно тебя в спальню, Ребекка?

– Да, хани, конечно! – ответила она игриво, глядя в глаза мужу с нескрываемым сексуальным подтекстом.

– А, ты нашел мой сюрприз! – воскликнула она на пороге спальни. – Как он тебе? Правда красавчик!

Она кинулась к собачонку, схватила его обеими руками, прижала к лицу и стала издавать какие-то мурлыкающие и фыркающие звуки. Так поступают со щенками и котятами женщины, которым давно уже следовало родить своих детей, а не вымещать материнскую тоску на детенышах из животного мира.

Но есть и такие, которые под влиянием модной пропаганды экзальтированно впадают в восторги по животным только потому, что это круто. Так кто-то решил…

Совершенно еще не понимая, что на самом деле произошло, с этим шпицем она двинулась к Адаму в полной уверенности, что он тоже хочет взять его на руки и поцеловать в морду.

Адам отошел на три шага и не дал ей приблизиться.

– Хани, что такое? Ты боишься этого рыжего малыша?

– Где этот рыжий малыш побывал в доме и в этой комнате?

– Да еще нигде. Только в спальне. На кровати…

– Ответь мне, пожалуйста, Ребекка! Почему ты не посоветовалась со мой перед покупкой этого щенка?

– Я хотела сделать тебе сюрприз!

– Похвальное желание. Только тему ты выбрала неудачную.

– Ну, в следующий раз выберу удачную.

– Не выберешь.

Она присела на край кровати, не выпуская щенка.

– Почему не выберу?

– У тебя «выбиральная» система не сформирована. Когда двое людей предназначены друг другу для счастливой жизни, то такие ситуации, как неудачный выбор сюрприза, просто не случаются.

– Ну что же тут неудачного? Гляди, какой лапушка! – и она снова чмокнула щенка прямо в нос.

– Ты не любишь меня, женщина, которую я полюбил и душой, и телом.

– Что за глупости!

– И не уважаешь меня, хотя я тебе открыл жизнь, которой у тебя не было. И у тебя могло быть все, что твоя мама даже не смела просить у Всевышнего для тебя.

Ребекка замерла и уставилась на Адама.

– Почему ты говоришь такие страшные вещи?

– Потому что ты делаешь такие страшные вещи. Ты не потрудилась выяснить, что держать собаку в доме мусульманина – недопустимо. Я когда-то рассказывал тебе, но ты забыла. Собаки – самые приятные и симпатичные – все равно нечистые животные. Все, к чему они прикоснутся, надо мыть с мылом семь раз. В дом, где находится собака, Ангелы не входят, зато шайтаны тут чувствуют себя как дома. И я не могу положить молитвенный коврик на пол, где пробежала эта собачка и напустила свою слюну. И я не могу целовать жену, которая только что облизывала собачью морду. И я теперь задаю вопрос: сколько раз ты помыла руки после того, как тискала этого щенка, и перед тем, как брала мобильный телефон, трогала кухонные предметы, дотрагивалась грязными руками к Даните и ко мне…

– Да он чистый!

– У тебя глаза – микроскопы? Мне больше нечего делать, как теперь сканировать весь дом? Есть ли яйца паразитов с морды и из-под хвоста этого щенка?

– Адам, да вы ненормальные! Да весь христианский мир дружит с собачками! И все здоровы, и счастливы!

– Не расписывайся за весь христианский мир! Он тебе этого не поручал. И да, если нормально укладывать собак в свою постель, то мы ненормальные. И я предпочитаю быть именно таким ненормальным. Не трахать женщин, меняя их как бензозаправки, не терять мозги от алкоголя, не красть даже чужое время, не лгать, не пресмыкаться, не поклоняться картинкам, не есть трупный яд и глистов…

Ребекка замерла, словно ее позвонки нанизали на шпагу.

– Мы тоже не поклоняемся картинкам, – тихо проговорила она.

Адам сел на банкетку и глубоко вздохнул:

– Я не вижу смысла больше продолжать этот диалог. Слава Аллаху, он сейчас показал, что мы никогда не будем счастливы. Даже сейчас, пока сильна страсть между нами… мы уже глубоко несчастны!

– Адам, хани, ну что ты такое придумал! У нас все еще только начинается!

– То, что начинается, это ад. Счастливыми можно быть только с теми, с кем не надо себя насиловать и притворяться. Такая, как ты есть, – тайком готовящая капусту со свининой или тискающая мопса…

– Это не мопс, – она не успела договорить.

– Порода не важна, ты поняла меня. Такая, как ты есть, – ты сложена. Я не хочу тебя ломать. Не для этого я женился на тебе. А сама ты не поменяешься. У нас просто нет общего будущего.

– А как же свадьба, путешествие?

– Я разрываю наш договор. Я одарю тебя, потому что ты стала моей возлюбленной. Завтра с утра у тебя будет чек на двести пятьдесят тысяч долларов. Я обменяю его на твой экземпляр орфи, и ты подпишешь документы, что не имеешь никаких претензий ко мне.

Каждое предложение обрушивалось на голову женщины булыжником. «Неужели все? Вот такой конец?» – мысли в голове Ребекки прозвучали, как будто не о ней.

Она почувствовала, что тонет. На берегу много людей, но ее никто не спасет. Никто не видит, что она тонет. А захлебываясь водой, она не может звать на помощь.

– Кольцо с бриллиантом можешь оставить себе, как и все другие подарки. Для щенка я принесу коробку. Завтра и он, и ты должны покинуть мой дом после завтрака. Он будет подан тебе в спальню.

За завтраком с дочерями Адам объявил, что фрау покинет их дом и жизнь навсегда. Во время этого заявления отец внимательно смотрел в глаза средней дочери. Она не смогла скрыть вспышку радости.

– Нэнси, я знаю, что ты приложила немало сил, чтобы помешать Ребекке почувствовать себя здесь комфортно. И ты сделала мне больно.

– Я не хотела!

– Хотела! Я ожидал, что моя нежно любимая дочь достаточно взрослая, чтобы понять, что впервые после трех лет одиночества я встретил женщину, которую полюбил, что у меня тоже есть право быть счастливым. Я ожидал, что она уважит мой выбор.

– Папочка, а что Нэнси натворила? – жалобно спросила Данита.

– Она знает, желанная моя девочка.

И он продолжил, обращаясь к Нэнси:

– Ребекка Фэртиг, как выяснилось, не та женщина, которую я могу осчастливить, и которая осчастливит меня и моих девочек. Но поверь, Нэнси, это вскрылось и без твоего участия.

– Па, ты оставишь ей подарки? Выплатишь компенсацию?

– Тебя это волнует?

– Конечно, она ведь за богатством сюда явилась… Ну и с какой стати ей давать хоть что-нибудь?