Фиержа Fierzha - Цена. Ощущения сутенёра

Дома давно валялась старая крошечная визитка: обнаженная золотистая девушка и номер телефона. Стас утверждал, что вытащил ее у друга из кармана. Дизайн-студии заказывали печатать подобные штучки. И еще я видела объявления на столбах: «Требуются коммуникабельные девушки на неординарную работу». Я думала, что уж этого-то добра всегда хватает, и без особой надежды набрала номер с визитки:

– Скажите, вам девушки нужны?

Удивилась, услышав живое:

– Нужны!

Договорились о встрече. Приедет белая «девятка». Я изрядно испсиховалась, пока ждала, представляя невесть что. Мимо проехала машина, набитая качками – я и вовсе спряталась в кусты, как зайчик. Подкатившая реальность оказалась такой же неожиданной, как Лада. Упитанный дядя вполне домашнего вида смущался не меньше меня. Пытался отговорить – мол, это не ваше. Я объяснила, что должна много денег, надо быстро отдать. Имела в виду, наверное, шестнадцать тысяч долга за квартиру, но куда важнее – восемьсот сорок рублей, которые я задолжала няне за неделю, пока проболталась у Эдуарда Эдуардовича. В общем, решили, что съезжу домой, переоденусь, и через час меня заберут на работу.

Так и сделали. Когда он подъехал, рядом с ним, забравшись с ногами на сиденье, сидела кудрявая темно-рыжая девушка без бровей. Она просто забыла их нарисовать. Ее звали Настя. Настина внешность средневекового ангела озадачила меня еще больше. Она объясняла мне про презервативы, смазку и все такое, а я думала: была она сама раньше проституткой или нет? Если нет – откуда все знает? Если да – ну не походит она на тех девушек из передач!

Между тем мы приехали на съемную квартиру, где жили девушки. Открыв дверь своим ключом, Настя метнулась с порога в комнату и начала орать насчет мусора на полу. В квартире – только одна девушка, высокая блондинка. Линда. Потом появилась еще одна, темненькая, Маша. Пришел второй водитель, Юра. Спустя какое-то время мы поехали на заказ. Маша успела рассказать мне, что у нее два месяца назад погиб восьмимесячный ребенок, и что вообще-то она работает на фабрике, а пока отпуск – здесь.

***

Стас увидел тетрадь с этими записями под диваном и взбесился:

– Выкину на помойку. Что ты хочешь нового написать? До тебя все написано. Хочешь, чтобы твои дети узнали, чем ты занимаешься?

Имею полное право об этом забыть. Имею право об этом писать. От романтизации мужского отношения – Мопассан, Куприн, Моравиа – вы все еще воспринимаете нас как жриц, так удобнее… А, я ничего не изменю этим. Образ Сонечки Мармеладовой гораздо легче для восприятия. Потому что не имеет ничего общего с жизнью.

Стас все-таки выкинул этот дневник. Потом он спрятал от меня клавиатуру. На полке со своим бельем – единственное место в квартире, куда я ни за что бы не догадалась сунуться.

На мой первый заказ мы попали втроем. В машине, в кустах, над речным обрывом, с тучами комаров. Нет, вру, в машине хватило места только двум парам, и мы устроились на коврике, который заботливый Юра, наш водитель, специально для таких случаев возил в багажнике.

Я впервые в жизни надевала резинку, сначала, конечно, неправильно. Впервые делала минет. Была в шоке, что он кончил. Впервые видела пенис другого мужчины. Насколько все различается.

В тот день я сделала еще три часа. Я не знала, как приложить к сердцу эти деньги.

Через неделю Стас приехал с калыма в Ижевске. Как обычно, его накололи, заплатили не полностью. Причем человек, надувший работяг, оказался генералом МВД. Слава богу, это уже не моя головная боль.

Мы сидим друг против друга.

– Я ухожу, Стас.

– Я вроде не пью, – он поднимает бровь.

– Но тебе же не нужна жена-шлюха.

– Ты что, трахаться начала?

– Да. За деньги.

– А, понятно.

Я попробовала снять квартиру, содержать няню. Стало жалко денег. Я вернулась. Молча. Я приходила утром – Стас вставал и уходил на работу. Я ложилась под нагретое им одеяло, и мне становилось стыдно. Стыдно, что пользуюсь той же ванной, пью из тех же чашек. Целую ребенка.

То, что происходит, не обсуждалось.

Своим друзьям-собутыльникам Стас объяснил, что я устроилась в круглосуточный киоск, сутки через сутки. Поскольку я никогда не привечала гостей, и принесенные ими бутылки периодически вылетали в форточку, думаю, они не имели ничего против такого графика. Подружек у меня не было – я придерживаюсь той мысли, что, пока тебя интересуют подруги, замужем делать нечего. Нет подружек – нет чужих длинных волос на ковре. Поговорить по душам я вполне могла и со Стасом.

Потом все восстановилось. Даже сексуальные отношения. Я бы даже сказала, что он стал относиться ко мне лучше. Внимательней. Странно. Мы прожили вместе три года, я оставалась ему верна, у меня не было мужчин до него – и все-таки во время ссор Стас обзывал меня блядью. Сейчас он тщательно избегал этого слова.

Мои взгляды на жизнь вообще полетели в тартары. Я знаю, это называется потеря системы ценностей. Но я шла по улице и думала: вот идет женщина. Порядочная. Почему она одета хуже меня? Она придет домой после работы – ей еще готовить и ухаживать за детьми и мужем – а у меня все приготовлено, Стас даже с ребенком сам сходит погуляет, чтоб дать мне выспаться. Вы скажете, Стас альфонс, живет на мои деньги? Но ведь жила же я на его заработок, когда он ходил разгружать вагоны с цементом, потому что в нашем городке, где все зависят от оборонного заказа, нет никакой другой работы. Есть контракты – шикуем, нет – извиняйте. Отхаркивать потом серую пыль из легких – тоже, наверное, не самая приятная вещь в мире.

Меня прикалывало, наверное, как Мессалину, то, что ночью я совсем другая, и никто из идущих мне навстречу ничего не подозревает… Стоп, а этот пацан зачем на меня так вылупился? Я его знать не знаю.

И только минут через пять до меня доходит – я вчера была у него на заказе! Ну что ж, их много, я одна. Иллюстрация к поговорке «девичья память коротка, забыла, кому давала». Терпеть не могу русский фольклор.

Собираясь на работу, девушки красились и одевались нейтрально. «Агрессивность отталкивает клиента», – учила Настя. А потом едешь днем в автобусе, смотришь по сторонам и думаешь: то ли они тоже проститутки, то ли обычные студентки, просто так одеты.

«От девушки не должно пахнуть духами, чтоб жена, вернувшись, не просекла, что в квартиру кто-то приходил». «Вы не шлюхи, переспавшие со всем кварталом за просто так, со скуки. У вас работа такая. Психо-логи-ческая раз-груз-ка». «Я могу расклеить листовки, чтоб человек позвонил, даже могу убедить его заплатить за вас деньги. Один раз. Но это фигня, не работа. Я не смогу сделать так, чтоб клиент захотел продлить время, а потом звонить еще и еще, и спрашивать Машу и никого, кроме нее, – вот это ваша работа». Настя обожала подобные рассуждения в паузах между заказами.