Анна Моис - Тени Салема

Вечером Джейсон скинул свой рабочий халат и очень мило попрощался с Дайан. Дайан – это терапевт, работающий в одной клинке с Джейсоном. Она тоже была очень мила и на прощание велела мне беречь себя.

Мы приехали домой и обнаружили, что Дэйва здесь нет. Несмотря на запрет Джейсона на выход за пределы дома. Опекун несколько раз набрал его мобильный, но в ответ получил лишь длинные гудки. Братец проигнорировал и мои звонки тоже.

Когда начало темнеть, он пришел. От него за версту разило спиртным и сигаретами, но он всем своим видом показывал, что находится в абсолютно нормальном и адекватном состоянии. Я не знаю, как опекун сдержался и не врезал ему по наглой морде. Я именно так и поступила бы. А он просто велел ему идти к себе и прогнозировал серьезный разговор на завтра.

Я пожелала Джейсону приятных снов и забралась в свою теплую и уютную, в отличие от больничной, кровать. Я не забыла захватить с собой ноутбук, так как намеревалась найти хоть что-нибудь о семействе Дэйлрей. И не зря.

В интернете было много информации, где мелькала эта фамилия. В статьях об инквизированных имелась Габриэлла Дэйлрей. А вот о самой Джейнсинтии, которая являлась ее дочерью, не было ни слова. Везде было сказано, что о дальнейшей судьбе девочки ничего не известно и скорее всего род Дэйлрей прекратился на ней. Однако меня заинтересовало еще одно имя – Фредли Дегеро. Он числился в приближенных к семейству Дэйлрей, которое занимало не последнее место в Салеме тысяча шестьсот девяностого года.

Возможно, это и есть тот самый дядя Фред из моего видения? Картина стала вырисовываться неясная. Получалось, что инквизиторы казнили члена семьи и основателя Салема, одного из самых уважаемых в тесном кругу человека. И в это время этот член семьи является практикующей ведьмой. Напрашивается вывод, что та Джейнсинтия, которая говорила со мной в школе и дочь Габриэллы, один человек. Это и удивляло и пугало одновременно.

Заснула я с мыслями о Джейнсинтии и не удивительно, что она приснилась мне.

Джейнсинтия стояла в шикарном платье возле зеркала. Ее пышные рыжие волосы струились по спине. Он нежно убрал их и начал покрывать плечи женщины поцелуями. От его прикосновений по всему ее телу бежала дрожь. Он стоял сзади и ласкал губами открытые участки ее нежной бледной кожи. Его сильные руки гладили ее, он стонал от желания, она от удовольствия.

– Как же я хочу, чтобы ты вся была моя, и душой, и телом, – прошептал он прямо ей в ухо. Она закрыла глаза и немного откинула голову назад.

– Я вся твоя сейчас… – Джейнсинтия развернулась к нему лицом, и ее рука скользнула по груди мужчины. Даже не совсем мужчины, это был еще юный парень лет девятнадцати, а может и того меньше.

– Ты научила меня любить, Джейнсинтия, и я хочу! Я хочу любить тебя всю свою жизнь! – Его губы прильнули к ее губам, и они сомкнулись в страстном поцелуе. Он начал нетерпеливо поднимать тяжелый подол платья. Она запрыгнула на тумбу и обхватила его ногами.

– Называй меня Джейн, имя Джейнсинтия устарело лет сорок назад, – она одним движением обнажила его грудь и начала покрывать поцелуями его шею.

– А! – Вскрикнул он, почувствовав резкое жжение в горле. Джейнсинтия подняла голову, на ее губах виднелась кровь. Она медленно слизала ее.

– Прости, милый, но ты должен дать мне большее, чем просто вечную любовь, – она взяла его за лицо и лизнула нижнюю губу парня, – ты должен дать мне жизнь, – ее глаза налились кровью, а под ними выступили темные круги. Женщина открыла рот и показала острые и длинные клыки. Парень отпрял.

– Не двигайся и не кричи, – проговорила она, и парень застыл с ужасом в глазах. Джейнсинтия еще раз лизнула его губу, а потом впилась клыками в шею бедняги. Он поморщился, но не двинулся и не издал ни звука. Он открыл рот, а потом его глаза начали медленно смыкаться. В конец они закрылись, и его безжизненное тело упало на пол. Джейнсинтия насладилась едой, а потом оторвала от рубахи бедняги кусок ткани и аккуратно, словно салфеткой вытерла рот.

Воздух перед вампироведьмой стал сгущаться. Появился Джейсон.

– Мы что горим? – Обеспокоено спросил он. Рыжеволосая не замечала его, она вообще замерла с тряпкой у рта и даже не моргала.

– Мы горим? – Не унимался мужчина.

Я проснулась. Не из-за сна, а потому что мне показалось, что я чувствую запах гари. Я накинула свой халат цвета кофе с молоком и выбежала из комнаты. Коридор заполонил дым. Черный и едкий.

– Джейсон! Дэйв! – Кричала я и барабанила кулаками в их комнаты. Сначала появился опекун. На нем были какие-то джинсы и надетая задом наперед футболка.

– Лана, выведи на улицу брата! – Крикнул он, закрывая рот и нос от дыма.

– Дэйв! – Я постучалась в дверь брата.

– Джейсон, вернись! – Опекун ринулся на чердак, так как дым валил оттуда. Я тарабанила в дверь, но брат не открывал.

– Дэйв, мы горим! – Кричала я, несмотря на больной язык и на то, что у меня уже жгло в носу и першило в горле. Я закашляла и поняла, что вот-вот потеряю сознание. Но я не могла оставить брата.

– Дэйв! – Выкрикнула я и, как мне показалось, из меня вырвался какой-то поток энергии и выбил к чертям дверь. Восхищаться неведомой силой времени не было, я залетела в комнату брата и обнаружила, что его там нет. Я побежала на чердак к Джейсону. Он уже потушил ковер и занавески и открыл окно. К счастью, папа всегда беспокоился о безопасности. Баллон огнетушителя, запасенный им, сегодня спас нам жизнь и дом.

Черные клубы дыма валили прочь через окно. И только сейчас я заметила, что опекун поднимает с пола какое-то тело. Дэйв.

– Лана, открой все окна в доме! – Скомандовал он, и я поспешила выполнить указания.

Когда я вошла в гостиную, Джейсон уже надел футболку правильно и что-то вкалывал моему брату, который открыл глаза и постоянно кашлял.

– Я нашел это на чердаке, – Джейсон грубо бросил на грудь Дэйва какой-то мешочек. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть, что именно. Дэйв виновато посмотрел на опекуна, а потом сел, сжимая в руке мешочек.

– Что это? – Спросила я.

– Травка, – холодно ответил опекун и подошел к окну. Я уставилась на брата взглядом, требующим объяснения, но тот лишь опустил глаза. Мой горе-братец увлекся наркотиками. Отлично! Именно этого и не хватало. Я обеспокоено посмотрела на опекуна. Он стоял у окна, обхватив себя руками, и смотрел на улицу. Медисон была наркоманкой! И теперь Дэйв. Представить сложно, каково сейчас ему. Хоть и Джейсон не имеет никакого отношения к наркотикам, они сопровождают его на протяжении всей жизни.

Мне хотелось подойти, поговорить с ним, но ему сейчас это не нужно. Он стоял, уставившись вдаль и, наверняка, приводил свои мысли в порядок. Этому лучше не мешать.